- Много ты понимаешь, - возразила Русана, - это конкурс. Как у нас 'Минута славы'. Люди стараются себя показать. Надо дослушать и выбрать лучших.

  - Не хочу, - упёрся Тим, и предложил другу. - Давай удерем?

  Славке был готов слушать любую муру, лишь бы рядом с Русаной, но предавать Тимура ему казалось неправильным. Опять же, надо показать однокласснице, что он самостоятельный, или нет? Терзаемый такими мыслями, Быстров-младший тихонько поднялся вслед за Тимом. Оба пригнулись, как в кинотеатре, чтобы не загораживать экран другим зрителям, и ушли из храма, провожаемые удивленными взглядами членов жюри, гневным - Русаны, обиженными - состязателей. На улице мальчишек встретило нестерпимое солнце.

  - Эх, дураки мы, очки не захватили, - посетовал Тимур, отчего настроение тотчас испортилось.

   Очки остались, в станице Лайбовая, что рядом с Одессой. А они с другом торчали здесь, в древней Греции, невесть за сколько лет от России и Украины, где их ищут уже третий день. Ашкеров-младший совсем уже собрался испортить настроение и Славке, как тот хлопнул себя по лбу:

  - Елки, я же сумку оставил! С деньгами! Никуда не сваливай, жди. Я мухой!

   Олен вчера дал им несколько монет - если что купить захочется, а Быстров-младший их прибрал, да утром и забыл взять. Он умчался по лестнице за сумкой, которая лежала в сундуке. И вдруг Тимур услышал знакомые слова. Два молодых воина оживленно обсуждали качество белой рубахи. 'Нет, не азербайджанский. Странный, но многое понятно...' - Тим рванулся к соплеменникам и радостно воскликнул:

  - Mерхаба, уважаемые! Скажите, а вы издалека приехали? Баку, Махачкала? Если да, то мы земляки!

  Воины в зеленых чалмах не спешили радоваться знакомству, но мальчишка не отставал от них. Старший, голубоглазый, толкнул напарника локтем, обращая внимание того на мальчишку. Второй, смуглый и по-татарски остроскулый, окинул Тимура взглядом. Оба отметили странную одежду:

  - Смешной чудик... А говорит бойко.

  Голубоглазый удивился восторгу мальчишки, спросил, кто он такой:

  - Кимсин сен, пацан? Откуда?

  - Да я из России прилетел, с другом, - заторопился объяснить Тимур. Воины понимающе переглянулись и одновременно воскликнули:

  - А, ты из сыновей бога. То-то атаманский знаешь! Чем может тебе служить?

  - Не, ничего не надо, что вы, - засмущался мальчишка, - просто услышал родную речь. Я же, как умная собака, вроде местных и понимаю, а по-ихнему говорить не умею, вот.

   - Не любят греки атаманский говор, это верно. Но ты не робей, понимают за милую душу! Хочешь, давай с нами. Сейчас, только возьмём рубаху. Она годится, шелковая, а этот разбойник, - воин постарше кивнул на лавочника, - цену сбавлять не хочет. Вчера мне такую же на треть дешевле продал!

  Тим поинтересовался, сколько стоит эта очень скользкая на ощупь сорочка. Остроскулый воин, Закир, назвал сумму - 'рубленин' и 'алтын'. А потом бросил рубаху на прилавок, заявил продавцу:

   - Да пропади ты пропадом, жадюга! Пойдёмте отсюда. У другого куплю, - и двинулся прочь.

  Лавочник закричал, вскочил с места, бросился за воинами. Он горячо уговаривал почему-то только Семёна, называя того Османом, тараторил и убедил-таки вернуться. Закир надел рубаху. Причмокивая, что означало восторг, наверное, продавец кружился вокруг парней, пока те не выложили несколько монет. Подобострастно кланяясь, лавочник благодарил покупателей, а Тимур тихонько стоял и ждал новых знакомых. Тут подбежал Славка, держа сумку на плече:

  - Куда удрал? Договаривались же, не расходиться, - попрекнул друга и спросил. - Куда пойдём? Может, где борцы?

  - Ничего не удрал. Ждал, как дурак, - оправдался тот, - только в сторону отошёл.

  - Эй, так вы и ордынский знаете? - удивились новые знакомые Тимура, причём на смеси украинского и русского.

