Он должен все обдумать. Огромный и сложный ландшафт должен служить каким-то целям, иметь упорядоченную структуру. В последние несколько лет Скоупс полностью засекретил свой киберпространственный проект. Известно только, что он создал его, чтобы упростить свои постоянные путешествия по сети корпорации.

Очевидно, все здесь — поверхности, формы и даже звуки — являлось аппаратными средствами, программным обеспечением и данными компьютерной сети «Джин-Дайн».

Профессор выбрал случайным образом один из путей и осторожно пошел по нему, пытаясь привыкнуть к необычному ощущению движения, которое возникало, когда он смотрел на огромный экран. Он находился на мосту без перил, выложенном плитами с диковинным узором. Вероятно, в рисунке содержался какой-то смысл, но Левайн не мог его разгадать. Различные байтовые конфигурации, последовательность двоичных чисел?

Дорожка вилась между зданиями разнообразных форм и размеров, заканчиваясь перед массивной серебристой дверью. Он подошел к ней и попытался открыть. Зловещая изменчивая музыка стала громче, но ничего не произошло. Левайн вернулся на перекресток и двинулся по другой дороге, которая пересекала разноцветные потоки света, текущие между зданиями. Он шагнул в одну из этих рек, и она превратилась в поток шестнадцатеричного кода, несущийся с поразительной скоростью. Профессор не стал задерживаться и тут же покинул его.

Левайн обнаружил нечто новое: реки света были средством передачи информации.

До сих пор он использовал только трекбол и стрелки управления курсором ноутбука. Программа киберпространства наверняка должна отличать одни клавиши от других: символьные, командные или клавишные комбинации. Он напечатал слова, которые повсеместно используют программисты, пытающиеся разговаривать на новых компьютерных языках:

Когда он нажал на клавишу ввода, динамики тихонько пропели: «Привет, мир». Эхо еще долго гуляло в бескрайних пространствах, пока не смолкло с последним музыкальным вздохом.

Ответа не последовало. Тогда он напечатал:

Слово отозвалось эхом, словно крик. И вновь никакого ответа.

Левайн очень хотел, чтобы Мим находился рядом и помогал ему. Он проверил время; прошел еще один час, а он не сумел продвинуться вперед. Профессор оторвал взгляд от огромного дисплея и оглядел замкнутое пространство лифта. У него не было возможности постепенно исследовать новую среду. Больше медлить нельзя. Пришло время быстрых решений.

Что обычно делают, когда зависает какое-то приложение? Или когда возникают проблемы в компьютерной игре?

Просят помощи.

Ландшафт незначительно изменился. Из пустоты, в противоположном конце дорожки, начало формироваться нечто. Оно немного покружило, а потом застыло на месте, словно заметило Левайна. И устремилось к нему с поразительной скоростью.

Когда Карсон почувствовал, что удалился от низины на достаточное расстояние, он оставил поводья и взобрался в седло Роско. Он обнаружил, что снова и снова переживает свою первую встречу с Наем в песках и вспоминает жестокий смех, разносящийся по пустыне. Ему вдруг показалось, что сейчас он опять его услышит, только значительно ближе, а потом хорошо знакомый щелчок входящей в ствол пули.

Чтобы отвлечься, Карсон снова стал думать о Чарли и его рассказах. Ему на память пришла история про Гато и телеграф. Как только тот понял, как работает линия, он начал перерезать провода, а потом скреплять их маленькими кусочками кожи, чтобы скрыть место разрыва. «Кавалерия выходила из себя», — рассказывал дядя.

У Гато было множество способов сбивать врагов со следа. Он заводил своего коня в ручей. А потом выводил его обратно задом наперед. Пользуясь подковами и камнем, он оставлял на скользких камнях фальшивые лошадиные следы, ведущие в опасные каньоны с ловушками. Или через утесы… Карсон напрягся, пытаясь вспомнить еще что-нибудь.

Небо на востоке начало светлеть. Враг мог в любой момент обнаружить, что они покинули низину. Осталось не более получаса. Если Най еще раньше не понял, что они сбежали. Он все еще совсем рядом; им необходимо выиграть время.

По мере того как становилось светлее, Карсон внимательно изучал линию горизонта и с огромным облегчением заметил фигуру де Ваки, серую на черном фоне, примерно в миле впереди. Он направил Роско за ней, переведя скакуна на легкую рысь.

Главная проблема состояла в том, что даже на лаве железные конские подковы оставляли четкие отпечатки. Конь весит полтонны, а опорой ему служат четыре небольшие стальные подковы, оставляющие белые отметки на камнях. Если ты знаешь, на что обращать внимание, не требуется никаких специальных талантов, чтобы выследить лошадь даже в каменистой местности; это намного проще, чем искать ее в прерии, заросшей невысокой травой. А Най уже продемонстрировал, что хорошо знает свое дело. Впрочем, лава замедлит его движение.

Наездник придержал Роско, чтобы уравнять скорости с лошадью де Ваки, и вновь вспомнил двоюродного деда: смеющееся лицо старого Чарли, озаренное отблесками огня. Он хохотал, рассказывая о Гато-обманщике, обводившем вокруг пальца белых людей.

— Господи, как я рада тебя видеть, — сказала де Вака, взяла Карсона за руку и быстро ее сжала.

Тепло ее ладони, прикосновение к другому живому человеку после долгого одинокого путешествия вселили новую надежду в сердце ученого. Он оглядел потоки застывшей лавы, которая тянулась перед ними черной зазубренной линией на фоне далекого горизонта.

— Давай пойдем дальше в скалы, — сказал он. — У меня появилась идея.

Объект остановился прямо перед ним. Левайн не верил своим глазам — это была небольшая собачка, миниатюрная колли. Он завороженно наблюдал за созданным компьютером животным, которое виляло хвостом и выжидательно смотрело на него. Даже черный нос влажно блестел в призрачном свете, окружающем пса.

Левайн напечатал:

— Фидо, — ответил пес.

Он поднял голову, показывая ошейник, на котором имелся ярлык с выгравированной надписью. Присмотревшись, Левайн прочитал: «Фидо. Собственность Брентвуда Скоупса». Вопреки всему, профессор не сумел сдержать улыбку. В конечном счете у Скоупса было много общего с хакерами и мастерами фрикинга.

Левайн написал:

— Понимаю, — ответило животное.

— Нет.

— Я не знаю, где он.

— Я пес.

Левайн стиснул зубы.

— Я — пользовательский интерфейс помощи с искусственным интеллектом. Но программа не была инсталлирована, боюсь, что не сумею ничем вам помочь.

— Вас интересует набор моих функциональных возможностей? Я — программа, написанная Брентом Скоупсом на его собственной версии Си++, которую он называет «Си в кубе». Это объектно-ориентированный язык с визуальными расширениями. Главным образом он используется для трехмерного моделирования со встроенными возможностями для отображения частично экранированных объектов и предоставляет различные средства построения изображений. Он также напрямую поддерживает связь по глобальной сети с помощью варианта протокола TCP/IP.

Все эти объяснения ничего не давали Левайну.

— Как я уже говорил, подсистема помощи не введена в действие. Как объектно-ориентированная программа, я жестко привязан к принципам инкапсуляции и наследования данных. У меня есть доступ к определенным классам объектов, например подпрограммам искусственного интеллекта и алгоритмам хранения информации. Но к внутренним процедурам других объектов путь закрыт; впрочем, и они не имеют доступа к моим системам без соответствующего кода.