Чтобы расположить к себе население, особенно крестьян, фашисты шумели о намечавшейся земельной реформе, о ее принципе «свое хозяйство на своей земле». Они прибегали к самой отъявленной лжи, лишь бы очернить колхозный строй. Гитлеровцы рассчитывали, что «реформа» возродит у крестьян частнособственнические пережитки, привяжет к своему наделу земли и противопоставит их Советской власти.

Оккупанты переименовали колхозы в сельские общины — «общие дворы», включили их в систему германской военной экономики и подчинили оккупационным военным властям. Это была не смена вывески, а коренная ломка всего уклада колхозной жизни. Члены «общины» работали не на себя, а на иноземных поработителей. «Община» служила очень удобной формой эксплуатации крестьян, которые были лишены прав, связаны друг с другом круговой порукой. Она должна была выплачивать всевозможные налоги и поборы в пользу немецкого государства. За это несли ответственность все ее члены. Через общину оккупанты удерживали в своих руках имущество, которое раньше принадлежало колхозам.

В феврале 1942 года «земельная реформа» была обнародована. Не возражая по существу против общин и других землевладельческих товариществ, она особый упор делала на индивидуальное землепользование.

В печати и по радио гитлеровцы расписывали «прелести земельной реформы», кричали: «Долой колхозы!», «Крестьянину — своя земля!» В ряде мест состоялись «съезды представителей крестьян», на которых обсуждался вопрос: «Отмена колхозов и новый порядок землепользования». Такой съезд был, в частности, созван 26 марта 1942 года в Городке. На подобных сборищах присутствовали старосты деревень и бригадиры общин, бургомистры волостей, немецкое начальство из Витебска. Нужно сказать, что на некоторые съезды удалось попасть подпольщикам, которые потом рассказали населению и партизанам правду о целях гитлеровских захватчиков.

Ни у кого из крестьян не нашла поддержки фашистская антиколхозная политика. Весной 1942 года в деревне Высокое Оршанского района гитлеровцы согнали на собрание около 400 жителей. Бургомистр зачитал «закон о земле» и попросил собравшихся высказаться, надеясь, что крестьяне будут благодарить гитлеровцев за «наделение землей». Но люди стояли молча, понурив головы, словно на похоронах. Бургомистр несколько раз повторил: «Ну что же вы молчите? Говорите же!» Потом рассвирепел и начал ругать крестьян.

— Вы все, как один, принимали с воодушевлением и одобрением законы Советской власти, а немецкое правительство, которое вас освобождает от большевиков, благодарить не желаете…

В это время из толпы раздался голое:

— Кто дал тебе право оскорблять нас и клеветать на Советскую власть?

Люди одобрительно зашумели. Немцы, присутствовавшие на собрании, начали переглядываться. Бургомистр поспешил крикнуть:

— Все, господа! Можете расходиться…

Собрание было сорвано. А на следующий день гитлеровцы арестовали в деревне несколько крестьян за то, что те выступили против «земельной реформы».

В роспуске колхозов и разделе земли были заинтересованы только привезенные фашистами в своем обозе помещики да кучка презренных предателей — бывших кулаков, воров, которые думали нажиться на бедствиях народа, похозяйничать на земле под защитой германского штыка. В деревне Яново Богушевского района прибывшему помещику было выделено свыше ста гектаров земли. Другой помещик, обер-лейтенант Нагель, захватил 400 гектаров и часть колхозного имущества. В Долженском сельсовете Витебского района обосновался помещик, которому отвели 700 гектаров земли.

По указанию подпольного обкома партии его печатный орган газета «Вiцебскi рабочы» выступила 11 июля 1942 года с передовой статьей и другими материалами, разоблачавшими антисоветскую и антиколхозную суть фашистского закона о «новом порядке» землепользования. В газете было помещено письмо крестьянина из Городокского района, который сообщал, что в район прибыли немецкие и русские помещики и каждому из них оккупационные власти выделили по 600 гектаров общественной земли.