   'Суржик', как называла его Славкина мама, оказался понятен всем четверым. Ну, как тут расставаться? И друзья пошли вместе с атаманцами, живо комментируя увиденное. Городок бурлил. Народ, одетый разномастно, но опрятно, ел, пил, играл в какие-то азартные игры, спорил и даже дрался. Стража, поблескивая полированными нагрудниками с головой быка, появлялась, где надо, унимала или разгоняла дебоширов. Приличных людей не трогали, а вот нескольких оборванцев скрутили и увели с площади. Семён проводил их взглядом:

  - Вот это правильно! Нечего здесь сброду шарашиться. Вишь, на игры премножество гостей стеклось, с Грекии, а то и с порубежья, и эти тож, сволоклись поживиться...

  Закир перебил друга, показал в сторону:

  - Эвон где состязаются! - И двинулся сквозь толпу, бесцеремонно пробиваясь плечом. - Подвинься, дай дорогу! А ну, посторонись!

  Мальчишки пристроились за его спиной, а Семён замыкал шествие. Недовольные моментально затихали, увидев зелёные шапки атаманцев. Выйдя к символическому веревочному ограждению, они увидели несколько квадратных площадок, усыпанных чистым песком. На ближней как раз шёл поединок нагих и очень мускулистых, совсем молодых мужчин.

  Борцы состязались, пытаясь покрепче ухватить соперника поперек туловища и швырнуть на землю. Их тела блестели от пота и масла, мышцы проступали жгутами. Но борьба мало походила на современную. Противники упирались ногами и давили навстречу - кто кого. Пыхтели они недолго. Один не устоял при встречном рывке, пал на колено. Второй немедленно этим воспользовался, навалился и припечатал спиной к земле. Зрители заревели, победитель радостно запрыгал.

  - А назад рвануть, через себя бросить? - Семён остался недоволен. - Была охота смотреть... Башками бодаться, и то смешнее будет... Или бы просто пинались, у кого ноги крепче...

  Закир поддержал друга, но предложил дождаться других - вдруг порезвей окажутся. Подождали. И зря - в следующей паре ситуация повторилась. Мальчишки и атаманцы направились дальше. Кулачный бой выглядел намного живее. И кровавее - кожаные ремни на кулаках при удачном ударе сдирали кожу хуже наждачки!

  - Слав, ну на фиг, - сморщился Тимур, - не бокс, а бои без правил. Мордобой, и всё. Валим отсюда!

  Атаманцы согласились, и компания поплелась дальше, выбирая места, где падала хоть маленькая тень. День выдался неимоверно душным. Мало, что солнце палило, так и ветер утих. Горожане, особенно постарше, обливались потом, поминутно промокали себя платками. Мальчишки пожалели, что не захватили шляп, которые им утром предлагала Рема. 'Париться под плащом ради приличия - ещё чего!' - решили они и не стали мучиться, остались в одних хитонах, вопреки строжайшему приказу Олена. Пурпурные хламисы переместились в сумку.

  Семён внезапно остановился:

  - Эге, слышали? Метание копья! Давайте глянем?

  Глянуть было на что - плетёные мишени стояли рядком, а претенденты разминались под одобрительные крики болельщиков. Глашатай зычно выкликнул имена, первая двойка вышла к черте. Их тела не выглядели мускулистыми, как у борцов и боксёров, чему Тимур удивился:

  - Ничего так, спортсмены! Вон тот, пузырь? Тоже мне, триста спартанцев!

  Претенденты метнули копья. Близко к центру мишени попал как раз пузатенький крепыш. Так, пара за парой, желающие прошли первый круг. Неудачники отсеялись. Последним остался одиночка, который умолял хохочущих болельщиков выйти на рубеж и взять копьё: 'Ну, вы что? Помогите, чем ржать бестолку! Хоть перед собой бросьте, судье без разницы! Эй, хоть кто-нибудь!' Семён толкнул друга:

  - Чего ждёшь, иди!

  Закир перепрыгнул верёвку, ограждающую поле, побежал к глашатаю. Среди зрителей раздались негодующие крики и свист. Тимур спросил:

  - О чём они?

  - Не нравится, что атаманец, вот и дерут глотку, - Семён довольно ухмыльнулся, - только поздно. Любой может выйти!

  Славка удивился. Он-то думал, что спортсменов отбирают заранее, и те вроде как сборными командами выступают. 'Оказывается, одиночка тоже имеет шанс? Вот это демократия!'