– Есть.

– Кто?

– Дочери.

– У меня тоже дочь одна, и еще внук есть…

Мы посидели, еще выпили. Я начал прощаться, Гюнтер отвез меня в гостиницу. Когда я лег, то задумался вот над чем: этот немец, бывший военнопленный, сейчас живет в таком огромном доме – практически во дворце, по моим понятиям; на пенсии, и, как он рассказывал, вдвоем с женой они не могут пенсию его, ренту, как у них говорят, потратить. Я вспомнил, как Гюнтер говорил:

– Видите ли, у меня жена не любит готовить, поэтому утром мы подымаемся, поплаваем сначала, потом пьем кофе и заказываем завтрак в кафе, заодно прогуляемся и в кафе позавтракаем. Вечером, если никуда не идем, мы с друзьями заказываем обед в ресторане. Нам не потратить мою пенсию.

Я вспоминал своего отца, он тысяча восемьсот девяносто пятого года рождения, прошедший три войны: Первую мировую, Гражданскую и Второю мировую, имеющий и царские награды, и Советские военные, и Советские трудовые, сейчас уже в довольно преклонном возрасте. Живет в двухкомнатной квартире, с удобствами на улице, до сих пор печку топит дровами и углем, газ, может быть, когда-нибудь и подведут. Получает пенсию в сто рублей, чтобы еще как-нибудь подработать, он выращивает цветы. Люди приходят и покупают у него. Вот какая разница между ветеранами одной и той же войны.

В тот раз я решил провести отпуск на родине – это значит на Кубани. Хорошее место Кубань, Краснодарский край! Много о ней написано, много рассказано. Мне хотелось просто порыбачить. Я люблю прудовую рыбалку: с удочками, поплавками и, конечно, спиннингом. Но спиннинг – это не помечтаешь особо, не задумаешься – там надо все время работать руками. А удочку – поставил, и можно заняться своими мыслями. Мне как-то не везло в тот раз. Ни на одном пруду ничего крупного не поймал.

Потом мне посоветовали проехать на хутор Петровский. Сказали, что там есть частный пруд, где выращивают рыбу и за плату пускают рыбаков. Но не всех подряд. Но по каким критериям пускают – не понятно. Командуют там 2В. А что такое «2В»? Узнал, расспросил. 2В – это значит два близнеца – один Виктор, другой Владимир. Но их никто никогда не может различить. В 80-е годы, когда председателей уже не назначали, а выбирали, их единогласно колхозники выбрали председателями. Сразу обоих, потому что все равно не могли различить, кто есть кто. А эти два близнеца закончили институты, причем, опять же, не понятно, кто из них по какой специальности. Один получил диплом агронома, а другой – зоотехника. Хотя лекции по предметам обоих специальностей они посещали по очереди. А когда выбрали их председателем, то тоже вышла неясность. Кто из них председатель, кто агроном, а кто зоотехник? То есть, они вдвоем были как три разных лица. Тем не менее, при них в колхозе стало жить лучше.

Но ненадолго. Нашлись умники из вышестоящих, которые захотели разделить колхоз на паи. И 2В стали фермерами, но фермерами с большой буквы. Когда колхоз полностью развалился, они выкупили чужие паи, земли, вплоть до того, что местный пруд стал находиться на их территории. И сейчас, говорят, они там хорошие хозяева.

Я решил съездить и посмотреть, может, в самом деле, будет нормальная рыбалка. Показали мне по карте как проехать – дорога туда вообще хорошая. Живут они на хуторе с краю.

У меня тогда была «Волга» ГАЗ-24. Я подъехал, как мне показали, к дому. Вышел из машины, смотрю – у калитки звонок. Позвонил.

На мой звонок вышел плечистый мужчина среднего роста. Своим открытым взглядом он сначала окинул меня, а затем машину. Далее, ничего не говоря, не приветствуя, подошел к машине, зачем-то надавил на правое крыло, обошел вокруг, заглянул под левое…

В это время, откуда ни возьмись, появилась его копия. Точно такой же мужчина, такого же роста, на лицо вообще различий нет, оба одеты одинаково. И этот второй точно таким же образом подходит, пробует мое правое крыло, обходит вокруг машины, заглядывает под левое.

– Я ж тебе говорил, что амортизатор не работает, а на левом игольчатый подшипник, – начали они диалог друг с другом.

