— Ваше Величество… — начал я.

— Вы не должны меня так называть, — прервал он.

— Прошу прощения?

Джефф шагнул ко мне.

— Я знаю, что я не император. Уже давно это понял… просто не хотел никому говорить.

Я бросил взгляд на Карла. Он вытаращил глаза и покачал головой. Для него это тоже оказалось новостью.

— Значит, ты знаешь, кто есть на самом деле?

Мой собеседник слабо улыбнулся.

— Джефф Хелберт. Со мной что-то не так, не понимаю, что именно… но знаю, что я Джефф Хелберт и возвращаюсь домой, — он поколебался, затем все же продолжил: — Мы с вами почти никогда не разговаривали, но… доктор Розенфельд рассказал, что вы сделали для меня, и я хочу вас поблагодарить. За то, что помогали мне все это время и позволили стать императором Марса. Надеюсь, я не доставил вам много хлопот.

Я медленно выдохнул. Сперва я подумал, что он выставил всех нас идиотами, но затем понял: его мания величия все-таки была настоящей, по крайней мере какое-то время. В любом случае, теперь это не имело значения. Он возвращался на Землю — делал первый шаг на долгом пути к выздоровлению.

Несколько месяцев спустя я получил письмо от Карла. Вскоре после возвращения на Землю Джефф согласился пройти лечение в частной клинике в Южном Вермонте. Процесс этот оказался болезненным. Как и предполагал Карл, разум Джеффа подавил воспоминания о гибели его семьи и заменил их фантастическими видениями из прочитанных им книг. Психологи согласились с доктором Розенфельдом: скорее всего, именно бегство в фантазии и спасло Джеффу жизнь. Его разум нашел защиту, которая помогла справиться с трагедией. В конце концов, когда он перестал нуждаться в иллюзиях, безумие отступило. Джефф больше не видел марсианских принцесс и не считал себя правящим монархом Красной планеты.

Но все это было впереди. А тогда, на посадочной площадке, я прикусил язык и протянул ему руку.

— Не беспокойся, Джефф. Надеюсь, у тебя все будет в порядке.

— Спасибо, — пожав мою руку, Джефф повернулся к Карлу и вместе с ним направился к трапу. Затем остановился и вновь посмотрел на меня. — Есть еще кое-что…

— Да?

— Думаю, вам стоит заглянуть в мою комнату. Перед отъездом я отключил замок, так что пароль вам не понадобится, — он замолчал.

— Но если что, пароль — «Тувия».

— Спасибо, — я посмотрел на него с любопытством. — Так что же там?

— Считайте это подарком императора, — ответил он.

Я отошел к краю посадочной площадки, дождался, пока транспортник взлетит, а затем направился ко второму куполу. Когда я добрался до комнаты Джеффа, там уже собрались колонисты. Несколько его друзей, фаворитки императора, кое-кто еще — они открыли дверь и вошли. Еще в коридоре я услышал изумленные возгласы, но лишь войдя в комнату понял, что их вызвало.

Комнату Джеффа едва ли можно было назвать просторной, но за последние полтора года он проделал большую работу. Всю стену над его кроватью покрывали склеенные листы бумаги, на которых он нарисовал фреску. Фреска изображала Марс — владения императора: похожий на лодку летательный аппарат, парящий над городом, жуткие создания, крадущиеся по красным пустошам, герои с голыми торсами, с рапирами и радиевыми пистолетами, защищающие красивых женщин, и все это под двумя лунами, абсолютно не похожими на знакомые нам Фобос и Деймос. Рисунок не отличался изяществом, но нам никогда еще не доводилось видеть ничего подобного. Джефф выполнил его с потрясающей тщательностью.

И это еще не все. На столе рядом с компьютером лежал диск, снятый с «Феникса». А рядом располагался самодельный книжный шкаф, на полках которого лежали аккуратно сложенные стопки бумаги — одни потолще, другие потоньше. Каждую стопку соединяла конопляная веревка. Шкаф заполняли книги, написанные и переплетенные от руки.

Я выбрал одну наугад и посмотрел на название: «Эдисоновское завоевание Марса». Автор — Гаррет Сёвисс. Положил книгу обратно на полку, взял другую: «Сокровища марсианской короны» Пола Андерсона. Там были еще и еще — целое множество книг.

Вот чем Джефф занимался все это время: он переписывал содержимое диска с «Феникса», слово за словом. Несмотря на свое безумие, он понимал, что не сможет вечно жить на Марсе, поэтому хотел что-то оставить после себя. И он оставил библиотеку, чтобы другие смогли прочесть истории, помогавшие ему пережить тяжелые времена.

Библиотека до сих пор там, мы даже ее усовершенствовали. Кровать и комод убрали, поставив вместо них кресла и лампы для чтения. Фреску для сохранности поместили под стекло, а для книг сделали пластиковые обложки. Диска там больше нет — он теперь хранится в музее, но его содержимое переписали на сотню новых. Мы пополнили коллекцию очередными томами. Каждый раз, когда с Земли прилетает челнок, он привозит нам новые книги. Комната Джеффа стала для жителей Арсии одним из любимых мест отдыха. Почти все время кто-нибудь сидит там в кресле с книгой в руке.

Надпись на двери гласит: «Марсианская императорская библиотека» — местная шутка, которую не понимают новички и туристы. И, да: я и сам провел там немало времени.

Никогда не поздно приобщиться к классике.

Я расскажу вам правду о смерти капитана Фьючера.

Мы находились во внутреннем поясе астероидов, шли на запланированное свидание с Керой, когда поступило сообщение по гиперсвязи.

— Рор… Проснитесь, пожалуйста, Рор.

Голос, доносившийся из-под потолка, был высоким и приятным; компьютер позаимствовал его у персонажа старинного видеофильма про Геркулеса (в капитанской каюте кассет с подобными фильмами имелось в избытке). Он нарушил мой заслуженный сон после восьмичасовой вахты на мостике.

Я повернул голову и прищурясь поглядел на компьютер. По экрану бежали строчки, буквы вперемешку с цифрами; машина проверяла работу корабельных систем — мне как старшему офицеру полагалось знать о малейших неисправностях, даже когда я был не на дежурстве. Так, судя по всему, никаких поломок не произошло, беспокоиться вроде не о чем…

Тогда какого черта?.. Полчетвертого по корабельному времени, середина ночи!

— Рор? — повторил голос чуть громче. — Мистер Фурланд? Проснитесь, пожалуйста.

— Уже проснулся, — проворчал я, поднимаясь с койки. — Что стряслось, Мозг?

Мало того, что бортовой компьютер говорил голосом Стиви Ривза, он еще заработал эту идиотскую кличку. На всех кораблях, на которых мне доводилось служить, компьютерам давали человеческие имена — Руди, Бет, Ким, Джордж, Стэн, Лайза — в честь друзей, родственников или погибших товарищей, либо награждали прозвищами, остроумными и не слишком, Босуэлл, Айзек, Ловкач, Болтун, Солдафон, не говоря уж о повсеместных Хэлах и Датиках. Помнится, на лунном буксире компьютер называли Олухом; частенько можно было услышать что-нибудь вроде: «Эй, Олух, что там на станции Тихо?» Но окрестить компьютер Мозгом — такое могло прийти в голову только идиоту.