Когда же джентльменов стало больше и в компании начались перемещения, мистер Черчилль взглянул в ее направлении, адресовал какую-то фразу Эмме, которая тоже посмотрела на нее, потом встал и начал пробираться сквозь толпу к ней.

Наконец он остановился перед ней с широкой улыбкой на довольной физиономии.

Джейн встретила его неласковым взглядом.

— Добрый вечер, мисс Бейтс, — сказал он, обращаясь к тете Хетти. — Я как раз говорил мисс Вудхаус, как мне нравится прическа вашей племянницы. Удивительно оригинально. Я ничего похожего здесь не видел. Можно сделать вывод, что это лондонская или парижская мода, которую она привезла сюда, чтобы ослепить местных жительниц.

— На самом деле она придумала ее сама, — сказала мисс Бейтс. — Чудесно, правда? Такое не сможет повторить ни один парикмахер Лондона. Но у Джейн всегда был талант к такого рода вещам. Знаете, в Уэймуте она изучала «Ла белль ассамбле» и разные другие модные журналы. Ах, я забыла, вы же тоже были в Уэймуте. Я становлюсь ужасно забывчивой. Приятная вечеринка, не правда ли? Так много друзей… так много хороших людей…

В это время миссис Коул предложила мисс Бейтс выпить чаю, и та отвернулась, чтобы взять чашку. Фрэнк воспользовался моментом и отвел Джейн чуть в сторону.

— Вы будете рады узнать, что мне есть что вам сообщить относительно мисс Вудхаус и ее подозрений. Я сидел рядом с ней за ужином, и мы говорили в основном о вас. — «Я должна этому радоваться», — подумала Джейн. А Фрэнк тем временем продолжил говорить, но его голос стал более серьезным. — Но прежде всего скажите, как вы сюда добрались?

— Мистер Найтли любезно прислал за нами свой экипаж.

— Да? — В его голосе явно чувствовалось разочарование. — Мачеха хотела предложить воспользоваться экипажем отца, чтобы доставить вас домой — вы не должны идти полмили в темноте, — но раз уж Найтли…

— Это очень любезно со стороны миссис Уэстон, — сдержанно ответила Джейн, — и мы высоко ценим ее доброту, однако в этом нет никакой необходимости.

— Этот Найтли, похоже, хороший малый. Интересно, почему он ни разу не был женат? Возможно, всему виной разочарование в молодости… Но послушайте: Эмма Вудхаус ни минуты не сомневается, что пианино вам прислал Мэтт Диксон. Она обдумала, сопоставила факты и решила, что права. И за ужином всячески старалась меня в этом убедить. Ну, разве это не здорово? Она действительно необычная леди. Должно быть, у нее самое развитое воображение во всем Суррее. Удивительно забавно, вы не находите?

Он нашел для Джейн место, поместился рядом и продолжил:

— Теперь, когда у вас было время опробовать новое пианино, скажите: оно вам подходит? Я очень старался, выбирая. Пока мы были в Уэймуте, я всячески пытался изучить ваши вкусы.

— Можете не сомневаться, — несколько принужденно ответствовала Джейн, — что оно полностью соответствует моим вкусам.

Она не могла отделаться от неловкости и смущения. Ведь все видели, как они разговаривают! Даже при столь большом скоплении народа ей казалось, что все глаза устремлены на них.

— Оказывается, — снова заговорил Фрэнк, — мисс Вудхаус что-то слышала о том эпизоде — возможно, вы упомянули о нем в письме родным? — когда едва не оказались за бортом из-за непроходимой глупости и эгоизма Шарлотты Селси и Мэтт Диксон вас спас. Эта история, как вы сами понимаете, добавила углей в костер.

Он тихо засмеялся, но Джейн сразу вспомнилась та злосчастная морская прогулка: жара, палящее солнце, дискомфорт, неожиданная паника, когда судно накренилось, встревоженное лицо Мэтта Диксона, его руки…

— Ага! — воскликнул Фрэнк. — Я вижу, выкатывают фортепиано. Значит, сейчас настанет время музыки. Мисс Вудхаус, конечно, будет играть первой. Богатство всегда одерживает верх над талантом. Да будет так.

