Эта колесница катится по небесному пути, по блистающему следу, который мы зовем Каэр Гвидион, по той тропе, которой каждый человек проходит от своего рождения до смерти. Это усеянный самоцветами пояс, стягивающий небо, дорога, что тянется с севера на юг через весь Остров Могущества. Да отдалится тот день, когда этот пояс будет развязан, о Блистающий!

И пока взирал я на Твое величественное творение, восторг обуял меня, но был он лишь слабым отражением того, который ведом был Тебе. Ведь нет ни начала ни конца у сферы, вмещающей в себя все сущее, знающей все, совершенной в соразмерности красоты и порядка. А что я, как не заключенный в перегонном кубе образ, который, будучи освобожден, являет какую-то часть сущности его содержимого? И как только я показал эту милосердную сущность, трансмутировав основной металл невежества в золотой дар будущего, так снова был заточен прикосновением чародейного жезла в стеклянном сосуде Гвидиона.

Но я не сетую. Пусть будет произнесено заклятие согласно обрядам, ведомым кузнецам и друидам, сохраненным в книгах лливирион. Разве не я изрек Пророчество Придайна, разве не мой ауэн позволяет князьям Придайна узнать еще немного о том, что еще спрятано в бутыли, что скрыта в корнях Древа глубоко в пределах Аннона?

Так нес меня могучий ветер, что летит от планет, как несет поток воздуха ястреба. Видел я миры законченные и еще не рожденные, видел, как звезды сжимаются до величины черепа и взрываются в мгновение своей смерти вспышкой ярче тысячи солнц, видел я ползучие спирали горящего газа в эфире вокруг, видел жуткие огни, что вспыхивают и гаснут на рубежах действительности.

Там, как пузыри на воде, плыли, обведенные по краям сиянием, шары пламени, колдовские сферы, поддерживаемые расположенными внутри них огненноокими гневными светилами, сосуды для созерцания, достойные Мата и Гвидиона, чьи колдовские жезлы чертят на них то, что было, есть и будет. Хотя здесь, в пустоте бескрайней, нет места для призрачности истории, летоисчисления, будущего. Что такое пророчество, как не созерцание целого, которое лучше всего передается изображением бесконечного коловращения сферы, в которой замкнулся мудрец?

Здесь сталкиваются облака, здесь облака сжимают взрывающиеся и разлетающиеся осколками звезды, знаменующие смерть короля, а слияние облаков приводит к зачатию новых звезд, восходящих на царство после них. От новой звезды к старой переходит это лучезарное сияние, замкнутый кольцом искристый поток, который очищает, наполняет радостью и придает блеск нимбу власти. Вращается Серебряное Колесо, король сменяет короля, огненный поток течет в жилах расы королей так, как подобает. После Артура будет Мэлгон Хир, после Мэлгона власть перейдет к Уриену. Но кто будет править после Уриена Регедского, спрашивает меня моя сестра Гвенддидд? Взгляни в книгу звезд и увидишь. Гвенддолау, покровитель бардов, будет править милостивой рукой. Затем Риддерх Щедрый будет править со Скалы Бриттов, у подножья которой течет река поэзии, а после него — Морган маб Садурнин.

И до сего дня под твердью нескончаемым эхом слышится звук молота Гофаннона маб Дон, искусного кователя вселенной. Рядом со Втулкой Небес, вокруг которой вращается небесное Колесо, великолепием своим сияет дворец матери его Дон и серебряная крепость твоей непорочной матери, Гвенддидд, лучезарной Арианрод — твердыни, чьи усыпанные самоцветами стены и позолоченные кровли возвел могучий этот кузнец в час первого страшного рассвета, когда зарей его было пламя, а клубящимися туманами — дым плавильни мастера.

Когда смотрит смертный в ночные небеса после того, как с шипением погружается в Западный Океан пламенная Колесница Бели, то величественнее всего кажется ему другая чудесная колесница — колесница ночи, которую называют люди Большой Медведицей. На четырех колесах белой бронзы катится она, втулки из червонного золота светятся, как светлячки на закате. Гладко вытесало тесло Гофаннона эту прекрасную деревянную раму, искусно оплел он ее борта, окованные медью, круглые, крепкие, высокие. Из серебра ось ее, три золотые конские упряжи на ней, замысловато выложенные эмалью.

