-Раз уж у государя, – молвил Иоганн, – решение принято и он ни за что не желает оставлять царевича в городе Нарва, то я хотел бы попросить все же не отсылать поручика в Москву, – вновь удивление возникло на лице монарха (даже не понять, что и желает офицер) – а отправить Алексея Михайлова в Европу.

-Вот-вот, – проговорил Меншиков, – я ему об этом уже целый час говорю, только государь, – Алексашка, стоявший у окна, развел руки в стороны, – не хочет об этом слушать.

Фаворит отошел от окна и присел напротив Барнера. Сейчас Александр Данилович вдруг ощутил уверенность, что вдвоем с полковником ему удастся убедить монарха. Он, как и Иоганн считал, что если и отправлять сына Петра подальше от войны, так это в Европу. Ну, и что, что придется большую часть пути преодолеть по вражеским территориям.

-Навигацкая школа, – пояснил Барнер.

-Навигацкая школа есть и в Москве.– Парировал царь.

-Есть, – согласился полковник, – но в там есть и сторонники царицы Софьи. Я не думаю государь, что они расстались с мыслю отстранить вас от престола. А мальчонка еще молодой. Ваших идей еще не впитал в себя. Сосуд наполовину пуст. Упустить возможность и заполнить его своими идеями, для ваших врагов будет большой ошибкой. Государь?

-Что?

-Ты желаешь, чтобы твои идей и планы, все что ты сделал рухнуло в одночасье?

Петр отошел от стола. Немного прогулялся по комнате, остановился у окна. Минуту стоял молча. Он думал. В голове все перемешалось. С одной стороны в Европе для Алексея было опасно, с другой если тот будет в Москве, монарх тоже не будет чувствовать себя спокойно. Пусть и не от любимой женщины, но все же в нем текла его кровь.

-Хорошо, – проговорил царь, – я отправлю его в Европу. Но, как это сделать так, чтобы не поднимать слишком много шума. Если шведы узнали в свое время, что мой сын находится здесь, то информация о том, что он покинул пределы русского государства, также достигнет ушей Карла. И беды будет не избежать.

-Выделишь ему небольшую охрану, – проговорил Меншиков.

-Пусть, возьмет с собой Шипицына, Онегина. – сказал полковник, – Еще если государь не будет возражать Христофора Шредера. Отряд небольшой и не будет сильно выделяться.

-Надеюсь. – Проговорил Петр, махнув рукой. – Слава богу, люди названные тобой уже подтвердили свое доверие, когда сопровождали царевича из Нарвы в Санкт-Петербург. Вот что полковник, завтра утром сообщите Алексею, чтобы он немедленно прибыл сюда. Скажите, что его отец желает с ним поговорить насчет предстоящей поездки. А теперь можешь идти господин Барнер.

Полковник стал с дивана. Учтиво поклонился.

Через полчаса, он уже был в своем кабинете. Скинул кафтан, расстегнул камзол и расслабил узел галстука. Достал из ящика стола бутылку с вином и кубок. Наполнил его и отпил. На душе вдруг стало хорошо.

-Может и Монахова с ними послать? – проговорил неожиданно он, вспомнив что в предыдущий раз тот был в отряде с царевичем. – Нет, нельзя. Рожа у него больно русская. Приметная.

Утро приносит сюрпризы. Иногда бывает составишь планы на следующий день, но проснувшись неожиданно узнаешь, что все поменялось в одночасье.

Сразу же вызвали к Барнеру. Полковник был у себя в кабинете, стоял у распахнутого окна и курил трубку. Он повернулся, когда дверь скрипнула и в кабинет вошел царевич. Рукой показал на кресло.

-Садись, и слушай. Государь тебя вызывает к себе.

-Он решил меня отправить в Москву, уже сегодня? – уточнил Алексей.

Полковник покачал головой. Совсем мальчишка. Перебивает и непочтительно относится со старшими по званию. Делать замечания, что царевич не прав, Барнер не стал. Да и зачем. Формально, тот еще вчера вышел из его подчинения. Полковник выпустил колечко дыма в голубое нарвское небо.

-Мне не ведомо, – слукавил Иоганн. Пусть уж Петр сам сообщит сыну свое решение. Даже сейчас передавая приказ, Барнер боялся, что монарх человек импульсивный, мог запросто, встав не с той ноги, все переиграть и причем не в пользу царевича. – Так, что ступай. Экипаж ждет у ворот.

