Вечером, как сказал нам майор Колотозов, состоялось совещание штаба Каппелевской армии. Как звучит-то! Три тысячи усталых солдат и ещё тысяч двадцать больных, раненых и умирающих. Армия…Вот она, наша Россия, съежившаяся до размеров вокзала и пары вёрст железнодорожного полотна. Погибла Россия…Нет, ещё не погибла! Отставить грусть и трусость! Адмирал! Пока жив Адмирал - жива и прежняя Россия. Только бы спасти его…
Колотозов принёс ещё какое-то известие, только вот я совершенно не расслышал его слов. Что-то там про обходной манёвр, об ударе с тыла…Ага, в атаку на Иркутск идём! Отобьём Адмирала! Наконец-то - в бой, чтобы не бояться, чтобы не мёрзнуть. И - чтобы не думать…
Ставшие давным-давно привычными сугробы и трескучий мороз. В новинку разве что полная луна, освещающая наш путь. Лучше б и не было её: иркутским легко заметить вооружённый отряд, идущий возле самого пригорода. Проклятье! Заметили! А. нет…Не успели знак подать: снег принял троих красных дружинников в свои морозные объятия. Я всё-таки посмотрел на них: простые люди, рабочие, не будь этой проклятой Смуты…Эх, да что уж там! Ещё битвы, ещё! Чтоб не думать, чтоб тупо выполнять команды, чтоб сражаться за Адмирала!
Блестит Ангара - или не Ангара? Вроде она здесь протекает, ныне закованная в ледяную броню. Эх, смотри-ка, поэтому становлюсь, романтиком…Давно ли копал в промёрзшей земле могилы для умерших от гангрены однополчан? Воспоминание отбило всякий поэтический настрой.
Внезапно скомандовали залечь. Поднявшееся было волнение унял, умыв лицо снегом. Хорошо стало! Да, хорошо! Мысли сразу в порядок пришли, да и внимание переключилось на…
Кто же это там? Кого…
Я подполз поближе, чтобы увидеть холм, ребёнком выглядящий на фоне крутой горы. А там, на холме, высокий человек в серой папахе возвышался перед расстрельной командой. Ещё ближе, ближе, ближе…Подползти, надо подползти поближе…Этот человек показался мне до боли знакомым. Да он там не один, ещё кого-то вот-вот расстреляют…
Где-то вдалеке раздался пушечный выстрел - и словно этот громовый отзвук придал ясности моим мыслям: там, на холме, был…Адмирал! Да, это он! Адмирал!
Я едва удержался, чтобы не подняться во весь рост и не побежать к нему, чтоб закрыть телом…
- Кто Вы по званию? - слышу я уверенный, спокойный, ледяной голос Адмирала, обращенный к начальнику расстрельной команды.
- Комиссар!
- Нет такого звания. Боюсь, что по уставу Вы не можете командовать моим расстрелом, здесь нужен старший либо равный по званию, - всё так же заметил на возглас красного комиссара Адмирал.
- Так что же тогда прикажете делать? - издевательским тоном произнёс командир палачей.
- Командовать своим расстрелом буду я, - отчеканил Адмирал. - Готовсь!
Майор Колотозов поднял руку - знак изготовиться к бою. Ага, ну сейчас мы…Приклад послушно прижался к плечу. Мушка глядела прямо на одного из палачей, вон того, в тужурке с красным околышем.
- Цельсь! - возвысил голос Адмирал, готовясь произнести последнее в своей жизни слово.
- Пли!
Адмирал застыл…Он стоял секунду, две, три…Он, наверное, не понимал, почему же не он упал в снег - а красные…
Колотозов обогнал Адмирала - и вся расстрельная команда отправилась на тот свет…
- Александр Васильевич! Александр Васильевич! - майор первым поднялся из сугроба и побежал к Адмиралу. - Александр Васильевич!
Адмирал, не в силах побороть охватившее его волнение, покачнулся и едва не упал в снег.
- Александр Васильевич! Уходим! В часе отсюда - Войцеховский! Уходим, Александр Васильевич! Нам больше нечего здесь делать! - Колотозов, обыкновенно спокойный и обстоятельный, теперь более походил на юнкера, прошедшего через первый в своей жизни бой. - Александр Васильевич!
Но, признаться, мне самому хотелось пожать руку Адмиралу, посмотреть в эти глаза - и…
- Я не считаю возможным покинуть Иркутск, - взяв себя в руки, отрезал Адмирал. Он вглядывался…куда?