Я стою, молчу, не понимаю, в чем дело.

Так они между собой поговорили, затем обратили на меня внимание, обернулись ко мне и поздоровались. Но удивило меня вот что: они назвали меня по имени-отчеству!

– Извини, Леонид Петрович, у нас с братом вышел спор, верно ли я угадал, – говорит один из них, – что у тебя правый амортизатор не работает, а левую подвеску надо хорошо смазывать. Уже игольчатый подшипник посыпался, как можно ездить на машине такой?

– Хватит басни, открывай ворота, – говорит один другому.

Один из них пошел открывать ворота, а второй, обращаясь ко мне, сказал:

– Заезжайте!

Я попросил прощения, сказал, что меня, наверное, неправильно поняли, объяснил, что я приехал на рыбалку.

– Все мы правильно поняли, заезжайте во двор.

Я заехал на внутренний двор их усадьбы.

В это время на крыльцо вышли две женщины.

– Ой, да кто ж к нам приехал? Приехал такой дорогой гость, что же вы молчите?! Это же Петрович приехал! Не могли вы раньше что ли предупредить? Я бы индюка или гусака приготовила. А чем же теперь будем угощать? Вдруг соседи узнают, что для такого дорогого гостя мы ничего не приготовили!

Я, признаться, шокирован был. Что за мистика! Называют меня по имени-отчеству, узнают меня, когда я первый раз их всех вижу.

– Танюша, да ты погляди, – обратилась одна к другой, – кто приехал. Приехал-то сам Петрович к нам, а нас и не предупредили! Как же мы ему в глаза-то смотреть будем? Дорогого гостя, да нечем встретить и угостить.

– Проходите, – сказали мне два брата, улыбаясь, видя мое удивление.

– Ребята, – говорю, – вы уж меня извините, но мы вроде бы незнакомы. Я хотел только порыбачить…

– Вот зайдем в дом и познакомимся, что нам?

Мы зашли в большую комнату.

– Давайте знакомиться! Меня зовут Владимир, это Анна – моя жена. Брата зовут Виктор, а жену его Татьяна.

Женщины засуетились, начали собирать на стол.

А на обед у них, на самом деле, очень даже было чего. На столе появились окорок, домашняя колбаса, не говоря уже о зелени, помидорах, огурцах – свежих, соленых – и еще многого другого. А Анна все приговаривала:

– Да як же ж так, нечем угостить самого дорогого гостя, не могли заранее сказать.

Я в недоумении наблюдал за всем происходящим, но мне все еще было неудобно. Я был уверен в том, что меня с кем-то путают. Смотрю, на столе появился графин с вином. Я вновь стал извиняться.

– Вы, наверное, ошиблись, к вам кто-то должен приехать, а я его опередил.

– Да кто к нам должен приехать? Вот ты и должен, вернее вы. Мы предполагали, что вы когда-нибудь да приедете.

– Но, простите, ведь мы совсем незнакомы!

– А вот сейчас по стакану выпьем и познакомимся.

Налили вина. Один из братьев (не знаю кто, Владимир или Виктор) стал произносить тост:

– Наконец-то мы дождались – к нам приехал дорогой гость, и мы его можем встретить как полагается. Кстати ты, гость, совсем не наблюдательный. Если ты посмотришь на стенку справа, то уж кого-нибудь там узнаешь. Я взглянул и не поверил своим глазам.

– Так это же мой отец!

– Да, это твой отец, Петр Федорович, а ты – Леонид Петрович. Сегодня ты наш дорогой гость.

– Но, простите, какое отношение имеет моя семья к вам?

– Очень даже непосредственное. Давайте сначала за знакомство выпьем, а потом мы и расскажем.

Почему портрет отца оказался здесь, в совершенно незнакомом мне доме? Меня это очень заинтересовало. Я больше чем уверен, что мы никогда не были знакомы. Тем более, этот хутор находится довольно далеко.

Они тем временем в четыре руки меня угощали – появились борщ, сметана. Все было необыкновенно вкусно.

– А теперь вот туточки отдохнете, а потом будете своей рыбалкой заниматься, – обратилась ко мне Анна после того, как мы пообедали.

Я, конечно, пошел отдыхать, но мне все равно было стыдно за себя. Подозрение, что эти люди ошиблись и с таким радушием и доброжелательностью принимают не того, не покидало меня.