Он был в ярости и совершенно нагой. Я бросилась наутек. Я слышала его позади себя и неслась так, словно за мной гнался сам дьявол. Но этого было не достаточно.

Он напрыгнул на меня, и мы утонули в мягкой траве. Еще не до конца стемнело, поэтому я отчетливо видела лицо Романа, его горящие немыслимым гневом янтарные глаза. Гнев превратился в вожделение. В неистовстве он стал срывать мою одежду. Я царапала его руки, била кулаками в грудь.

— Ты этого добивалась, ведьма?

Я почувствовала, как холодный воздух коснулся моей обнаженной груди, а вслед за ним ее опалили своим жаром руки Романа. Я не могла противиться им. Я громко застонала от наслаждения и яростно впилась в его губы.

Одной рукой он расквитался с моими джинсами и коленом раздвинул ноги. Я хотела его с первого взгляда. Только его. Я вскрикнула, когда острая боль вернула меня к действительности, и встретила серьезный взгляд Романа. Он глядел в мои глаза несколько невероятно долгих мгновений, и я боялась, что мой Ром уйдет. Но потом он громко рассмеялся и, покрывая горячими поцелуями мою шею и грудь, сделал то, о чем я грезила каждый раз, когда видела его.

Я никогда не забуду ту ночь, те мириады звезд, что сияли над нами, и то, как жадно и неистово Роман любил меня на холодной сырой траве. А потом и в своей палатке. Я переехала к нему на следующий день. Я боялась говорить с ним, поэтому мы занимались другим. Я поверила не его словам, а его глазам и поступкам. И когда мы стали появляться вместе в лагере, он неизменно держал меня за руку. Тогда я впервые в жизни почувствовала, что была не одна. Я была с ним. Ром ни разу не взглянул на другую женщину, ни на миг не позволил усомниться в себе. Я знала, что никогда в жизни не встречу никого похожего на него. И когда ночью при свете луны он спросил, стану ли я его женой, я ни секунды не сомневалась.

А теперь между нами появилась другая. Элена. И будьте уверены, ради близости Романа я пойду на все.

— Как Роман воспринял новость о моем возвращении?

Я взглянула на четко очерченный профиль Верена и вновь убедилась в том, что на неизменно серьезном отрешенном лице проповедника невозможно прочесть ни единой его эмоции.

— Сын не знает ничего о твоей судьбе с того самого дня, когда ты уехала из лагеря. Я не считал себя вправе рассказывать твоему мужу то, чем ты сама не захотела поделиться с ним.

— Спасибо, — кивнула я, размышляя, каким может случиться наиболее эффектное мое появление, и как Роман воспримет возвращение в лагерь своей блудной жены. — Расскажите мне про Элену. Кто она? Откуда? Какие отношения связывают их с Романом?

Верен окинул меня задумчивым взглядом и снова уставился на дорогу. Он пару минут молчал, и я уже собиралась повторить вопрос, когда, наконец, услышала его ответ.

— Как только Элена появилась в лагере, она сразу пришла в палатку Романа, а спустя пол часа он докладывал о новых поселенцах мне.

— Она появилась не одна? — невольно удивилась я.

— С ней пришла подруга вдвое старше самой Элены, а на руках девушка принесла свою двухдневную дочь.

— Как можно путешествовать с новорожденным ребенком?

Верен долго молчал, погруженный в свои мысли, и мне казалось, он уже совершенно забыл о нашем с ним разговоре, когда все же продолжил свой рассказ. Больше я его не перебивала.

— Появление Элены было более чем эффектным. Ее короткие белые волосы и красочно татуированное тело привлекали внимание многих. Поведение девушки, дикое, своевольное, люди часто сравнивали с твоим. И, действительно, у вас с ней гораздо больше общего, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Мне не нравилось слышать новости о том, что в лагере появилась некая девица, в чем-то похожая на меня, и тем более, не нравилось думать, что она безраздельно владеет вниманием и привязанностью моего Рома.

— Ее боялись. Она производила впечатление видавшей всего в этой жизни юной девушки с глазами и мыслями зрелой не по годам женщины. Немногие осмеливались глядеть в ее сторону, но Романа, как магнитом притягивала эта странная вега.

Мои губы беззвучно повторили последнее слово Верена. Все, что он сказал о Элене прежде, никак не вязалось с образом знакомых мне вегов. Татуированная? Своевольная? Дикая?

— Ее дочь оказалась хищницей, зачатой от того, с кем продолжительное время жила Элена до своего появления в лагере. И Романа привлекала ее запутанная история еще сильнее, потому что не смотря на внешнюю непохожесть, характер и история Элены такие же противоречивые, как твои. Анна, ты хищница с душой вега. Элена вега с ярко-выраженным характером хищника. Вас обеих воспитывали преимущественно зеленые, но вы обе узнали ад в руках беспощадных зверей. Ты в первые годы своей жизни, Элена — в более сознательном возрасте.

Верен говорил не связно, что было так не характерно для его речей, делал длительные паузы, окидывал меня внимательными оценивающими взглядами, что-то беззвучно нашептывал.

— Природа сыграла с вами злую шутку, с вами обеими. Может быть, вы архаизмы или, напротив, продукт эволюции хищников и вегов. Только время покажет, которая из вас окажется более приспособленной к жизни в смешанном обществе.

Верен рассматривал и Элену и меня под микроскопом, раскладывая на кусочки наши черты и характеры, изучая нас, словно диковинных мотыльков, волею судьбы залетевших на его огонек. Мы же обе, как я успела решить для себя, были простыми женщинами с не самыми простыми историями жизни. И только.

— Ты убил Томаса?

Спросила я на вдохе, делая вид, что увлечена проносящимся в окне автомобиля пейзажем.

— Да.

— А что Элена сделала с тем, кто причинил боль ей?

Верен усмехнулся, и я перевела на него свой заинтригованный взгляд.

— Она его любит. И, кстати, когда я уезжал из лагеря, Димитрий тоже был там.

Вот так поворот!

— Значит, они вместе?

— Элена одна. А ее беспощадный хищник оказался тем самым «Бешеным», о котором так любил рассказывать всякие небылицы твой муж. Разумеется, до его самоличного появления в лагере.

Я сглотнула. Бешеный. Кромсатель. Они воевали вместе. Ром боготворил боевого товарища. Он много раз говорил, что никогда не встречал никого так или иначе похожего на Димитрия, жестокого, совершенно беспощадного. И сейчас мой муж питает нежные чувства к его женщине, веге?

Вся эта история целиком захватила меня, заставила забыть о пережитом в городе хищников потрясении, помогла отвлечься от воспоминаний о последней встрече с Томасом. Я безумно желала увидеть мужа, но мыслями снова и снова возвращалась к Элене, этой невероятной женщине, веге, которая вопреки своей миролюбивой природе смогла выжить в городе хищников рядом с самым беспощадным из тех, кого знал мой Ром.

Спрашивать Верена о том, какая она сейчас, бесполезно. В лучшем случае, проповедник ответит что-нибудь вроде «приедешь-посмотришь». Мне оставалось только ждать.

Я лежала на спине на нижней ветке гигантского дуба на его месте. Мы с Романом часто бывали здесь вдвоем, совершая утренние пробежки, и еще чаще занимались здесь любовью. Он сказал, что ни разу со дня сотворения лагеря не видел ни одного человека на этой поляне и считал ее своей собственной. Помню, тогда мне польстило, что Роман открыл свой секрет, и после этого я доверила ему многие из своих.

Я лежала на широкой ветке и ждала, чувствуя, что он непременно придет. И Ром появился. Но вопреки моим ожиданиям он был не один. Абсолютное безветрие позволило мне услышать голоса за минуту до появления мужчин, однако, разбирать их слова я стала позже, когда три фигуры появились на залитой светом лесной поляне.

— Значит, здесь вы тренируетесь? Не слишком ли далеко от лагеря?

Голос незнакомого мне мужчины звучал несколько напряженно.

— Здесь тренируются избранные, и сегодня, Ян, ты стал одним из них.

Глупая улыбка растеклась на моих губах от звуков его голоса. Муж мой, я так скучала по тебе!