– Скажу, Кайт, – ответил он негромко. – Скажу. И мы шагнули вперёд, к городу, подобно нам много лет ждавшему свободы. Битва за будущее началась.
Эпилог
Аэт
Ночное небо медленно светлело. Холодный ветер неутомимо погонял стадо глупых туч, способных лишь плакать и бесноваться в нелепом гневе, пахло мокрой травой. Вдали, где небо и земля сплетались в вечном объятии, неумолимо разгоралась заря.
«Ещё один день» – подумал Аэт, чувствуя, как ручейки холодной воды нежно щекочут босые ноги. – «Всего один день.» То же самое он говорил себе вчера. И позавчера.
«Наверно, скажу и через год…»
Открыв глаза, эльф вдохнул запах мокрой травы. На светлеющем небе, одна за другой, гасли звёзды; рассвет надвигался неумолимо, прогоняя беззащитную ночь в пещеры и лесные чащобы. Солнце прекрасно, оно творит жизнь и несёт радость. Но суть любой звезды – разрушение.
«Я должен вернуться» – вновь подумал Аэт. – «Я проводил годы, стремясь к совершенству. Во имя чего? Несколько дней назад я спас целый город и, быть может, теперь этот город станет причиной гибели стократ большего числа разумных. Так что же я совершил? Подвиг или преступление?»
Аэт обернулся к западу, спиной к восходящей звезде. Длинная тень протянулась от его ног к горзонту.
– Нам не дано знать будущее, – вслух произнёс эльф. Закрыв глаза, он долго смотрел назад, туда, где остался спасённый им Город Магов.
– Но сегодняшний день в нашей власти.
Ноги мягко ступили в траву. Дорога властно звала вперёд, тень трусливо подпрыгивала, мешая каждому шагу. Чуть слышно шелестел ветер.
«Пора вспомнить, чему учил меня старый лекарь,» – подумал Аэт, убыстряя шаг. – «Кому нужно совершенство в пустыне? Сотни и тысячи разумных ежесекундно гибнут, многим из них я мог бы спасти жизнь.»
Эльф улыбнулся. Приключение с драконом помогло ему понять свой путь, впервые за десять лет наполнило душу давно забытым огнём.
«Я сам построил стены своего ада» – подумал Аэт. И рассмеялся, раскрыв объятия навстречу ветру.
– Я жив! – крикнул он солнцу. – И буду нести жизнь всем, кто в ней нуждается! Впереди лежала длинная дорога. Эльф не знал, куда она ведёт. Но он собирался проверить.
Кайт
Ночное небо медленно светлело. Холодный ветер неутомимо погонял стадо глупых туч, способных лишь плакать и бесноваться в нелепом гневе, пахло мокрой травой. Вдали, где небо и земля сплетались в вечном объятии, неумолимо разгоралась заря.
«Ещё один день» – подумал я, чувствуя, как ручейки холодной воды нежно щекочут пальцы. – «Всего один день…» То же самое я говорил себе вчера. И позавчера. И год назад. Наверно, скажу и через год.
«Ещё один день. Выдержать всего один день…»
Открыв глаза, я вдохнул запах мокрой травы. Как всегда в предрассветные часы, раны пульсировали застарелой болью. Я привык даже к ней, привык мечтать о небе, словно никогда не был его жителем…
– Отец, ты опять простоял тут всю ночь?
Вздрогнув, я пришёл в себя и оглянулся. Из ангара глядел заспанный Сапсан, все его перья были взъерошены и шевелились на ветру, словно серебряный мех.
– Нет, я недавно проснулся.
Он выбрался наружу и потянулся, игриво царапнув когтями дощатый настил. Окинул меня цепким взором.
– У тебя кровоточат крылья.
Я невольно перевёл взгляд. Там, где под серыми, с металлическим отливом перьями, когда-то росли мои крылья, темнели два пурпурных пятна. Помолчав, я молча отвернулся.
– Кайт, прошло уже десять лет… – мягкое прикосновение заставило меня вздрогнуть. Сапсан стоял рядом.
– Не терзай себя.
– Я в порядке, сын, – мне почти удалось улыбнуться. Почти. – Ты прав, прошло уже десять лет. Это большой срок. Вздохнув, я потрепал Сапсана по шее.
– Готов, пилот?
– Всегда готов! – он распушил все перья разом. Мы рассмеялись.
– Идём, – я обернулся к реке. – Пора штурмовать небо. Сапсан молча двинулся следом.
