- Эх, не сообразил я ему на память...

  Тимур вскочил, вытащил что-то из кармана шорт, размахнулся:

  - Велес, держи!

  Глава тридцать восьмая

  В чём хоронят царей?

  Подпрыгнув, Велес поймал подарок. Славка с любопытством спросил друга:

  - Что кинул?

  - Твой ножик, - бестрепетно ответил Тимур, но неожиданно засомневался. - Или зря?

  - Да ну! Что мне, жалко? - Ответил Быстров-младший, удивляясь совпадению - ведь и Груму в тот раз он тоже подарил складешок.

  На борту триремы мальчишек ждали. Приветственно махала рукой Дара. Она почти не изменилась, разве что одежда стала иной - расшитый яркими цветами русский сарафан? Ждан, в синей косоворотке, синих же просторных шароварах и красных сапогах - смотрелся почти как атаманец, добавь чалму. Гера в том же зелёном платье, в полупрозрачной накидке, кивнула с достоинством. А Русана? Где она?

  Шлюпка пристала не к борту, как ожидали мальчишки. Матросы втиснули её между двумя вёслами. С триеры по ним скатился здоровенный рулон, постепенно разворачиваясь. Олен первым шагнул на дорожку из брусков, переплетенных веревками. Мальчишки - за ним. Славка представил Тимура Ждану и Даре.

  - Друг? Это важно. Здравствуй, на многие лета, - стиснул руку Ждан, но тотчас переключился на Славку. - Ну, Яр, рад тебя видеть. Возмужал-то как! Крепко, крепко! Добрый воин из тебя получится!

  Дара похвалила: 'ты очень повзрослел', и улыбнулась. Гера ничего не говорила, просто смотрела на мальчишек. Славка решил узнать у неё, где одноклассница. Но опоздал. Русана эффектно появилась, настежь распахнув дверь палубной пристройки.

   Славка обалдел и потерял дар речи. Одноклассница в ярко-красном сари выглядела статуей богини победы. Осанка, гордая, словно у королевы. Волосы, уложенные в причёску, прикрыты белым, полупрозрачным шарфиком, который крыльями развевался за спиной.

  Всё испортил Тимур. Он обрадовался, схватил это чудо природы за руки, запрыгал вместе с ней, крутанул, словно собрался танцевать:

  - Руська, знала бы ты, что с нами было!

  Русана вытерпела панибратство, вежливо сказала: 'привет, Тим!', высвободилась. Поправила растрепавшиеся волосы, прижала непокорную прядь заколкой. Руки, поднятые к голове, придали её вид скульптуры Афродиты или Дианы.

  - Ты такая красивая, - совершенно не к месту ляпнул Быстров-младший.

  - Да? А ты наблюдательный, - ехидно ответила девушка, пока одноклассник заливался краской: 'Чёрт, даже нормально поздороваться не сумел!'

  Хорошо, что Тимур не видел друга в этот момент, так был занят - перегнулся через борт, любуясь, как три ряда весел делали первый гребок. Быстров-младший быстро оглянулся. Олен с волхвами шёл в сторону палубной надстройки, матросы закрепили шлюпку и разбежались по своим делам. Никто не смотрел, как Славка стоял перед Русаной, пялился на неё дурак-дураком и не находил сил изменить ситуацию. А Лихачёва?

  Что Лихачёва! Та молчала и улыбалась, глядя, как молчал он. Полностью насладилась игрой красок на лице Быстрова-младшего и помогла, наконец:

  - Ты даже не представляешь, Слава, как я рада тебя видеть, - словно и не заметила долгого смущения одноклассника.

  После этого она сложила перед собой руки особым, несомненно, индийским жестом, слегка поклонилась:

   - Намасте!

  Он сумел выдавить из себя: 'Привет!' Спасительный круг бросил Олен:

  - Яр, Руся, Тим! Быстро сюда!

  Под мерное буханье барабана трирема набрала ход и красиво рассекала мелкие волны. В палубной настройке, богато украшенной - резьбой снаружи и пурпурной обивкой изнутри - ребят встретил суровый Борун:

  - Почему мне хочется вас высечь?

  - Если по справедливости, - ответил Славка подняв голову и твёрдо глядя в глаза волшебника, - то не за что. Покушение предвидеть невозможно, нашей вины в этом нет.

  Борун перестал хмуриться:

  - Ты не изменился, Яр. Всегда отстаиваешь собственное мнение. Что ж, наверное, Олен прав - вы и есть новое поколение...

