Особенно тяжелой была борьба в прифронтовых районах, где партизанские бригады не имели возможности свободно маневрировать. В период затяжных боев с вражескими экспедиционными войсками, которые начались летом 1942 года и почти не прекращались до последнего дня оккупации области, часто приходилось жить на голодном пайке, без соли и табака, неделями находиться под открытым небом, в снежных окопах, переносить холод из-за недостатка теплой обуви и одежды. Многие бойцы и командиры переживали тяжелейшее личное горе: враг убил или увез их детей, жен, родителей, сжег их деревни.

После соединения с советскими войсками партизанские отряды и бригады области были расформированы. В ряды Красной Армии ушли более 22 тысяч человек и в войска НКВД — 2112 человек. Для работы в партийных, советских и хозяйственных органах, в промышленности и сельском хозяйстве области были направлены около 10 тысяч партизан — специалистов и рабочих.

Многие бывшие партизаны в составе Красной Армии участвовали в освобождении ряда стран Европы, дошли до фашистского логова — Берлина, проявили храбрость и героизм в боях с немецко-фашистскими войсками.

В битвах с врагом потери партизан области убитыми и без вести пропавшими составили 32 процента, тысячи бойцов и командиров были ранены. Потери среди подпольщиков еще более тяжелые. Многие из них были арестованы и уничтожены, а иные были схвачены и вывезены на каторжный труд в Германию и не дожили до победы.

В рядах партизан и подпольщиков области плечом к плечу боролись с врагом белорусы, русские, украинцы, грузины, армяне, таджики, татары, представители других советских народов, а также австрийцы, чехи, словаки, поляки и другие патриоты, которые помогали своим советским братьям по классу уничтожить фашизм.

В битве с врагом на оккупированной территории с огромной силой проявилась нерушимая братская дружба многонационального советского народа. Партизанские отряды и бригады Калининской, Витебской, Смоленской областей, Латвийской и Литовской республик, находясь в одном боевом строю, вместе громили ненавистных немецко-фашистских захватчиков.

Свобода… Это величайшее счастье исстрадавшегося за годы вражеской оккупации народа. Люди смотрели на двигавшиеся бесконечным потоком машины с красноармейцами, танковые и артиллерийские колонны, военные обозы и им как-то сразу не верилось, что пришел конец страшной фашистской неволе, что теперь можно спокойно лечь спать, зная, что ночью в дом не ворвется ни гитлеровский солдат, ни полицай. Не укладывалось сначала в сознание и то, что можно в любое время выходить на улицу, открыто читать советские книги, что никто не угрожает твоей жизни, твоему дому.

На митингах, которые проводились в городах и деревнях, люди не могли говорить без слез. Они вспоминали, какие муки и страдания перенесли в годы черной оккупации, рассказывали о погибших воинах и партизанах, заявляли о своей решимости сделать все для полной победы над германским фашизмом. В письмах и резолюциях, направленных в ЦК КП(б)Б и правительству республики, трудящиеся заявляли, что не пожалеют сил и труда для восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Жители деревень на своих собраниях единодушно принимали решения о восстановлении колхозов.

Начинать, по существу, приходилось сызнова. Люди изо всех сил взялись за труд. Везде появились лозунги: «Все для фронта, все для победы!», «Восстановим тебя, родной Витебск!», «Еще краше встанет из руин родная Орша!» и т. п.

На местах развернули свою деятельность партийные, советские, хозяйственные органы. Первоочередным делом было восстановление больниц, фельдшерских участков, медпунктов, создание детских домов, организация школ всеобуча. Надо было пристроить детей-сирот, переселить людей из темных, сырых подвалов. Требовалось также как можно скорее ликвидировать одно из тяжелых последствий немецко-фашистской оккупации — тиф, малярию и другие инфекционные болезни, распространившиеся среди населения, и заболевания скота. В те труднейшие дни люди с особой благодарностью восприняли решения Центрального Комитета ВКП(б) и правительства СССР об оказании помощи населению пострадавших от оккупантов районов.