Сегодня должно было состояться первое лётное испытание модели «99». Я некоторое время стоял на берегу, глядя, как чёрный дым из трубы уносится в небо.
Жар заставлял воду бурлить вокруг катапульты, массивные каменные быки почернели от копоти. Ниже по течению синие волны Лейаны меняли цвет на серо-бурый, воспалённый, и с грохотом обрушивались в озеро, лежавшее тремя сотнями ярдов ниже. Деревья вдоль обоих берегов давно пустили на дрова.
«Может, так будет лучше для всех…» – родилась мысль. – «Чем быстрее обитатели леса его покинут, тем меньше их погибнет потом, когда здесь построят новый завод»
Для испытаний 99-ой модели русло Лейаны пришлось расширить и выпрямить на протяжении почти ста ярдов от водопада. Несколько минут я молча разглядывал своё детище.
99-я значительно превосходила прежние модели размерами и сложностью. Длинная, стремительная, с шестью стрекозиными крыльями и широким хвостом, машина замечательно смотрелась на воде. Чёрное чудовище паровой катапульты
– и прекрасная птица, готовая рвануться вперёд и воспарить над водопадом, подобно мечте бескрылого грифона…
Я невольно подумал, что такая красивая модель не может подвести. Три года прошло с освобождения Элирании, три бесконечно длинных года, пролетевших, как один миг. После пробуждения Ронненберга, судьба Чёрной Орды была решена. Маги взорвали два острова, навсегда перекрыв драконам путь в наши земли, а ящеров, что не успели улететь, перебили всех до последнего. Я слышал, только в королевском зверинце Арнора остался один детёныш. С помощью магов, армии Арнора, Элирании и опомнившейся Эравии раздавили варваров и изгнали их обратно в степи, на голодную смерть. Всего три года – и мир стал другим.
Для меня, эти три года были полны тяжёлой работы. На фронт меня не пустили, помешало увечье, и пока Сапсан воевал вместе с друзьями, я проектировал новые машины. Вернувшись с фронта, сын и другие бывшие каторжники почти без отдыха приступили к работе.
99-ю модель строили свыше полугода. Ткань для крыльев привезли с далёких островов фуухов, бамбук купили у торговцев из Арахаба, растяжки и лонжероны ковали лучшие мастера-гномы. 99-я должна полететь. Обязана.
– Машина сработает, – словно прочитав мои мысли, сказал Сапсан. Оказывается, он всё это время стоял рядом. – 99-я полетит, отец. Я закрыл глаза.
– Столько лет неудач, сын. Десятки попыток, сотни испытаний. И всё напрасно.
– Но 99-я совсем непохожа на старые модели, – попытался он. – Ты провёл огромную работу, создал новую науку… Я фыркнул.
– Грифон, неспособный летать, создаёт науку о полёте. Сапсан опустил глаза.
– Отец, ты больше всех нас достоин неба, – сказал он с горечью. Я покачал головой.
– Моя главная ошибка в том, что я проектирую модели в рассчёте на грифона. Мы слишком тяжелы, сын, летающая машина нас не поднимет. Если 99-я не взлетит, следующую модель я спроектирую для человека. Он отпрянул.
– Кайт! – глаза Сапсана широко раскрылись. – Но… Но как же ты?! Ведь все эти годы ты мечтал…
– Пора становиться реалистом, сын, – прервал я сухо. – Мечты в небо не приведут. Лучше иди, готовься – до испытания осталось мало времени. Помолчав, Сапсан направился прочь. Я вновь обернулся к реке.
«Полети…» – взмолился я мысленно. – «Во имя неба, что я потерял, полети! Верни мне крылья!»
Машина тихо покачивалась на воде. Вдоль тонких растяжек бриллиантиками мерцали капли росы.
Спустя час давление пара в котле достигло нормы, и можно было приступать. Все собрались на правом берегу руки, гномы уселись на спины грифонов, чтобы лучше видеть. Группа сопровождения во главе со Станахом разминала крылья, стоя на утёсе вдали.
– Будь осторожен, – сказал я Сапсану. – Почувствуешь неустойчивость – сразу в воздух, не пытайся спасти машину. Понял? Он улыбнулся.
– Не бойся, отец. Я последний раз проверил давление и спрыгнул в воду; глубина здесь достигала живота.
– Всё получится! – в голосе сына звучала излишняя бодрость. Они всегда стараются отвлечь меня от мрачных мыслей, думают – так будет легче… Дети, наивные дети.