Чтобы скрыть политический провал антиколхозной политики, оккупанты прибегали все к новым и новым маневрам. Весной 1942 года витебское немецкое земельное управление обратилось к крестьянам с обращением, в котором говорилось: «Согласно новому земельному порядку земля может обрабатываться общинами или единоличным способом, в зависимости от настоящих условий. Теперь все зависит от вашего труда и усердия».

Можно подумать, что крестьянам давалась свобода в выборе форм ведения хозяйства. Ничуть не бывало! Там, где общины были слабые, фашисты разрешали делить землю, надеясь, что люди лучше обработают свои участки, и тогда появится возможность больше содрать с этих хозяйств. В переименованных в общины экономически крепких колхозах под страхом наказания запрещалось делить землю и общественное имущество.

Крупные хозяйства оккупанты стали растаскивать. Так, они начали грабить колхоз «Красная Армия» Витебского района. Увозили скот, забирали молоко, хлеб, картофель, душили крестьян непомерными налогами. Жители деревни Ольгово всеми способами сопротивлялись разбойничьей политике, старались укрыть общественное имущество, чтобы им не мог воспользоваться враг. Это не прошло мимо внимания оккупантов.

В приказе № 1 по витебскому областному земельному управлению от 9 марта 1942 года говорилось: «В связи с тем, что крестьяне дер. Ольгово Елагинской волости Витебского района самовольно стали раскрадывать имущество бывшего колхоза „Красная Армия“… приказываю перевод общины Ольгово от общественного на индивидуальное землепользование прекратить, предложить управлению общины… на виновных лиц составить соответствующий материал с указанием нанесенных убытков и представить мне не позднее 10.III.1942 г. Копию приказа направить сельскохозяйственной части командования № 5. Зав. областным земельным управлением».

Вот как повернули дело захватчики.

Во время уборки урожая в деревни посылались специальные полицейские и военные команды, которые не только следили за работой крестьян, но нередко сами убирали хлеб, картофель и свозили убранное на железнодорожные станции. Оккупанты забирали все, что выращивалось в общинах и индивидуальных хозяйствах, ничего не давая людям взамен.

Но никакие меры не могли заставить советских людей безропотно подчиняться оккупационным властям. Крестьяне прятали урожай, скрывали от учета скот и птицу. Часто на помощь жителям сел приходили партизаны, которые разгоняли полицейские и военные команды, помогали крестьянам вести уборочные работы, укрывать урожай. Партизанские отряды области громили «немецкие имения» с их управляющими и новоявленными помещиками.

Большой шум был поднят и о «свободе религии», хотя гитлеровцы превращали церкви в конюшни, склады и казармы. Ведя лживую пропаганду, фашисты добивались одного: одурманить советских людей, посеять среди них безнадежность, растерянность, парализовать их волю к сопротивлению, борьбе.

Фашистская оккупационная политика разбоя и грабежа дополнялась насильственным вывозом населения Белоруссии ка каторжный труд в Германию. Угоняя тысячи советских людей на далекую чужбину, враг обрекал их на гибель от непосильного труда на фабриках, рудниках и полях фермеров. Фашистские правители преследовали две цели: во-первых, широко использовать почти бесплатный труд невольников для ведения войны и, во-вторых, с помощью увоза населения, особенно молодежи, ликвидировать базу партизанского и подпольного движения в оккупированных районах. Насильственный угон населения Белоруссии в фашистскую Германию был частью политики массового истребления советских людей, подрыва экономики оккупированных территорий, превращения их в сырьевые придатки германского рейха.

Фашисты делали вид, будто вербовка на работу в Германию ведется на добровольных началах. Радио, печать, кино наперебой кричали о «великих благах немецкого рая», призывали жителей побывать в этом «раю», приобщиться к немецкой «культуре». В Витебске, Полоцке, Орше вербовкой занимались созданные весной 1942 года биржи труда. Они вели учет рабочей силы и готовили списки лиц, подлежавших отправке в Германию. В сельской местности этим ведали районные и волостные управы и полиция.