- Во славу Посейдона, - пробормотал он.

Народ без каких-либо указаний и понуканий рассыпался по берегу, и каждый человек стал заниматься своим делом. Подростки согнали в табун всех лошадей, старшая молодёжь сноровисто раздевала трупы налётчиков и грузили в баркас, взрослые мужчины сортировали доспехи и оружие, а женщины омывали и заворачивали в белый саван убитых соплеменников, затем разбирали узлы с мародёркой и возвращали обратно по домам.

- Дева говорила, что в этом месте живёт боевитый род, но как же так произошло, что вы не разменяли ни одного варвара? - спросил у Никанора.

- Праздновали мы, и у варваров сегодня свой праздник. Они подъехали мирно, но потом неожиданно наскочили и повязали, как стадо баранов, а тех, кто оказал сопротивление, - убили стрелами. Да и какое может быть сопротивление с ножом в руках против одетого в доспех всадника, вооружённого прекрасным луком и мечом? - развёл тот руками и тяжело вздохнул, - Воистину наш Бог знал, когда именно тебя направить к нам на помощь, достойнейший.

- Мне казалось, что вандалы отсюда ушли ещё лет семь тому.

- Истинно так, они прошли через Неаполь семь с половиной лет назад, и наш посёлок не зацепили. Но не все ушли, достойнейший, некоторые так и остались сидеть на захваченных виллах богатых граждан Рима, при этом каким-то образом переписав и подтвердив у императора право собственности на землю.

- Но у гражданина просто так отобрать землю невозможно, - удивился я, - Ведь запросто можно обжаловать!

- У кого обжаловать, достойнейший, когда главными в империи стали варвары, а император, люди говорят, мало чего решает? Да и меняются императоры слишком часто, за семь лет уже пятый.

Историю Европы, начиная с древних времён, готовясь к переходу изучал самым тщательным образом, поэтому, Никанор меня особо не удивил. С момента вторжения варваров в Западную Римскую империю, все ключевые посты немедленно переходили, прямо или косвенно, в управление военачальников агрессора, а престол в руках вестготов и вандалов превратился в игрушку, они провозглашали и низвергали императоров, когда им заблагорассудится. Беспредел в отношении граждан Рима не был повсеместным, но допускался сильными мира сего даже при правлении узурпатора Одоакра. Стабильность и порядок восстановились лишь при приходе на Италийский престол остгота короля Теодориха, с детства воспитанного при Византийском дворе. Вот в такое интересное время я попал.

- А кто именно на вас напал, знаешь?

- Да, достойнейший, это отряд нового прокуратора из Казерты. Управляющий его виллой несколько раз закупал у нас вяленную рыбу, последний раз - три телеги. Наши парни туда ездили в сопровождении товара, поэтому, старшего сына прокуратора признали сразу. Вон тот, с него Парис сейчас стаскивает лорику, - указал он на труп самого молодого бандита, который ещё совсем недавно насиловал поселянку, а потом гарцевал на вороном жеребце со звёздочкой на лбу.

- Где находится вилла?

- По дороге в сторону гор день пути и ещё две мили*.

* день пути - это не временной промежуток, а римская мера длины, равная 28725 м.

* римская миля - 1480 м.

Мне неоднократно доводилось бывать в Казерте на Машиной обувной фабрике. От Неаполя туда около сорока шести километров, да и от рыбацкого посёлка ненамного дальше, километров пятьдесят, если по диагонали. Таким образом, для конного отряда по хорошей дороге полдня неспешного пути.

- Значит, если сынок к полудню завтрашнего дня не вернётся, то его папаша с новой бандой к вечеру будет здесь. Как ты мыслишь выходить из создавшегося положения?

- Если по закону, то нужно сейчас же мчаться в Неаполь и уведомить проконсула. Он обязан нас защитить и прислать охрану, а затем, устроить разбирательство, - Никанор немного помолчал и продолжил, - Но вся беда в том, достойнейший, что все они из одной стаи, в том числе и наёмная охрана проконсула. Боюсь, что никакого разбирательства не будет, а в разбое обвинят именно нас, - он вновь помолчал и пробормотал угрюмо, - Мы живём здесь на отшибе и многим, как бельмо в глазу, нас несколько раз даже пытались обвинить в пиратстве.

