— Но ведь не такое! — воскликнула Изабелла, и в воздухе резко зашуршала бумага, которой она гневно взмахнула.
Я невольно взял лист, который она буквально сунула мне под нос и посмотрел на еще одни ровные, тонкие, изукрашенные завитушками строчки.
«Дорогая Антея, я очень рад, что вам удалось блестяще решить мою маленькую задачу и попасть сюда. Я всегда весьма ценил ваш проницательный ум. Думаю, не ошибусь, если скажу, что решение задачи — всецело ваша заслуга. Но теперь, когда вы здесь, я должен сообщить вам, что ни в коей мере не хочу повредить ни вам, ни вашему отточенному интеллекту. Всегда, в любое время я рад вам, хоть не могу сказать того же обо всех ваших коллегах. Думаю, мы могли бы по-настоящему помочь друг другу сделать этот мир лучше и счастливее. Уверен, у вас есть множество замечательных идей на этот счет!
Что бы ни случилось, я буду рад, если вы присоединитесь ко мне. На любой стадии развития этого конфликта.
С неизменным восхищением и уважением, искренне ваш Р.Линн».
— Очень мило, — сказал я.
— Мило?! — вскипела Изабелла. — Может, кто-нибудь получил такое же? С него бы сталось послать это каждому!
— На словах он сказал мне почти то же самое… со своими индивидуальными особенностями.
— А нам вот не прислал! — проворчал Готье. — Даже почти обидно. Правда, Диана?!
— Наверное, всего лишь хочет внести смятение и раскол. Раз посылает это не всем.
— Твоими бы устами, — раздраженно фыркнул Готье.
— Выводит из себя и провоцирует на ошибки.
— Да уж…
Мы все дружно посмотрели на карту.
— Но как бы то ни было, мы все равно хотим прекратить это как можно скорее, — вздохнула Диана. — Боимся мы наделать ошибок или нет.
— Может, еще и это? — заметила Изабелла, немного успокаиваясь. — Он хочет, чтобы мы считали, что он нас провоцирует, чтобы вынудить нас осторожничать и затаиться, и именно это и будет ошибкой, если мы упустим какой-то очень важный момент!
— Вполне… — согласился я. — Или, на худой конец, мы действительно поторопимся и наделаем ошибок.
— Что рискованней? — спросила Диана. — Поддаваться на провокацию или упускать время?
— Время… — пробормотал Готье. — Всегда и везде имеет значение именно оно, ведь правда?
— Значит, рискнем сделать ошибку… — решили мы чуть не хором и снова вернулись к карте.
— Мы знаем кое-что и о внутренней планировке замка, — сообщил Готье. — Об этом нам рассказал Огюст. Он был там совсем недолго, видел не все и не все помнит четко, но в общих чертах мы хотя бы примерно знаем, как там ориентироваться.
— Да-да… Кстати, кого вы планировали задействовать в вылазке?
— Максимальные силы, я полагаю, — подозрительно приподнял брови Готье. — А ты как думаешь?
— Всех использовать неразумно. Мы не сможем их контролировать. Одно дело еще в чистом поле среди бела дня. Но ситуация может оказаться слишком необычной. Вспомните катакомбы. Если начнется паника, мы ничего не сможем сделать с толпой перепуганных людей.
— Предполагается, что хороший военачальник должен уметь справляться с такими проблемами, — недовольно съязвил Готье. — Какой другой козырь ты можешь противопоставить Клинору, кроме внезапности и напора?
— Хороший точечный удар. Быстрый и эффективный.
— Зубочистка в вязкое тесто, — скептически сказал Готье. — Там она и застряла…
— Булавку легче воткнуть острым концом, а не тупым.
— Мда… — усмехнулась Изабелла.
— И куда меньше людей столкнется с тем необычным, с чем им еще рано сталкиваться.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но по-моему, это ты у всех на виду размахивал излучателем.
— Еще до меня они видели его у Рауля. В наших руках они теперь опасаются их меньше и нам это может пригодиться. Но все же они понимают, что это странные вещи, которых стоит избегать. И сколько еще таких вещей может находиться в замке? Сколько проводов с электричеством? Прожекторов, бьющих в глаза, странных звуков и видений? Мы можем легко обращаться с анахронизмами, но все остальные? От нас четверых там будет больше проку, чем если мы возьмем с собой оба отряда в полном составе, с которыми нам же придется воевать, чтобы привести их в чувство.
