В это утро я имел свидание в зале моего отеля и по выходе заметил, что за мной следят. Два человека, которых я заметил в зале, последовали по моим стопам. Я поехал в отдаленный квартал и убедился, что не ошибся; слежка за мной продолжалась. Я отправился пешком, имея за собой на почтительном расстоянии обоих сыщиков. Заметив [46] такси и видя, что поблизости другого автомобиля не видно, я вскочил в него и быстро поехал к себе в контору кружным путем. Я немедленно ликвидировал фирму «Э. В. Гиббонс» и закрыл лавочку. Надо было исчезнуть на некоторое время, и, поспешно договорившись о поддержании связи друг с другом, мои помощники рассеялись по всем направлениям. Я выбрал мирное курортное место вблизи Нью-Йорка, где стал ожидать событий, но ничего не случилось. Так как мы больше не раскладывали зажигательных «сигар», полиции нечего было находить. Я же со своей стороны нуждался в некотором отдыхе.

Место моего уединения было расположено не очень далеко от Стэмфорда в Коннектикуте, где я устроился в скромном отеле. Я наслаждался морем и солнцем, набираясь сил перед возвращением в Нью-Йорк. В книге для приезжающих я записался под именем Бреннона, прибывшего из Англии. Обычно я был один, ни с кем не разговаривал, но ежедневно получал из Нью-Йорка письма и таким образом был в курсе всего происходящего. Я с нетерпением ждал возобновления моих операций, но ускорить события было бы неблагоразумно; поэтому я остался в отеле еще на некоторое время. Мои агенты написали мне, что человек, который обратил внимание полиции на шайку, орудовавшую в нью-йоркских доках, был не кто иной, как капитан Г., английский морской атташе в Вашингтоне. Во всяком случае розыски, предпринятые полицией, доказали лишь то, что она бессильна найти какое-либо доказательство, которое подтвердило бы предположение англичанина. Капитан Г. просил прислать отряд английских сыщиков, которые должны были действовать по собственной инициативе и под его руководством, чтобы изловить заговорщиков. Атташе хотел сам собрать доказательства, которые побудили бы американскую полицию вмешаться. Прибыли сыщики, в том числе агенты Скотленд-ярда, специалисты своего дела. Бонифейс рассказал, что они идут по определённому следу; мои помощники в Нью-Йорке были сильно обеспокоены, так как не была исключена возможность, что агенты из Скотленд-ярда напали на их след.

Я читал это сообщение, спокойно растянувшись на пляже, но, в конце концов, эта история начала меня серьезно тревожить. Если полиция действительно открыла что-нибудь, то было бы слишком рискованно подбрасывать новые снаряды. Нам следует ликвидировать всё наше предприятие и предоставить другим довершить начатое нами дело. Английские [47] сыщики выжидают лишь наших первых шагов, чтобы схватить нас; но, с другой стороны, если они не напали на наш след, то мы можем спокойно продолжать нашу работу наперекор капитану Г. и его ищейкам из Скотленд-ярда.

В этот день, под вечер, я шел вдоль берега, направляясь в сторону находившегося неподалеку другого курорта, более светского, более шикарного и менее сонного, чем тот, в котором я уединился. Я прогуливался, погруженный в свои мысли, и вдруг очутился на террасе небольшого отеля. Я выпил чашку холодного кофе под звуки джаз-банда, ломая себе голову над проблемой, что известно и что неизвестно капитану Г.

Подняв глаза, я увидел перед собой двух дам, которые меня знали. Им неизвестно было ни мое имя, ни чем я занимаюсь, они помнили лишь то, что случайно встретили меня на каком-то светском вечере в Нью-Йорке. Это было очень поздно вечером, и я вспомнил, что мое имя было известно только хозяину. Дамы узнали меня, подошли к моему столу. Это были миссис Джеймс Б. и мисс Мэйбл Л. Старшая из них, миссис Джеймс, была женой нью-йоркского углепромышленника, а мисс Л., молодая и очень хорошенькая особа, была ее лучшей подругой. Они очень обрадовались встрече со мной, так как дам было гораздо больше, чем мужчин. Я тут же мог установить, что мое имя им было неизвестно. Я поспешил заявить, что моё имя Бреннон, и они сразу же вспомнили это имя.

