И исчезла. Только что стояла — и нет ее. И ни один листик не дрожит. Хлопец потряс головой, пытаясь вправить мозги на место, развернулся и помчался через лес. Бежал быстро, словно по пятам волки неслись. Правду сказала странная девчонка, или нет — то пусть дед разбирается. Он в деревне за старшака. Может и не поверят, но предупредить надо. Да и дед-то, как раз, поверит…

Светка проводила взглядом стремглав убегающего пацана и повернулась к Косте, неожиданно появившемуся рядом.

— Вот! Какие мы с тобой молодцы! Целую деревню одним разговором спасли.

— Думаешь, уйдут? — усмехнулся тот.

— Конечно! Не будут же смерти ждать! — убежденно ответила Светка.

— Смерти ждать не будут. Просто не поверят. Сама прикинь: прибегает из леса мальчишка и кричит, что ему добрый лесной дух по секрету сказал: мол, тикайте, немцы вечером нас сжигать приедут. Ты бы поверила?

Светка задумалась. Пожалуй, вряд ли. Не бывает же так.

— И как? В самом деле сожгут?

— Мы туда двадцать восьмого вышли. На следующий день, получается. Еще головешки дотлевали. Согнали жителей в какой-то сарай и подпалили. Ну и дома тоже. Акция устрашения…

— И что делать? Может, пойти еще раз предупредить?

— Думаешь, с нами разговаривать будут? Уважат больших волосатых? Местные — люди решительные, за топоры да берданки схватятся.

— Глаза отведем! — тут же предложила девушка. — У нас же получается!

— Всей деревне? С пацаном еле справились… И всё равно не поверят. Такое в голове не укладывается. А у деревенских — особенно. Не хочу про них говорить плохо, но они в каждом чихе подвох ищут. А когда находят — то сопли до полу уже. Я же тут два года служил, потом партизанил — насмотрелся!.

— Кстати, почему иллюзию так тяжело держать было? На корабле же получалось совсем легко!

Теперь задумался Костя.

— Не уверен, но… Здесь люди сильные. Не надеются ни на судьбу, ни на бога. Только на себя рассчитывают. Дело делают. А там — так, трепачи. Я так думаю…

— Угу. И в драке они посильнее космических будут?

— Морально — да. Физически — скорее наоборот. У тех костюмы боевые имелись. И роботы с лазерами.

Нежное женское личико озарилась клыкастой ухмылкой.

— Так давай сходим да объясним немцам, что они не правы. И чтобы никто не ушел обиженным. А лучше чтобы просто никто не ушел.

— Говоришь, ничего не читала, — удивился Костя, — а Стругацких цитируешь.

— Я их слушала, — и рассмеялась, увидев удивление на лице напарника. — Аудиокниги. Я много слушала, куда интереснее, чем тупой музон по плееру гонять. Так пойдем немцев бить?

Константин не знал, что и ответить на такое предложение. Вдвоем, без оружия, лезть на роту немцев… Ну пусть не роту, а пару отделений… Но двадцать рыл тоже немало. Да, сильные. Да, быстрые. Но не быстрее пули. И не сильнее пулеметной очереди. Глаза не то что взводу, отделению не отведешь. На неожиданности можно сыграть, но это только отсрочка. У противника подавляющее преимущество. А когда справятся с йети, деревню ожидает тот же конец, что и в прошлый раз… Только еще более мучительный, потому как без потерь при любом раскладе не обойдутся.

Костя оскалился. Будут потери. Обязательно!

Было бы хоть какое-то оружие! Обидно, в захоронке три бластера, а толку… Не подходят они для лап йети, категорически не подходят… И что, отдать Дранницы на растерзание? Ну уж нет! Болт вам в рот, суки гребанные, а не деревню!

— Пойдем. Только с умом. Сейчас прикинем, что и как….

План придумывался на ходу. И довольно неплохо. Косте даже начало казаться, что шансы на успех не так уж малы. Раздухарившаяся Светка и вовсе была уверена в победе с разгромным счетом. Ей предстоящее мероприятие казалось чем-то средним между развлечением и очередным матчем. А потому по окончании планирования девушка заявила, что надо потренироваться, и умчалась на ближайшую поляну. Носилась, вытаптывая бедную траву, пока Константин пытался сообразить, что именно из имеющегося снаряжения может пригодиться в будущей схватке.

Получалось, что ничего. Барахла набрали немерено, а воевать нечем. В итоге, он дал волю Грыму, и тот обрадованно соорудил две внушающие уважение дубины, вырвав с корнем пару молодых деревьев. Всё не с пустыми руками идти…

Рядового Андерса Вульфа снедало необъяснимое желание. Оно возникло на въезде в эту зачуханную русскую деревню и не отпускало ни на минуту. Никогда Вульф не замечал за собой таких пагубных наклонностей, недостойных истинного арийца и позорящих белую расу. Впрочем, скорее всего, желание обуславливалось не внезапно проснувшимися отклонениями в психике Вульфа, а его отношением к гефрайтеру Мюллеру. Ну не любил рядовой своего командира отделения.

Конечно, неестественные позывы безжалостно давились. Сперва получалось неплохо. Но чем дальше продвигалось дело, тем больше чесались руки. Когда оба отделения выгрузились из раздолбанного «Блица», взаимное расположение шютце и гефрайтера оказалось на редкость соблазнительным.

Солдаты стояли, брезгливо рассматривая нищие домишки. Они ждали, пока лейтенант Нойнер через заикающегося и сильно потеющего зондерфюрера-переводчика из прибалтов объяснит местному старосте, что все жители должны собраться на центральной площади деревни. Но выживший из ума старый пенек никак не мог понять, что от него требуется. Герр лейтенант давно бы пристрелил унтерменша… Но, если дать выход злости раньше времени, то придется местное население вылавливать по грязным домикам и окрестным буреломам. А развлечения в таком духе в планы Нойнера не входили. И времени жаль, и без сопротивления не обойтись.

Тем не менее, лейтенант не сдержался и хлестнул старика стеком по лицу. И приказал для острастки пристрелить притащенного из ближайшего двора мальчишку.

Вот тут-то увлекшийся намечающим зрелищем Шульц и упустил из вида собственные конечности. Воспользовавшись неожиданной свободой, правая рука протянулась вперед и ущипнула ненавистного гефрайтера за задницу. Хорошо ущипнула. С доворотом, чтобы оставить замечательнейший кровоподтек…

От неожиданности Мюллер подскочил на полметра вверх, заверещав, как свинья, когда ее режут, развернулся и что было сил врезал Шульцу по роже. Рядовой, будучи побольше и посильнее оппонента, не остался в долгу, и через считанные секунды солдаты катались по земле, ожесточенно мутузя друг друга. Пытавшиеся разнять сцепившихся, оказались немедленно вовлеченными в потасовку: и Шульц, и Мюллер щедро раздавали удары направо и налево.

Если бы в дальнейшем фельдкомендатура решила провести расследование данного эпизода, то ни один из участников безобразной драки не смог бы внятно объяснить свои действия, настолько они противоречили всему, что вбивалось в солдат всей предшествующей подготовкой. Но дожить до расследования и неизбежного в таких случаях «пятисотого батальона» драчунам было не суждено…

Драка начала набирать обороты, вовлекая в свою орбиту одного солдата за другим…

Безразличный ко всему происходящему, рядовой Бирнбахер, выполняя приказ лейтенанта, поднял винтовку и направил на мальчишку…

В воздухе что-то свистнуло, и стрелок, выронив оружие, повалился навзничь. В голове рядового торчал ярко красный цилиндр, с диаметром днища около семи сантиметров. Странный предмет вошел Бирнбахеру в левый висок и вышел из правого. Из переднего, заостренного, конца прямо в рот лейтенанту ударила пенная струя какой-то жидкости. «Это не пиво», — успел подумать герр Нойнер прежде, чем полуметровая дубовая колода смахнула ему голову….

План полетел к чертям собачим почти с самого начала. В Драницы просочились незамеченными. Это оказалось на удивление простым делом. Часть людей всё же из деревни вывели. То ли мальчишка имел неплохой авторитет, то ли берегинь по старинке уважали, а может, хитрые селяне решили припрятать на всякий случай скот, а заодно девок и детей… Кто тех Лесных знает? Вдруг и правда, если не немец, так еще какая пакость в гости пожалует?