- Проблема, да, - скосил глаза на этого продубленого морскими ветрами не волка, но белого, пушистого и невинного агнца.

- Думаю, что баркасы и лодки перегоним в дальнюю маленькую бухту, стариков, женщин и детей разгоним по родственникам, а сами будем драться, - решительно сказал Никанор.

- А я думаю, что нужно сделать иначе.

- Это как, достойнейший?

- А сейчас принесём жертву, вы захороните своих односельчан, а потом поедем устранять проблему.

- Достойнейший, ты опять хочешь нас спасти?

- Куда же мне без вас, так что спасаться будем вместе.

- О, божественный! С твоим громом мы победим всех! - Раздув ноздри, радостно воскликнул глава рода, - Но ты сказал, что куда-то поедем?

- Незачем плодить в посёлке очередную проблему, тогда вам точно отсюда придётся уходить.

- Это так, - вздохнул Никанор.

- Поэтому, сядем на лошадей, оденемся в лохматки варваров и отправимся проблему решать кардинально, в то место, где она родилась.

- Достойнейший, но среди нас нет всадников, мы моряки, - он пожал плечами и развёл руками, - Лишь несколько парней умеют с лошадьми обращаться.

- Ничего страшного, Никанорос, не успеем к ночи, значит, прибудем к утру.

- А с лошадьми, что будешь делать? Интересуюсь потому, достойнейший, что если у нас всё получиться и мы останемся здесь жить, то лошадей в ближайшей округе продавать нельзя, особенно скаковых.

- Вообще-то лошади мне самому нужны, и скаковые и тягловые, но месяца через три. Найти бы место, где их припрятать на это время.

- Так у моего зятя большая ферма, там четыре больших сарая для скота, наверное, и лошадей спрятать можно, - неуверенно сказал Никанор.

- А он надёжный человек?

- В этом деле я за него ручаюсь, надёжный! Иначе мой отец не отдал бы за него свою дочь и мою сестру.

- Его ферма далеко отсюда?

- В двенадцати милях. Я к нему сегодня же пошлю сына и передам, чтобы немедленно ехал ко мне, - Никанор вдруг отвлёкся на зов кого-то из поселян, затем кивнул на кучу снятого с трупов железа и тряпья, - Твои трофеи, достойнейший.

- Сейчас мы их приспособим в дело. Среди вас есть те, кто когда-либо носил доспехи и умеет держать в руках меч, лук или гастрофет?

- Есть, двенадцать нормальных воинов-моряков, два старых пехотинца и два конника, остальные - молодёжь, - угрюмо пробормотал он и опустил голову, - Этот год совсем неудачный, домой не вернулось сорок два человека. Именно те, кто знал с какой стороны берут в руки меч. Только среди тех, кто остался, лучников нет, но из гастрофета стреляли все, у нас даже имеется несколько собственных.

- Тогда позови их, надо поговорить.

Рыбаки собирались долго, многие из них перед этим вышли в море, где кормили крабов трупами бандитов. Наконец, минут через сорок собрались все пятнадцать приглашённых мужчин с огрубевшими и обветренными лицами, шестнадцатым был сам Никанор. Да ещё с полсотни пацанов, возрастом от четырнадцати до восемнадцати лет. Это вероятно та самая молодёжь, кто наряду с призванием моряка видит себя по совместительству и джентльменом удачи. Народ был мелковат, я оказался на голову выше любого из них.

- Только что я видел безоружных, избитых и связанных людей. Кто такой есть человек безоружный? Говори ты, Парис! - кивнул на того самого парня с большим фингалом и разбитыми губами, кстати, это он мне принёс болт, вырезанный из трупа.

Парень густо покраснел, низко опустил голову, затем взглянул на меня исподлобья и тихо пробормотал:

- Раб.

- Вот! Совсем безоружный - это раб, а любой вооружённый клинком - это свободный человек. Но клинок не есть демонстративный атрибут свободного человека, а законный инструмент, с помощью которого владелец готов отстоять свою свободу. Но готовы ли вы?!