- А трофеи на чём повезём?! - пресёк я всяческие прения, при этом прекрасно понимая, что нашим рыбачкам с верховыми лошадьми вандалов не совладать, ибо те получили неплохое бойцовское и сторожевое воспитание. Даже мне, проведшему в седле полжизни, пришлось с вороным скакуном со звёздочкой на лбу, которому дал имя Алмаз и серым иноходцем главаря банды, названного Кристалл, серьёзно поспорить. В конце концов, в течение двух часов смог уговорить обоих, при этом сменив на Кристалле седло и сбрую, на доставленную из ХХ века. Несмотря на то, что скакун более приспособлен к бою, все-таки у меня в верховой езде был длительный перерыв, а на иноходце ездить гораздо легче.

- Ладно, слушайте меня! Боевых лошадей разрешаю расседлать и передать сыну господина старосты, он знает, что с ними делать. Кто желает, может оседлать вьючную лошадь, остальные пойдут пешком и вьючных поведут в поводу.

А ведь изначально планировалось изобразить показуху, что мол двадцать два варвара тащат за собой полон, но к сожалению, не получилось. Сейчас на боевых лошадях сидело нас только трое. Правда, ещё пятеро парней что-то там пытались из себя показать, но проехав верхом километров девять, выползли с сёдел и сейчас резво топают ножками. Впрочем, на всём протяжении ночного пути нам так никто и не встретился.

В пять утра луна утонула за горизонтом, звёзды путь фактически не отсвечивали, но мой иноходец вдруг стал рваться вперёд и пытаться переходить на рысь, сдерживать его мне стоило труда. Между тем, один из парней вдруг воскликнул:

- Достойнейший, сейчас будет поворот на виллу прокуратора, отсюда меньше мили.

- Внимание! Слушайте меня, действуем так, как я изначально сказал и каждому разжевал! Если кто допустит самодеятельность и создаст угрозу нашим жизням, то не говорите потом, что не слышали, лично забью, как мамонта. Это такой большой зверь, больше африканского слона. У меня здоровья хватит. Понятно?!

- Понятно, понятно, достойнейший!

- И ещё одно! В походе называйте меня коммандер, это моё законное звание, и оно не ущемляет моего достоинства. Коммандер, понятно?!

- Понятно, понятно, коммодоре!

Вообще-то это совершенно разные звания, но если для неаполитанца данное слово звучит именно так, то пускай будет коммодоре. В это время мы повернули на неширокую мощёную дорогу и проехали ещё метров триста, после чего остановился и спрыгнул с Кристалла.

- Арес, ты за старшего, - объявил заранее известное решение и крепко привязал поводья взволнованного иноходца к его лошади, - Как только услышишь звук грома, слегка шугани лошадей, они к своей конюшне сами побегут. Ну, и вы вместе с ними. В воротах вас встретят координаторы и покажут какому отряду куда бежать и что делать. Понятно, декурион?

- Понятно, коммодоре, месторасположение зданий на вилле мы выучили, опытные солдаты у нас есть, за прикреплённой молодёжью присмотрим, будем делать всё так, как ты сказал.

Сняв с себя трофейную овечью накидку, расстегнул ремни кирасы и Арес помог мне её стянуть, после чего обе половинки навесили на седло и подвязали к рожку передней луки, чтобы не слетела. Шлем оставил кирасирский, под капюшоном лохматой накидки его видно не будет. Кстати, когда впервые Арес увидел моё седло с луками, сбрую и стремена, очень сильно удивлялся, всё ощупывал и приговаривал: "Ну да, так можно ездить..."

На этот раз я был одет в зимний костюм горного стрелка Австрийской армии из мембранной ткани. На термобельё надел кевларовый жилет из бабушкиного подарка и тонкую кольчужку скрытого ношения, а сверху тёплую курточку. На поясе висела тактическая аптечка IFAK, привезенная из XXI века, как и вся армейская спецовка. Обулся в горные ботинки, а на руки натянул штурмовые перчатки без пальцев. Пластиковые налокотники и наколенники тоже не забыл. И, наконец, напялил овечью накидку. Вооружился револьвером со стволом средней длины и глушителем, коротким пехотным мечом, больше похожем на кинжал и боевым ножом, дерринджер пристегнул под правой штаниной, а за плечи закинул снаряженный арбалет .

