— Ничего. Послушай, иди внутрь. Увидимся позже, хорошо? — он не встречается со мной

глазами.

— Джексон…

Его голова поворачивается ко мне, лицо его серьезно.

— Пожалуйста, сделай то, о чем я тебя попросил.

Я отшатываюсь, во мне прокрадываются злость и страх.

— Но нам надо поговорить. Сможет ли это все остановить? Это нейротоксин. Вот в чем

заключается их стратегия. Ты сказал, что стратегия все остановит. Пожалуйста, просто…

— Я это улажу. А сейчас, пожалуйста, иди внутрь.

Я сильно сжимаю кулаки, но противостою порыву выдавить из него больше информации и

мчусь в дом. Я смотрю сквозь окно и вижу, что он все еще стоит на том же месте, пристально

глядя вдоль улицы. Дрожь пробегает по моей спине, когда я понимаю, почему он заставил зайти

меня внутрь — кто-то или что-то притаился снаружи.

***

Уже час ночи, а Джексона так все и нет. Я проверяю телефон и компьютер, надеясь найти

письмо. Но его там нет. Уверена, к этому моменту Зевс знает о нейротоксине, и все будет хорошо,

но где же Джексон? Должно быть, что-то не так, что-то пошло не так. Я думаю пойти к Дереву

Единства. Может он там, но что-то подсказывает, что он бы не хотел, чтобы я так рисковала. Я до

сих пор не знаю, чем рискую. Ненавижу это чувство — я обессилена, сбита с толку, и нет ни

единой подсказки, что же не так.

Я ложусь в кровать, но из-за нервов всю ночь подскакиваю и кручусь. А затем начинаются

ночные кошмары.

Я стою на балконе, осматривая армию, свою армию. Я главнокомандующий. Они слушают,

что я говорю, так, словно им важно каждое мое слово. С одной стороны от меня стоит Джексон, с

другой — Зевс. Они говорят о нашем создании, но я понятия не имею, о чем именно идет речь,

пока один из солдат не попадается мне на глаза. Это Лейн, но он кажется… другим. Я пытаюсь

понять, что же изменилось, когда внезапно понимаю — он больше не человек. Никто из них

больше не человек. Я смотрю вниз на море людей… море гибридов.

Глава 24

Внезапные крики будят меня. Я выбираюсь из кровати и приоткрываю дверь своей спальни.

Этажом ниже разносится голос отца.

— Нет, вы не будете ее допрашивать, — говорит он.

— У нее есть обязательства, — отвечает мужчина. У меня сердце уходит в пятки, когда я

узнаю этот голос. Это один из главных папиных оперативников, Оливер О’Нейл, по

совместительству — отец Гретхен. — Вы обязаны следовать протоколу.

— Не надо говорить мне о протоколе. Я его написал!

Я возвращаюсь к себе в комнату, сжимая руки напротив груди. Комната погружена в

темноту. Рассвета еще не было, сейчас около шести часов. Боковым зрением я замечаю желтый

проблеск на мониторе. Я нажимаю на экран, и на нем появляется сообщение от Гретхен.

« Мне очень жаль».

Снизу раздается все больше криков, но я не разбираю, что именно они произносят. Гретхен

жаль. Ее отец сейчас в моем доме спорит с папой. Может быть только одна вещь, требующая

извинений, которую она могла сделать.

Я тяжело опускаюсь на кровать, не сводя глаз со слов. Гретхен извиняется. Джексон

исчезает. Судя по звукам, у меня в гостиной идет целая война. Это может значить только одно…

— Ари, — говорит отец, врываясь ко мне в комнату. — Мне надо с тобой поговорить. — Он

бросает взгляд на мою пижаму и кивает в сторону шкафа. — Надень что-нибудь подходящее. У

нас гости. — Он исчезает также быстро, как и появился.

В этом нет ничего хорошего. Я тяну время, принимая душ и одеваясь. Не хочу видеться с

теми, кто сейчас ждет внизу, чтобы допросить меня. Неизвестно, как много раскрыла Гретхен, и я

уж точно не хочу сделать все еще хуже.