Я проследил его взгляд - он падал на какой-то из городских кварталов, там же и темнела громада…тюрьмы? Неужто и вправду тюрьма?
- Я понимаю, что Вам сейчас нелегко, мы только что избежали смерти, но…помилуйте! Надо уходить! - дородный Пепеляев надеялся образумить бывшего Верховного Правителя России. Шальной взгляд премьера метался: Пепеляев, видимо, не желал возвращаться, не желал вновь увидеть застенки. - Опомнитесь! Там же красные!
- Там - Анна Васильевна. Пока она находится в Иркутске - я не в силах покинуть город, - лицо Адмирала напряглось, посерело…
Я наконец заметил, что он поседел, и теперь более походил на старого орла. Не только мы прошли крестный путь, но и Адмиралу досталась своя дорога на Голгофу.
- Проклятье! Ваше Высокопревосходительство, разрешите выполнять! - взял под козырёк майор. - Я берусь спасти заключённых. Клянусь Вам: Анна Васильевна…
- Верю, охотно верю - я пойду с Вами, майор. Дайте мне оружие, - именно в тот момент я готов был охотно поверить, что Адмирал когда-то смог успокоить митинг революционных матросов. Этот взгляд…Этот голос…Металл был мягче.
- Но, Ваше Высокопревосходительство…Александр Васильевич…
Вы когда-либо видели, чтобы мужчину, спешащего к любимой, кто-то мог остановить? А уж особенно бывшего Верховного Правителя России…
Зато я могу поклясться: вам никогда не доводилось видеть отряд человек из сорока, решивший взять штурмом самое охраняемое здание Иркутска. Наверное, в иное время впору было бы снимать картину-синема о наших похождениях…
По дороге встретился патруль красных…Наконец-то - бой! Не думать! Не думать о том, что вот-вот нас могут окружить "дружинники", что мы в самом центре вражьего гнезда…
А ведь какие юнцы были среди "дружинников"…Точно такие же парни воевали у Тобола и под Самарой…Эх, Самара-городок, сколько же ребят там полегло…Почудилось, что среди красных был и Пашка Милорадовский, лихой поручик, нашедший последний приют в братской могиле Челябинска…Вылитый Пашка! Такой же молодой - и такой же горячий. И погиб первым…
И снова - бег по улицам просыпающегося Иркутска, снова стрельба…И оборачиваться- нельзя: там, позади, пятеро наших осталось. И, знаете, я был даже рад за них: наконец-то отдохнут…
Но вот и настал конец нашей беготне: впереди громоздилась тюрьма, оцепленная дружинниками, улыбающаяся пулемётными дулами.
- Надо всё сделать быстро, иначе… - Адмирал не закончил фразу, но нам и без того было понятно: перестреляют заключённых, опоздай мы хоть на минуту.
- С Богом! - Колотозов дал сигнал к атаке. - За Россию! За Адмирала!
Он сделал несколько шагов - и, смешно всплеснув руками, повалился на снег. Вот и он наконец-то сможет отдохнуть…
То, что было после, и боем назвать-то трудно: кранные просто разбежались, дав дорогу обезумевшим от ярости "белякам". Нам, то бишь…И всё-таки - ещё семеро из нас остались лежать, окрашивая снег в багрянец. Отвоевались…Не думать…Не думать…Не бояться…В атаку! В бой! На смерть!
Я видел, как Адмирал, со смесью радости, ярости и волнения на лице, отпер дверь одной из камер - и заключил уже в свою темницу, темницу любви, даму…Да, это была Анна Васильевна, жутко худая, испуганная, - но счастливая. Слышно было, как она плачет, но лица её не было видно: Адмирал прижал к себе возлюбленную и что-то шептал ей.
Сзади послышались торопливые шаги и короткие команды, выкрикиваемые гнусавым голосом. Ага, ещё солдаты революции подоспели…
Я развернулся - и увидел дуло трёхлинейки, направленное прямо на Адмирала. Время…Время…Его никогда мне не хватало…
Надо успеть…
Не думать…
Выстрел…
Наверное, я улыбался, падая в небытие: я всё же успел. Несмотря ни на что…Мы всё же…устроили красным настоящий реванш за крестный путь…И теперь - можно отдохнуть…Наконец-то отдохнуть…Как хорошо и тепло…
Послесловие
Вот и дописана последняя страница цикла "Рыцари Белой мечты". Начатый романами "За Русь святую!" и "Гром победы, раздавайся!", он завершился этой книгой. Работа над заключительной частью проходила в напряжении и трудных условиях, особенно в моральном плане.