- Все семеро стрелков, которые идут со мной, оружие к бою подготовили?

- Да, подготовили, коммодоре, - сказал за всех пожилой, но ещё довольно крепкий моряк дядька Феодор, ценность которого лично для меня заключалась в том, что он умел тихо резать сонных врагов. Говорит, что может вырезать даже сотню.

- Тогда делай, как я! Прыгаем на месте, чтобы ничего не звенело, чтобы не выдать себя... Вот, у тебя тул с болтами громко хлопает, а у тебя меч позванивает, - сделал замечание старому моряку и молодому арбалетчику, - Всё, пошли.

По дороге шли минут пятнадцать почти на ощупь, затем перед глазами проявилось мигающее тусклое пятно.

- Там ворота и будка раба-привратника, - тихо сказал один из парней.

- Хорошо, двое со мной, стараемся идти медленно и тихо, остальные ждут сигнала.

Собак никто не боялся по одной простой причине: их здесь не было. Говорят, что у вандалов лошади - сторожа не хуже собак. Мы отошли в сторону и два десятка шагов до забора, высотой около трёх метров, добирались минуты две, к счастью, не нашумели. Парни согнулись и сделали живую ступеньку, я стал одному на спину и забрался второму на плечи, упёршись руками в стену. Второй медленно приподнялся и я смог заглянуть во двор: везде было темно, хоть глаз выколи, вдали угадывались ещё более тёмные громады зданий, лишь под навесом привратной будки мигал масляный фонарь.

В верхнем торце забора торчали острые осколки обсидиана, на которые тихо устроил сложенную вдвое овчинную накидку, но прежде замер и минут семь слушал тишину. Затем взял в первого освободившегося парня конец верёвки и спустил её внутрь, буду по ней слазить, чтобы не прыгать и не шуметь.

- Держи крепко, - шепнул ему и зацепившись руками за укрытые овчиной осколки, сделал выход силой и через полторы секунды подошвы горных ботинок мягко ступили на каменные плиты подворья.

И Никанор, и Арес на виллах аристократии бывали не раз. По их словам привратник-раб никакими другими делами не занимается, кроме как открывает и закрывает ворота, однако спать ночью не имеет права категорически, иначе могли запросто казнить. А здесь, когда привозили рыбу, был старик. Сам для себя решил, что если смогу нормально поговорить, то убивать не буду.

Подойдя к будке, кинжалом отжал дверь и сразу же в свете масляного светильника увидел блеск угрюмого взгляда. Ствол револьвера смотрел прямо в его лоб. Но это было не лицо старика, а измождённого и грязного парня. Его шею охватывал железный обруч, с которого свисала длинная собачья цепь, собранная под ногами горкой ржавых звеньев, её второй конец был прикован к воротам. Ага! Видно, не простой раб.

- Ш-ш, тихо, - прошептал я, - Если не будешь шуметь, то оставлю в живых. Кто есть на вилле, где находятся воины, хозяева и рабы, и сколько их?

Он минуту молчал, затем его подбородок приподнялся, рот удивлённо приоткрылся, и взгляд начал меняться, в глазах блеснул огонёк надежды.

- Господин, - тихо прохрипел он, - Сейчас на вилле всего десять воинов, казарма вот, за моей спиной в десяти шагах. Они там спят. Следующее здание - это гостевой дом, где живёт сотник Фридубар, но там сейчас лишь две его жены. Хунерих, сын этого вора и убийцы Гелимера уговорил его отправиться в набег за рабами. В хозяйском доме никого нет, только шесть служанок и эта тварь новый управляющий Филон. Он всё время делает мне гадости, а конюха и садовника из крыла для прислуги выгнал жить в конюшню. В кузнице живут кузнец с женой и сыном и всё.

- Кто такой Гелимер и где он?

- Новый хозяин, нынешний прокуратор. Он большую часть времени проводит в Казерте, сейчас его охраняют три десятка воинов.

- А ты кто? - спросил шибко информированного раба.

- Тимон, сын убитого прокуратора Плутарчоса, когда-то эта вилла принадлежала нашей семье. Господин, поверь, я не раб, а свободный гражданин Рима, потомственный всадник.

- Разберёмся, если нигде не обманул, уйдёшь отсюда свободным человеком, казарма большая?