Как Колесница Вледига Придайна есть знак его власти над его Тремя Близлежащими Островами, шестьюдесятью кантрефами и двадцатью восьмью городами, так и Колесница Медведя есть символ королевской власти на небесах. Вечно бодрствовать должен возница ее, и не должен он спать. Смотрит он вперед и назад, на запад и на восток, на север и на юг. Он держит защиту со всех четырех сторон, следит, как бы не раскололось под ним колесо из-за небрежения или нарушения законов. Должен он жалеть и защищать тех, кто отдан ему под опеку, и не разрушать основ, что поддерживают его. Лживый король, не обвенчанный с Властью Земли, обязательно перевернется, как только взойдет на Колесницу.

Взирая на все эти чудеса, я изумлялся силе Верной Твоей Руки, что вечно движет это колесо так, чтобы каждое сверкающее звездное скопление — а их бесчисленное воинство — сохранялось в должном порядке согласно законам, что неизменны, как неизменен королевский путь Колесницы Медведя Дивился я и любви, которой полно королевское твое сердце, заставившее тебя стряхнуть с деревьев расу людей и поручить им маленькое королевство, которое отражает Твое собственное, как чистый пруд — широкое небо.

Ведь что такое Остров Могущества, как не зерцало монархии более высокой под шатром купола небесного? Так и земля Придайн находится под властью истинного короля, короля без порока, твердо стоящего на своей колеснице власти, короля по праву происхождения и предсказания — с самого начала, с тех пор, когда Бели Маур впервые поднял свое творение из бесформенного лазурного моря. Племена ее ста и сорока пяти краев живут по непреложным законам, начертанным в Книге Дивнаола Моэлмуда, упорядочивающим степени родства и привносящим в них согласие.

Так и сама земля от Пенрин Блатаон на Севере до Пенвэда на Юге, от Кригилла на Западе до Руохима на Востоке опоясана прозрачными стенами, ограждающими ее от внешней пустоты, от жестокого хаоса Кораниайд. Она украшена двадцатью восемью сияющими городами, чьи огни в ночи соперничают с разрывами в пологе Твоего шатра.

Так размышляя, я витал в пустоте, как и все, поддерживаемое Твоей Верной Рукой. И увидел я, что пояс, стягивающий небеса, который люди зовут Каэр Гвидион, проходит и через землю Придайн. Это дорога, старая, как сам Остров, идущая от севера на юг. Тянется она от моря до моря, и доныне можно увидеть по ее сторонам каменные наконечники стрел Дивного Народа, который ходил по этой дороге задолго до того, как Придайн, сын Аэдда Великого, заселил Остров. Каждое заговоренное острие хранит в себе искру, жалкий остаток блиставшего света, которым горело оно там, наверху, на Дороге Гвидиона. Это Гофаннон маб Дон поставил на краю этой дороги свою кузню и вселил боязнь железа в сердца этого народа, который в гневе бежал в эльфийские холмы, где ныне и живет.

Пока раздумывал я надо всем этим, в сердце мое вкралась холодная и коварная, словно змея, мысль. Высоко надо мной изгибался Каэр Гвидион, в сияющем величии протянувшись по небу. В самой вершине его арки была Колесница Медведя, ярчайшая из всего воинства небес. Но пока я созерцал ее величие, она померкла у меня перед глазами, звезды, обрисовывавшие ее очертания, затуманились и замерцали, как отражение на маслянистой поверхности какого-нибудь грязного болота в пустынных нагорьях Придина. Какое-то обширное пылевое облако, что летают на шепчущих ветрах среди звезд, наползло на Трон Власти. Окутанная дымкой, усыпанная драгоценными камнями Колесница тускло мерцала, и звезды, обрисовывающие ее очертания, казались сейчас болезненно кроваво-красными.