Я оттолкнул ее в сторону и помчался к двери. Шагов Арно по лестнице уже не было слышно, а когда я оказался на балконе, появившийся луч маяка на секунду выхватил его на подъездной дорожке.

В спешке я едва не свалился с лестницы, и мне удалось нагнать лейтенанта, когда он уже дошел до дороги.

— Лейтенант, подождите! — закричал я, но он не остановился и даже не оглянулся. — Да стойте же! — Я тронул его за плечо, и он резко обернулся ко мне:

— Что вам надо?

— Мы… мы… — хватал я воздух, — мы не можем сделать это. Если мы расскажем…

— Энсин Мур, смирно!

Выучка взяла верх. Я вытянулся: плечи расправлены, руки по швам, ноги вместе. Он подступил ближе, так близко, что я почувствовал его дыхание на своем лице. Над нами снова пробежал луч маяка, и я увидел его глаза сантиметрах в десяти от своих.

— Энсин Мур, вы моряк военно-морского флота США.

— Так точно, сэр…

— Не слышу!

— Так точно, сэр!

— Как военный моряк вы присягнули защищать свою страну. Это верно?

— Да, сэр!

— Как вышестоящий офицер я приказываю вам следовать присяге. Мы пойдем на дирижабль, где вы обеспечите меня средствами отправки срочного шифрованного сообщения в разведку ВМС обо всем, что мы узнали! Вам понятно?

— Да, сэр!

— Замечательно. — Он отступил и развернулся. — Следуйте за мной.

Луч маяка снова прошел над нами, и в этот миг я увидел на обочине дороги сук, отломившийся во время шторма. Сомнений у меня не было. Я знал, что должен сделать.

Я нагнулся и подобрал сук. Он был размером с бейсбольную биту и такой же крепкий. Я взял его двумя руками и с размаху ударил лейтенанта по затылку. Раздался глухой стук, дубинка отдалась у меня в руках. Арно хрюкнул и пошатнулся вперед, но прежде чем он смог как-то отреагировать или даже обернуться, я поднял сук над головой, бросился вперед и обрушил второй удар на череп лейтенанта. Тот издал сдавленный звук и рухнул, но, едва лишь коснулся земли, как я снова ударил его по голове.

И еще раз.

И еще.

При новой вспышке маяка я увидел, что он умирает. Он лежал лицом вниз, раскинув руки. Весь его затылок был в крови, и она вытекала из-под него, окрашивая дорожное покрытие черным. Я не видел его лица, лишь слышал сдавленные хрипы, пока он испускал дух. Я снова поднял дубинку, однако не ударил, увидев, как его руки дернулись пару раз, потом он тихо вздохнул и замер.

Я все еще смотрел на него, когда Хельга взяла меня за локоть.

— Мне так жаль, — прошептала она. — Мне очень, очень жаль…

Я кивнул. Потом отбросил сук, отошел в сторону, и меня вырвало.

История гласит, что Карибский кризис унес жизни лишь нескольких человек: пилота американского У-2, сбитого над Кубой советской зенитной батареей, и русских солдат, погибших, когда их грузовик сорвался с горной дороги и скатился по откосу.

Был, однако, и еще один погибший: лейтенант разведки ВМФ США Роберт Арно. Пускай он и не числится в скорбном списке.

Хельга отвела меня назад в дом, где я вымылся, пока она выводила пятна крови с моей рубашки. На кухне нашлась бутылка шотландского виски, и я выпил тройную порцию, даже не запив водой.

Чуть позже вернулись Курт и Алекс. Я заметил, что они сняли обувь и закатали брюки, а их ноги в песке. Они мне все рассказали. И что сделали с телом Арно, и как забросили в лес мою дубинку, и как смыли кровь на дороге, натаскав в ведре морской воды с берега. Для меня сочинили алиби, которое звучало вполне правдоподобно, и мы повторили его несколько раз, пока я основательно не запомнил. Я выпил еще: мне было это необходимо и к тому же являлось частью моего алиби, а потом надел рубашку и ушел.

Когда я вернулся в Мэтью-Таун, было уже совсем поздно. Ресторан закрылся, стояла тишина. В одном из гостиничных номеров светилось окно, там резались в покер, но меня никто не заметил. Когда я проник в свой номер, Красавчик Джимми громко храпел и даже не проснулся, пока я в темноте раздевался и забирался в кровать.

Мне долго не удавалось заснуть.

Капитан Джеррард устроил подъем вскоре после рассвета, переходя от номера к номеру и колотя в двери. Тогда-то и обнаружилось отсутствие лейтенанта. Его постель была застелена, а вещмешок нетронут. Все помнили, что он и я вышли из бара вместе, поэтому капитан спросил меня, не видел ли я его после этого.

Я сказал капитану, что Арно заинтересовался девушкой, с которой мы познакомились в баре, и мы вдвоем пошли к ней в дом, где она остановилась со своим кузеном и другом. Мне не хотелось сопутствовать ему, объяснял я, но лейтенант перебрал, и я составил ему компанию, чтобы он не влип в какую-нибудь историю. К сожалению, именно это и произошло: увидев Хельгу, Арно устроил скандал, требуя, чтобы она вернулась с ним в бар, и в итоге Курт и Алекс вытолкали его за дверь. Я остался, чтобы извиниться, однако мой визит затянулся, и я еще немного выпил с ними. После этого я лейтенанта не видел… А разве что-нибудь случилось?

Капитан Джеррард вызвал полицию и сообщил, что пропал член экипажа. Примерно через час начальник полиции принес в гостиницу шокирующее известие: лейтенант мертв, его тело обнаружено на берегу за окраиной города. Судя по всему, его забили до смерти, а затем оттащили тело на берег. Отпечатки ног на песке свидетельствовали о том, что на него напали два человека — вероятно, когда лейтенант возвращался в город. Его часы исчезли, и хотя на берегу нашли бумажник, денег в нем не было. По версии полиции, Арно оказал сопротивление, и тогда грабители убили его.

Поскольку я был последним, кто видел лейтенанта живым, мне пришлось повторить свой рассказ несколько раз. И сделать это снова перед флотской комиссией по расследованию убийства. Я помнил свое алиби назубок и тщательно следил, чтобы не отклониться от заученной версии, поэтому меня ни в чем не заподозрили. Когда же полиция явилась в дом, трое отдыхающих орнитологов полностью подтвердили мои слова: лейтенант приставал к Хельге, и Курт с Алексом прогнали его, позволив мне остаться ненадолго, потому что я понравился Хельге.

Убийц так и не нашли, но в Мэтью-Тауне это никого не удивило. Преступность на Большом Инагуа была низкой, а когда что-нибудь все-таки случалось, в этом обычно обвиняли гаитянцев, которые периодически наведывались туда на лодках с Эспаньолы. Подобное объяснение вообще распространено по всем Багамам: в нераскрытом преступлении всегда были виноваты гаитянцы. Флотское расследование в конечном итоге пришло к такому же заключению: лейтенант просто оказался в неподобающем месте в неподобающее время, а убийц интересовали лишь его часы и деньги.

Менее чем через две недели после смерти лейтенанта президент Кеннеди узнал, что СССР разместил ракеты с ядерными боеголовками на Кубе. В последующие девять дней Америка и Россия вели опаснейшую битву умов, готовые начать войну, в которой не могло быть победителя. В конечном итоге Кеннеди и Хрущеву — людям, которые знали и войну, и ее последствия не понаслышке, — удалось взять верх над «ястребами» с обеих сторон и достигнуть дипломатического соглашения: в обмен на обещание, что Соединенные Штаты прекратят попытки устранить Кастро от власти и будут уважать суверенный статус Кубы, СССР выводит оттуда свои ракеты.

«Центурион» вернулся на Ки-Уэст задолго до всего этого. Он вылетал еще только один раз: проследить, чтобы во время кризиса русские подлодки не появлялись у Атлантического побережья. А в следующем месяце ВМС решили приземлить свои дирижабли навсегда. Так что «Центурион» спустили в последний раз, а его гондола в конечном итоге оказалась в авиационном музее в Коннектикуте. Меня перевели на корабль ВМС США «Лексингтон», где я служил офицером, специалистом по связи, до самой отставки.

Мне дали почетную отставку. Я усмотрел в этом своего рода иронию. Однако я так никому и не рассказал о той ночи, хотя воспоминания преследовали меня годами. Правильно ли я поступил? Я предпочитал думать, что да — хотя бы лишь потому, что это помогало успокоить совесть. Однако то, что сказала Хельга, изводило меня столь же сильно, как и само убийство.