— Сколько всего требует война? — толковали между собой жители. — Но правительство заботится о нас, помогает в беде.

В освобожденные районы области завозились хлеб, жиры, соль, одежда, обувь, мыло. Только с декабря 1943 года по апрель 1944 года в освобожденные районы Витебщины по решениям Совнаркома БССР и ЦК КП(б)Б было направлено 2,8 тысячи лошадей, 25 тысяч голов крупного рогатого скота, 10 тысяч свиней, 30 тысяч голов птицы. В это время восстанавливались 7 ветлечебниц, 2 бактериологические лаборатории, 1 инкубаторная станция, 20 машинно-тракторных станций. Прибывали ветврачи и зоотехники. Деревня получила 310 тракторов, 500 плугов и другие орудия и машины. Для строительства жилых домов и животноводческих ферм в колхозах выделили 135 тысяч кубометров леса.

Помощь шла отовсюду. Сельские труженики Ярославской области направили в июле 1944 года в Витебскую область 1500 голов крупного рогатого скота. Рабочие Рязано-Уральской железной дороги прислали витебским железнодорожникам инструменты, оборудование для больниц, книги для библиотек и школ.

Так с помощью русского и других братских народов нашей многонациональной страны начинало возрождаться народное хозяйство области.

Повседневной заботой областных и районных партийных и советских органов создавались трудовые коллективы, без чего, разумеется, и речи быть не могло о налаживании производства. В деревне было несколько легче. Там люди придерживались родных мест. А многие жители городов эвакуировались в советский тыл и прочно там осели, другие во время оккупации разбрелись по деревням в поисках куска хлеба. Значительная часть людей находилась в рядах Красной Армии. Создавать рабочие коллективы на фабриках и заводах было трудным делом. До прихода демобилизованных из армии на промышленных предприятиях трудились в основном старики, женщины, подростки, инвалиды. Вести восстановительные работы в крупных масштабах просто не было сил. Поэтому в первую очередь пускались мелкие кустарные мастерские, отдельные цехи на фабриках и заводах.

Тяжелое чувство охватывало человека, когда он приходил на территорию витебской трикотажной фабрики «КИМ». В ее огромных корпусах до войны работали несколько тысяч человек, а теперь здесь лежали груды битого кирпича и искореженных балок. Фашисты взорвали фабрику, уцелела только проходная будка. Через несколько дней после освобождения Витебска сюда пришли 14 женщин. Их встретил только что назначенный директор И. Н. Голынчик. Он сказал:

— Вот нас уже 15 человек. С каждым днем нас будет больше. Мы возродим нашу фабрику. Мы не одиноки, нам помогут правительство, весь братский советский народ.

Неимоверно трудно пришлось и первым восстановителям БелГРЭСа. Они все делали вручную. Хуже того, на стройке не хватало самого необходимого — топоров, пил, лопат, не было транспорта. Настоящим праздником для строителей стал тот день, когда директор станции А. А. Аврутин достал у проходившей воинской части пять лошадей. Этот небольшой красноармейский подарок был неоценимой помощью рабочим.

— Теперь дело пойдет, — говорили они.

С первых же дней освобождения области — с октября 1043 года — бюро обкома партии и облисполком регулярно обсуждали вопросы восстановления промышленности, сельского хозяйства, обеспечения населения жильем, хлебом, обувью, одеждой, предметами быта. По предложению бюро обкома партии и облисполкома райкомы КП(б)Б и райисполкомы организовали строительные бригады, которые восстанавливали старые и строили новые жилые дома, школы, медпункты, хозяйственные постройки. В Россонском районе, например, работали 52 бригады, в Меховском — 20. Конечно, ни о какой архитектуре и планировке деревень тогда не думали. Важно было быстрее вывести людей из землянок и блиндажей, в которых они ютились, построить мало-мальски сносные здания, где могли бы учиться дети, принимать врачи, лежать больные, возвести хотя бы примитивные постройки животноводческих ферм, чтобы зимой не замерз скот. И люди — стар и млад — трудились изо всех сил.