Мы говорили о всякой всячине: водном спорте, войне, новых танцах, бирже, религии, и я узнал, что они проживают в отеле, на террасе которого мы находились. Они рассказали мне, что завтра вечером в этом отеле должен состояться большой светский бал, и что приглашения уже разосланы. Они просили меня присутствовать. В самом деле, трудно было собрать достаточно кавалеров для танцев, и эти дамы рассчитывали на меня. У меня не было никакого желания присутствовать на этом вечере, так как голова у меня была занята другими заботами, как вдруг мисс Л., к великому моему удивлению, сказала следующее:

— Будет замечательное общество. Ведь вы англичанин, не правда ли? Вам, несомненно, небезынтересно будет знать, что на вечере будет ваш морской атташе капитан Г. Это очаровательный человек. Вы знакомы с ним? Нет? Приходите, мы познакомим вас. [48]

Я глядел на море; тихо доносились звуки оркестра. Мои дамы принялись уничтожать пирожные. И я тут же решил пойти на большой риск в надежде узнать то, что мне нужно.

— Я буду счастлив разделить вашу компанию — ответил я.

Они мне сообщили, что отель небольшой, но что здесь собирается хорошее общество, и для того чтобы попасть сюда, надо иметь рекомендацию от высших нью-йоркских кругов. Большинство комнат было уже давно забронировано. Все гости знали друг друга, образуя, так сказать, небольшой клуб.

На следующий день утром я переехал в этот светский отель по рекомендации обеих дам.

Вечером, когда дамы оделись в свои лучшие наряды и когда мужчины появились во всем блеске своих вечерних костюмов, наступил долгожданный момент. Миссис Б. представила меня капитану Г. Мне было оказано, что я имею удовольствие видеть перед собою английского атташе, а ему, что он имеет удовольствие познакомиться с мистером Бренноном.

Когда дама оставила нас, мы стояли в амбразуре одного из громадных окон, выходящих на море. Атташе, очевидно, подыскивал подходящие слова, чтобы сказать что-нибудь приятное своему соотечественнику. Это был высокий широкоплечий человек с умным и очень энергичным лицом; он немного наклонился вперед, вдыхая свежий морской воздух.

Я начал развивать мой план.

— Я — командир Бреннон, сэр, меня командировали в Соединенные Штаты для ознакомления с только что изобретенной новой торпедой. Вчера я узнал в Нью-Йорке странную вещь, которую мне бы очень хотелось вам сообщить; но вы уже уехали из города, и я подумал, что это может подождать вашего возвращения.

— О, — заметил атташе, — следовательно, я еще больше поздравляю себя с тем, что встретил вас здесь.

— . Мои знакомые здесь знают только, что я англичанин, — сказал я поспешно, — но им неизвестно, что я принадлежу к флоту, да и было бы нежелательно, чтобы они это знали.

— Вы правы, но, скажите мне, господин командир, что вы хотели мне сообщить?

Я призвал на помощь всю свою энергию.

— Некий капитан Джонсон, командир одного английского судна, рассказал мне довольно странный случай, свидетелем [49] которого он был. Несколько дней назад он видел, как пять человек несли через доки тяжелые ящики, и, так как они показались ему подозрительными, он прошел за ними около двухсот ярдов. Они погрузили свои ящики на моторную лодку, которая тотчас же отчалила. Так как ночь была светлая, он сумел увидеть, что они причалили к одному пароходу, который был нагружен военным снаряжением и должен был на следующий день выйти в море. Самое странное в этом деле то, что эти пять человек и их ящики были подняты на борт при помощи лебёдки. Пароход ушел, но утром Джонсон пошел и рассказал капитану о том, что он видел. И что же, вы думаете, он ответил ему? Никто на борту парохода не видел этих людей — ни дежурный офицер, ни люди команды, ни наши детективы. Все это очень странно, не правда ли? Капитан Г. слушал очень внимательно.

— Скажите, пожалуйста, достаточно ли хорошо видел ваш капитан хотя бы одного из этих людей, чтобы он мог его опознать? Не заметил ли он, как они были одеты, и не сказал ли он вам, как они выглядели.