Я захожу в гостиную, опасаясь будущего. Я ожидала увидеть группу Управляющих, но там

стоят всего два человека: Оливер О’Нейл и Гретхен. Она пристально смотрит в пол, изгибая

пальцы, словно ей слишком тяжело посмотреть на меня. Надеюсь, это так. Надеюсь, она чувствует

себя ужасно за то, что сделала. Я бросаю на нее взгляд, скрещиваю руки и переключаю внимание

на папу.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает отец. — Все не в порядке. Мы узнали, что минувшей ночью в наши

офисы проникла группа Древних под руководством внука Зевса Кастелло. Не хочешь

предположить, кто бы это мог быть?

Я смотрю на него в замешательстве, и вдруг меня настигает ужасное озарение. Его

вырастили дедушка и бабушка, он отказывался говорить о них и даже назвать имена. Он говорил,

что я никогда не пойму, как они его контролируют. Он говорил, что ему нельзя доверять. И,

полагаю, был прав. Какая же я дура.

— Что ж, позволь мне прояснить, — говорит отец, его голос очень тверд. — Джексон Лок

не существует. Его имя Джексон Кастелло, он единственный внук Зевса Кастелло, а также

будущий лидер Древних. Мы проверяли его месяцами, подозревая, что он - Скрытный. Как

думаешь, почему я назначил ему раннее обучение? Ты никогда не задавалась вопросом, почему я

провожу так много времени с каким-то подростком? Даже ребенком? Или ты полностью позволила

своим чувствам затмить логику?

Я хватаюсь за стену, чтобы не упасть.

— Стоило нам выяснить, кто он такой, как ты решила объявить мне о своих чувствах к

нему. Я попросил его вернуться в мой офис, чтобы подтвердить наши догадки. Честно, я не

ожидал, что он придет. — Папа делает паузу, даже сейчас он не может понять, почему Джексон

вернулся. Но я понимаю. Джексон бесстрашен. Он бы никогда не сдался, не узнав стратегию. Он

бы умер, пытаясь ее найти, если бы я отказалась ему помочь. Только все это совсем не было

важно, потому что я передала ему ее… вместе со своим сердцем.

Я закрываю глаза, желая снова заснуть и пробудиться от этого кошмара.

— Его назначили к тебе, как к средству получения информации от меня, — продолжает

отец. — Ты знала? Знала ли, что он профессиональный мошенник? Знала ли ты, что он лично

тренировал всех, кто устраивал атаки? — Я вытягиваю руку, чтобы остановить его, но он

отодвигает ее. — В этом мальчишке один яд, и ты позволила ему проникнуть в твою жизнь. Я учил

тебя разбираться во всем этом. А вместо этого ты позволила своему врагу взять над собой

контроль.

К горлу подступает комок, комната начинает качаться. Его назначили ко мне. Ко мне,

назначение. Такое ощущение, что внезапно в моем теле умер каждый нерв, введя меня в

оцепенение. Это не может быть правдой, он бы не… Но глубоко внутри я знаю, что это так.

Мои глаза устремляются к Гретхен, на этот раз она смотрит на меня умоляющим взглядом.

Я не знаю, что сказать. Я разрываюсь между злостью на ее предательство и необходимостью

получить поддержку. В моем животе образуется дыра, разрастающаяся к груди, но я отказываюсь

плакать. Я уже достаточно наплакалась.

Г-н О’Нейл встает.

— Сэр, она должна быть допрошена.

— Она моя дочь, — говорит отец. — Я с этим разберусь. Вы с Гретхен можете уходить

прямо сейчас.

Как только папа закрывает дверь, он разворачивается ко мне, шагая в прихожей взад-вперед,

словно он не может стоять спокойно.

— Я… Ты… Как ты могла? Ты хоть отдавала себе отчет, что может стать со всеми

остальными?

Я никогда не видела своего отца настолько сбитым с толку, и у меня горят глаза от мысли о

том, что я его являюсь тому причиной.

— Прошу, позволь мне объяснить.

— Нет, все уже сделано. Уверен, они пробрались в наши лаборатории, чтобы украсть

нейротоксин, но ничего не нашли. Я утвердил его минувшей ночью. Прямо сейчас яд

распространяется по воздуху.

Я задыхаюсь и закрываю лицо руками.

— Нет. Ты не можешь. Скажи, что ты этого не сделал.

— Как я и сказал, все уже сделано. Только пусть попробуют сейчас нас атаковать. Токсин