Он бросил на Джейн выразительный взгляд и пошел, чтобы помогать устанавливать инструмент и выбирать ноты. Пока Эмма играла и пела две простенькие баллады, он присоединился к ее пению — у Фрэнка был приятный тенор — и был вознагражден бурными аплодисментами. У Мэтта голос намного лучше, подумала Джейн. После обычных вежливых восклицаний и отказов они вместе спели еще пару песенок. Затем Эмма грациозно встала и с очаровательной скромностью сказала, что ни ее голос, ни исполнение не могут идти в сравнение с великолепной игрой мисс Фэрфакс и прочее, и прочее…

Фрэнк и Джейн довольно долго пели вместе. Они исполнили много песен, которые так любили в Уэймуте, и, увлеченная музыкой, Джейн мысленно перенеслась в то счастливое время, когда все друзья были вместе и с ними еще был Сэм. Это, хотя она и не осознавала, придало ее голосу невыразимое очарование и блеск. Аплодисменты были оглушительными. Их просили петь еще и еще, и в конце концов Джейн даже охрипла.

Вмешался мистер Найтли.

— Это неправильно! — воскликнул он. — Мисс Бейтс, вы с ума сошли? Как можно позволять вашей племяннице петь до хрипоты, после того как она едва избавилась от жесточайшей простуды? Идите и вмешайтесь! Эти люди ее не жалеют!

— О да, вы правы! — всполошилась тетя Хетти. — Джейн, Джейн! Ты не должна подвергать опасности свое горло! Ты уже охрипла. Иди, сядь рядом со мной и позволь обернуть твое горло этим платком!

Фрэнк моментально выразил свое сожаление и раскаяние. Но Джейн услышала, как мистер Найтли недовольно сказал:

— Этот парень не думает ни о чем и любой ценой хочет выставить себя напоказ.

Джейн окружили друзья, они аплодировали и выражали свое восхищение; с тех пор как ее последний раз слышали в Хайбери, ее голос несравненно улучшился. Вскоре толпа оттеснила Фрэнка. Через несколько минут раздался веселый призыв к танцам. И сразу же стулья были убраны, фортепиано передвинуто к стене. Джейн, сидя рядом с тетей, почувствовала внезапную и сильную усталость; эмоции, порожденные песнями и вызванными ими воспоминаниями, истощили ее энергию. Она была рада покою.

Но когда мисс Уэстон села за фортепиано и заиграла вальс, Джейн подумала, что было бы хорошо станцевать этот неотразимый танец с Фрэнком, который был великолепным танцором. Она поискала его глазами.

Сначала его нигде не было видно, но потом она заметила, как он галантно поклонился Эмме Вудхаус и повел ее на середину зала.

— Ах, — воскликнула тетя Хетти, — юный мистер Черчилль танцует с мисс Вудхаус, так и должно быть: она здесь самая важная персона! Как грациозно она улыбается ему!

Пухлый мистер Коул, хозяин дома, пригласил Джейн на танец.

— Скажу вам прямо, мисс Фэрфакс, сегодня вы всех покорили своей игрой и пением. Просто удивительно, как ваши пальчики летают по клавишам. Как жаль, что вы не можете навсегда остаться в Хайбери, тогда я бы не задумываясь пригласил вас учить музыке моих трех малышек. Миссис Коул все время повторяет, что их теперешняя учительница сама ничего не умеет, но мы же ничего в этом не понимаем!

«Да, я гожусь только для этого», — с горечью думала Джейн, слушая, как скрипит при движении пояс мистера Коула. Такие пояса — одно из неудобств богатства, говорила миссис Коул; ее муж носит его только последний год.

Джейн поймала взгляд Фрэнка.

— Вы выглядите усталой, мисс Фэрфакс, — сказал он. — Боюсь, я слишком утомил вас пением.

Она ничего не успела бы ответить, даже если бы захотела; вскоре фигуры танца сменились, и они опять оказались в разных концах зала.

К сожалению, дело ограничилось двумя танцами. Вечеринка закончилась.

Джейн услышала, как Фрэнк сказал мисс Вудхаус:

— Возможно, это к лучшему. Я должен был пригласить мисс Фэрфакс, а ее вялость была бы слишком большим испытанием после вашей живости.

Мистер Найтли, сама доброта и забота, посадил Джейн и мисс Бейтс в свой экипаж, а сам собрался пройтись пешком, чтобы не создавать им неудобств. Но мисс Бейтс, услышав об этом, громко запротестовала:

— Но здесь полно места для троих! И незачем идти пешком в Донуэлл! Это же целая миля! В такой темноте! Имея в своем распоряжении экипаж! Что за нелепая идея! Вы и думать об этом не должны. Вы обязаны ехать вместе с ними.