  Ждан дружески похлопал Славку по плечу:

  - Он у нас мастер в переделки попадать, - и напомнил 'подвиг' с разоблачением Мера.

   Славка опустил голову. Стало стыдно за тогдашнюю глупость. Ведь только свидетельство лешего и русалок спасло его, обвиненного в убийстве и поджоге леса. Хуже всего, что краем глаза Быстров-младший заметил, как усмехнулся Олен. Даже Тим понял - архиерей сейчас сольёт Боруну историю позорного пленения в истинной, глупой версии! Ашкеров растерянно глянул на друга - что делать, как помешать архиерею? Славка попытался опередить, перевёл разговор на бегство от пиратов с помощью полупрозрачных русалок, или как их там - океанид? Глупо и поспешно задал вопрос:

  - Чего ради они нам помогали?

  - Я попросил, - пояснил верховный жрец Дельфийского оракула.

  Он сказал это обыденно, словно сама собой подразумевалась прямая связь между ним и морскими обитателями. Хотя, кто его знает, может, так оно и есть? Совсем немного сомневаясь, Славка выслушал пояснение архиерея:

  - Наяды храмового озерка вас в лицо хорошо помнят же. Я им сказал - Элея, Мента, Алора - девочки, обрисуйте океанидам, кого искать...

  С трудом удерживаясь, чтобы не пялиться на Русану, которая сидела точно напротив, Быстров-младший кивал на вопросы Олена:

  - Шквал помнишь? Тебя там увидели, тотчас мне передали. Что вы там, как на шиле сидите и удрать не преминёте - догадаться несложно, так? Плюс прекогностика, вот я и высчитал, где вас встречать. Попросил у воеводы атаманцев...

  Архиерей опять вворачивал такие слова, что не вдруг выговоришь, но дар понимания - та искорка, проскочившая от его пальца ко лбу - помогала Славке: 'Прекогностика - предвидение. Теперь понятно, откуда взялись казаки!' Тринс продолжал:

  - ...с Тритоном поговорил, чтобы девочки при случае быстренько утащили вас ко мне. Вы же могли просто за борт прыгнуть...

  - Щас! А кто бы Велеса спас? - Вмешался Тимур, недовольный, что всё внимание волхвов досталось другу.

  Спохватившись, Олен подтолкнул к Боруну третьего попаданца:

  - Проверь, он способен?

  Волшебник руками провёл вокруг Тимкиного лица, раскрыл свои ладони, словно книгу:

  - Ничего особенного. Ладно, давайте к делу, - и обстоятельно изложил собственный взгляд на возврат ребятишек. - С твоими амулетами, Олен, не очень понятно. Они центр выбирают не по месту настройки, а по встречной мысли. Причём не точно. Гера настроилась на Русю, но Руся же про Затулье, про Сокола думала?

  Волхвы закрыли глаза, дружно замолчали. Тимур глянул на друга, вопросительно поднял брови - мол, что они? Вмешалась Русана, приложила палец к губам. Славка опять отметил, насколько плавно, изящно у неё получалось всё: 'Ёлки, а я, как Буратино, дергаюсь. Рывками'. И много ещё, связанного с одноклассницей, успел он передумать, пока Борун не прервал молчание:

  - Да, так самое верное. Сразу в центр лабиринта. И надо здесь, из нашего времени, закрывать пробой. Ждан, Дара, кого из волхвов сможете ещё призвать? На Гизехское поле? Хоть десяток собрать бы...

  На том совещание и закончилось. Выйдя на палубу, мальчишки удивились - трирема двигалась по ночному морю, не снижая скорости. Конвойные дромоны с яркими факелами на носу, корме и по бортам, держали строй. Тоненький рожок новой луны освещал далёкий берег и чешуйчатой дорожкой связывал его с кораблём.

  - Красота, - лапища Ждана легла на плечо Славки.

  - Красота, - согласился тот.

  - Люблю ночное небо, - добавила Русана, - оно сказочное. Тысяча и одна ночь.

  - А ты Шахерезада, - вставил 'пять копеек' Тимур, - осталось сказку придумать.

  - Разве мы не в сказке? Да, кстати, - Русана обратилась к Ждану, - покажи им, с кем плывут. Чтоб не гордились, что всё ради них.

  Дара, стоявшая рядом, поддержала просьбу. Волхв поманил мальчишек за собой: