Лоусон почувствовал, что его раны заживлялись под повязкой, но его грудь болела и по другой причине. Он вспомнил, что видел старика на скамейке в парке годом ранее. Как страшно им было, и как освобождённые, в поисках помощи, они нашли, наконец, жилье, образование, рекомендации. Артур был больше, чем их опекуном, он был другом.

– Пойдём с нами, – сказал он снова.

– Нет, мой мальчик, когда они поймут, что произошло, Гончие вернутся в большем количестве. Я задержу их здесь так долго, как смогу, – сказал Артур.

– Кроме того, я не без подкрепления. – Он достал палочку из кармана пиджака. Она была из чёрного дерева и из кости. Драконьей кости, колдун объяснял это однажды. Древняя магия, старше преисподней, сотворённая до того, как земля была сформирована. Она сияла в полумраке, сверкая искрами. – Я думаю, что в последнее время я перешёл ограничения.

– Артур, я не могу просить вас сделать это, – сказал Лоусон.

– Ты не проси меня. Кто-то это уже сделал, – сказал Артур с усмешкой. Он повернулся к Блисс. – Я обязан твоей матери. Да, я увидел ваше сходство. У тебя её глаза. – Он поднял палочку, сделав дугу в воздухе. – Мне не удалось помочь ей однажды, много лет назад. Во Флоренции, когда она нуждалась в друге. Я сказал ей, что хотел бы сделать что-нибудь для неё, я сказал ей, что она может попросить о чём-угодно и я это сделаю. Это было моё обещание. Я держал бы вас ребята в безопасности.

– Прощай, Артур, – сказала Блисс.

– Лоусон, мы должны идти.

Лоусон завёл двигатель. Малкольм махнул рукой. Эдон и Рейф кивнули в знак прощания.

Артур махнул белым платком.

– Если повезёт, мы должны встретиться снова однажды. Лоусон, не забывай, что я рассказал тебе о проходах. А теперь оставь меня.

*

Больница не была далеко. Лоусон не мог поверить, что Тала была так близка. Он никогда бы не оставил её. Было ли действительно это легко? Были свои мечты должны быть выполнены в ту ночь?

– Вот оно, – сказала Блисс, когда они прибыли к четырёхэтажному зданию на вершине холма. Лоусон оставил фургон на стоянке. Двери больницы закрыты на ночь. У входа лишь сонный охранник, который, казалось, не заметил припарковавшийся фургон в дальнем конце стоянки.

Лоусон выключил двигатель.

– Рейф, Мак, вы, ребята, оставайтесь здесь. Эдон, пойдём со мной. – Было бы безопаснее, если бы это была просто небольшая команда, и у них с Эдоном всё получится. Он вёл их к заднему входу, когда он остановился.

– Что это? – спросил Эдон шёпотом.

Лоусон указал на бронзовый крест, красовавшийся на двери больницы, и название клиники: психиатрическая клиника Святого Бернадетта. Его сердце начало биться бешено в груди, разрываясь с надеждой. Если Тала была жива и невредима, если ей удалось избежать Гончих, она бы искала убежище в таком месте, святом месте, куда Гончие никогда не могли войти. Место, где она будет в безопасности.

– Дерьмо, – Эдон выругался.

– Что это с ним? – Спросила Блисс.

– Да ничего, он просто немного раздражён, ведь он не может войти внутрь, – объяснил Лоусон.

– Святой Бернадетт? – спросила Блисс.

– Да святая земля, – объяснил Лоусон. – Закрыта для ада.

– Я буду ждать снаружи, – сказал Эдон. – Полегче там. У нас было достаточно фейерверков.

– Как же ты можешь войти? – спросила Блисс Лоусона, оставляя заднюю дверь открытой.

– Незнайка. Я просто могу. Я обнаружил это случайно, когда увидел в церковной кухне суп. Остальные мальчики не могли переступить порог, но я пробрался гладко, как по маслу. Может быть, кто-то любит меня там, – сказал он, толкнув дверь, и тогда они оказались внутри. – Я отключил сигнализацию, не волнуйся. – Он остановился у подножия лестницы. – Ты помнишь, где она была?

– Номер пятнадцать. Я думаю, это на третьем этаже.

Но это не так. В больнице лабиринт одинаковых коридоров и комнат, и, в довершение всего, несколько пятнадцатых комнат. Ни в одной из них не держали Талу. Хотя в каждом коридоре находились посты медсестёр, у них удалось передвигаться незамеченными.

– Я сожалею, всё выглядит таким одинаковым, может быть, её перевели? – предположила Блисс, нервно оглядываясь.

Он последовал за ней по коридору, который привёл их далеко от основной части больницы.

– Это он! – Сказала она взволнованно, когда они наткнулись на комнату с табуретом охранника перед ней, но самого охранника не было. И когда Лоусон открыл дверь, в комнате было пусто. Но он чувствовал присутствие, которое было странным и знакомым в то же время. Тала?

– Это была её комната? – Спросил он.

– Я так думаю, – ответила Блисс.

Это не правильно. Это не тот аромат. Но, возможно, это было слишком давно... Может быть, Гончие изменили её... Он не мог дышать.

Слишком многое поставлено на карту.

– Что это такое? Что не так?

– Я не уверен... – Он прошёлся по комнате ещё один раз, а затем повернулся к Блисс.

– Следуй за мной.

Он ударил дверь и бросился по коридору, задевая прошедшую медсестру так быстро, что она уронила поднос.

– Извините!

– Эй! Вы не можете находиться здесь! – Медсестра закричала, но он был уже на лестнице. Он повернулся, чтобы убедиться, что Блисс следует за ним. Она спускалась по лестнице вниз.

Направо. Он поймал запах снова из вентиляционных каналов и отслеживал его по длинному коридору, потом остановился у самых дальних дверей.

– Здесь, – сказал он. Он положил руку на ручку двери. Она не была закрыта. Он вошёл внутрь.

Там на кровати оказалась девушка. Она была подключена к линии капельниц и спокойно спала.

Лоусон подошёл к ней и посмотрел на спящую девочку. Её волосы выглядели по-другому, её кожа была так бледна, она была полупрозрачная, она выглядела полумёртвой.

– Что они с тобой сделали?

Рядом с ним Блисс читала этикетки на сумке с жидкостями, прикреплёнными к руке девушки.

– Она под сильным успокоительным. Наверное, поэтому больше нет охранников, нет необходимости в замках.

Конечно, нет, подумал Лоусон. Нет необходимости в замках, они кормят её допингом. Ей, должно быть, вкалывают очень большие дозы.

Он чувствовал, Блисс, она положила руку ему на плечо.

– Это хорошо, – сказала она. – Тала будет в порядке, мы заберём её отсюда. – Он покачал головой и схватил металлические решётки на кровати так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Лоусон... В чем дело?

Девушка открыла глаза. Её ярко-голубые глаза были цвета неба, но её голос стал насмешливым.

– Кажется, он ожидал кое-кого другого, – произнесла она.

– Ахрамин, – сказал он. Девушка в кровати была Гончей, на расстоянии вытянутой руки.

Ахрамин. Он смотрел на неё, не верящим взглядом, но не было никакого сочувствия в её глазах. Она яростно сражалась с ним, и она победила. Она погрузилась своими зубами в его шею. Его подняли за волосы, показали его белое горло Ромулу, разорвали его, полоснули зубами, от уха до уха, но пощадили, и Лоусон был в состоянии жить. Но Тала была права, думал Лоусон. Я позволил ей победить. Он не мог убить её, Ахрамин, одну из его стаи. Он был застигнут врасплох и был побеждён. Он позволил Ахрамин жить, думая, что он принёс жертву. Он был готов встретиться со своей смертью. Как он мог предвидеть, что сделать это, будет означать, что в один прекрасный день она развяжет силы Ада, направив их на его стаю и уничтожит его единственный дом, который он когда-либо знал?

Глава двадцать первая

– Кто такая Ахрамин? – спросила Блисс.

– Скажи ей, Лоусон. Скажи ей, кто я такая. Это то, как они называют сейчас вас, не так ли? Лоусон? Странное название. Но опять же, вы всегда были немного другими, – сказала Ахрамин. – Приятно видеть тебя снова, сожалею о том доме. Он выглядел… уютным.

Лоусон сжал челюсти. Он проигнорировал её и ответил Блисс.

– Она была одной из нас. Сестрой Талы. Но они поймали её, когда мы бежали из ада...

– И они превратили меня в одну из них. – Ахрамин посмотрела на Блисс. – И снова здравствуй. Так ты нашла волков вместо Гончих? Интересно. Я думала, что ты вернёшься.