— Это правда, — подтвердила Изабелла.
Зрачки Готье слегка поплыли, стремясь стукнуться где-то на переносице.
— Вы что, хотите отправиться туда вчетвером??? — возопил он придушенно и почти беззвучно.
— Заманчивая идея, — признал я. — Но боюсь, этого будет все-таки мало.
Диана понимающе кивнула.
— Мы должны быть уверены в каждом человеке, которого возьмем с собой. Нам нужно какое-то разумное количество. Не много, но и не слишком мало.
— Человек двадцать, — предположила Изабелла.
— Что-то в этом роде, — согласился я. — В чьих нервах и здравом рассудке мы уверены? Предлагаю взять Фонтажа, Каррико и Таннеберга, да и для троицы поэтов это может быть настоящим походом в сказочную пещеру, они это оценят. Помимо нас, уже шестеро, это десять.
— И Выскочка, конечно же, — добавила Изабелла меланхолично. — Куда мы без него? Хоть и жаль ребенка.
— Зато у него самая гибкая психика, — мрачно заметила Диана.
— «Лучшие солдаты — это дети, — уныло процитировал Готье, — они еще не задумываются и не знают, что такое смерть…»
— Не в этом случае, — возразил я. Уж этот мальчишка мог повидать на своем веку больше нашего. — И он знает дорогу.
Готье счел нужным архаически выразить свои чувства, перекрестившись.
— Гады вы… Кто дальше?
— Я бы поставила на твоего Мишеля, — сказала Диана. — На редкость выдержанный парень, мы отлично знаем, чего от него можно ждать, к тому же он врач — это может нам там здорово пригодиться.
— Принято.
— И Оливье, — вставила Изабелла. — Он вызвался сам.
— Он же божий одуванчик… — проговорил я с сомнением, автоматически, но уже понимая, что она права. И в конце фразы я со вздохом кивнул. — Но очень опасный, умный, полезный и хладнокровный божий одуванчик. Может и нам дать фору.
— Тринадцать, — подытожил Готье. — Чертова дюжина.
— Выходит, мы обязаны взять еще одного человека. Это должен быть Огюст.
В комнате на мгновение воцарилась тишина. Затем Готье заржал. Невесело, но тем не менее, никак иначе нельзя было назвать этот печальный звук, изданный им намеренно.
— Ну-ка еще раз напомни мне, на чьей ты стороне?!
— Он знает внутреннее расположение замка.
— Он джокер, — серьезно, внушающе, сказал Готье. — Никто не знает, что он может выкинуть.
— Он джокер в нашей колоде, — поправил я. — Никто из нас, в случае удачи, не сыграет такой роли как он.
— Ну а в случае неудачи?..
— Нас четверо. И мы знаем, что он непредсказуем. Мы сумеем свети риск к минимуму. А если у нас все получится, успех закрепится, он будет свободен. И не только. Какая-то часть хранителей была в его непосредственном подчинении. Если она продолжит ему подчиняться теперь, когда он на нашей стороне, это будет большим преимуществом.
Готье прищурился.
— Может, захватить тогда и всех остальных хранителей, которых ты сюда притащил, и которые пока верят тебе?
— А вот это нет — слишком рискованно.
— Ха! А куда более опасного Огюста брать с собой не рискованно?
— Огюст, в отличие от остальных, верит не мне, а себе. Он способен как-то собой управлять. У него есть собственный шанс вернуться, без посторонней помощи. И я хочу, чтобы он им воспользовался! Того, что он будет с нами, Клинор никак не может ожидать.
— Так вот куда ты метишь! Опасный ты тип, братец, ты игрок!
— Иногда мир только и ждет предлога, чтобы подыграть нам.
Готье просто онемел. Диана сдержанно кашлянула. Ее глаза смеялись.
— Все куда хуже, Готье. Он иногда еще и «поэт». Но тут я согласна. Я тоже хочу, чтобы Огюст был с нами.
— И я, — тихо поддержала Изабелла. — Он один из нас.
— Но он может погибнуть, — трезво заметил Готье. — В том числе, от наших собственных рук. — Он секунду помолчал. — Впрочем, я тоже хочу, чтобы он был с нами. Черт побери, все мы смертны!