Ноги не желали идти. В горле пересохло. С поникшей головой он вышел из башни и направился к воротам. Караульный приветствовал поручика и выпустил того за пределы замка. Забрался в карету и произнес:

-К царю.

Кучер словно проникся чувствами царевича, ехал не спеша, отчего путь до дома графа Золотарева показался очень долгим. Остановилась карета перед крыльцом. Алексей открыл дверь и выбрался наружу. Взглянул на окно. Там его отец курил трубку.

«Дурная привычка, – отметил про себя царевич, – как приятно вдыхать в себя дым. Стану правителем наложу запрет на это зелье».

Как-то с графом Золотаревым они разговорились на эту тему. В тот день Алексей попросил у коменданта трубку, больно уж хотелось попробовать и ощутить себя взрослым. Эстонец не дал, и даже рассердился.

-Зачем здоровье портить.

Тут же комендант прекратил курить. Засунул трубку в кисет и рассказал, каким станет мир в будущем. Больше всего Алексея поразило, что курить будут даже женщины. Мальчишка представил, супругу графа с трубкой. Ужас.

-Хуже нет когда женщина курит, – вздохнул Золотарев. – А уж тем более беременная. Представляешь, какие дети у них рождаются.

Сгустил краски здорово. Ну, и на последок, когда Андрей решил завязывать с этой темой поинтересовался:

-А ты бы Леша смог трубку поцеловать?

Затем полез в кисет и извлек ее. Протянул царевичу со словами:

-Целуй!

Мальчонка отстранился. Не ужели граф так шутит, решил тогда он. Но Андрей не шутил. Он вернул трубку обратно в кисет и проговорил:

-Целовать курящую женщину это как, – тут он задумался, Алексею показалось, что тот хотел сказать, что-то одно, но произнес совершенно иное, – трубку целовать. Противно.

Вот и сейчас взглянув на батюшку, припомнил тот разговор. Петр же оглянулся и увидел стоящего внизу сына. Улыбнулся и махнул рукой.

-Не ужели передумал, – прошептал Алексей и вошел в дверь.

Увы, но батюшка не передумал. Да вот только и в Москву ехать не нужно было. Хорошо или плохо царевич не знал. Вновь вспомнились слова графа: «Запомни Леша. Все что не делается, все к лучшему!» Государь желал, чтобы Алексей ехал в Англию.

-Зачем отец? – поинтересовался парнишка.

-Будешь в Навигацкой школе учиться. Я в свое время все науки на своей шкуре испытал, да и тебе это надобно. Вон, и полковник Барнер в этом со мной согласен.

Петр сдвинул со стола все предметы в сторону. Чуть-чуть, заметил Алексей, и они на пол бы посыпались звеня и гремя. Расстелил карту Европы. Один конец ее закрепил кубком, на другой поставил откупоренную бутылку, с каким-то местным вином.

-Из Нарвы в Ригу, а уж оттуда сначала в Амстердам, а уж затем в пока еще один из красивейших городов – Лондон.

Алексей удивленно посмотрел на отца. Напомнил тому, что Рига все еще находилась под протекторатом Швеции.

-Тайно поедешь. Барнер тебе даст людей надежных. Годик отучишься, а может и два. Это зависит только от того, как ты к наукам относишься будешь. А затем в Россию вернешься, через северные ворота.

Дальше отца Алексей не слушал. Тот, что-то говорил рассказывал. Царевич же мысленно покинул комнату. Он желал сейчас быть у водопада в обществе возлюбленной. Увы, но расставание избежать не удастся. Вместо Москвы – Европа. Одно радовало, что искать супругу ему не будут. А может он ошибается?

-Там посетишь лучших дворян Англии, – вернул его в реальность голос Петра, – себя покажешь, на других посмотришь. Может кого и насмотришь…

Монарх явно не отказался от идеи женить царевича любой ценой на представительнице какого-нибудь знатного рода. Алексей тяжело вздохнул.

Петр ходил по кабинету графа. Несколько раз пытался было закурить, но сдерживался. На душе как-то было неспокойно. Прав был полковник насчет Москвы. Там еще остались те, кто против государя пойти может, но и отправлять в Лондон, как-то боязно. Еще вчера, когда Барнер ушел, монарх резким движением спихнул все, что было на столе и расстелил карту. Подозвал рукой Меншикова и произнес: