– Рота, подъём.

– Командир желает поспать ещё капельку, – супруга лениво приоткрыла один глаз.

– Тогда наш гид по Ленинградской области проедет мимо.

– Какой ты настырный, – она поднялась, потянулась всем гибким телом; защитный костюм преобразился в серое платье с коричневым пояском под грудью. – Никуда не уходи. Подожду транспорт за поворотом.

Дед Ефим наслаждался покоем. Вчера с кумом Федькой испытывали качество медовухи и, как обычно, слегка перебрали. Правильно, что таинство перегонки решили проводить в сарае на задворках, не то бабка Нюра всю плешь проела бы. Нет, поначалу она ходила, принюхивалась к сивушному запаху, мешала наслаждаться чистейшим продуктом и задушевным разговором о жизни и политике. Последний раз заглянула на закате солнца. Окинула сердитым взором раскрасневшиеся лица, погрозила сухоньким кулачком и громко хлопнула расхлябанной дверью. Утром его некстати растолкали и отправили присмотреть за пасекой – как бы внучок Венька не учудил там какую-нибудь катавасию. Что не говори, а лесной воздух, по утречку, творит чудеса. Лёгкий ветерок освежает лысину, приглушая звон церковных колоколов. Эх, хорошо, едрит-раскудрит! Так, чего это Нюська разошлась, словно посторонние во двор ломятся?

– Тр-р-р, родимая, – дед натянул вожжи и оторвал спину от мягкой, душистой подстилки из сена.

Дворняга шерстяным клубком крутилась перед неизвестной девушкой, старательно привлекая внимание хозяина.

– Здравствуйте, дедушка, – она поднялась с травы, улыбаясь доброжелательно.

– И тебя с добрым утрецом, красавица. Ждёшь кого али как? – Ефим отметил приличный рост «гренадер-девицы» и мысленно подкрутил щётку жёстких седых усов.

– Ноги устали, решила передохнуть.

– Ну, так лезь в телегу, довезу куда надо, ежели по пути, – сам же подумал. – «Такую заставь плуг таскать, так пахарь быстрее замается».

– Вы в Ленинград едете?

– Да ты никак заплутала, девонька? Эта дорога ведёт на Лаврики, совсем в другую сторону. Тебе надыть повертаться назад, с полверсты, да свернуть направо, там ещё вёрст пять. Выйдешь на тракт и до города рукой подать.

– Спасибо, дедушка. До свидания.

– Счастливого пути, красавица. Но-о-о, Лыська. Шевели копытами, не то до вечора не доберёмся.

Дед обернулся с пожеланием справной девице такого же справного жениха, однако сзади никого не было. Он покрутил головой, не понимая, как такое может быть. Вот вроде бы только распрощались. Не на крыльях же она улетела за ближайшие деревья.

– Чудеса да и только, а, Наська?

Дворняга вильнула хвостом и тявкнула, подтверждая сомнения хозяина в реальности произошедшего.

Северную столицу обошли стороной, нечего лишний раз глаза мозолить бдительным гражданам. К конечной цели мы добрались лишь после полудня – приходилось периодически останавливаться для выяснения правильности маршрута. Нудное это дело, скажу я вам, «скакать» от одной точки до другой, не зная конкретного вида нужного места.

– А здесь красиво, – Нарейса обвела взглядом парк перед двухэтажным зданием с колоннами.

– Если верить Максимову, то это администрация, а больничные корпуса правее. Нам осталась сущая мелочь – найти корпус №2, палата 14. Умыкнуть клиентов и спрятать их на время где-нибудь в густом леске, а самим разбираться с порталами.

– Может быть лучше сначала разобраться? Милиция спать не будет при таком количестве пропавших – пришлют отряд и начнут полномасштабное прочёсывание.

– Уйдём подальше.

– Ты забываешь про закон подлости. Там обязательно окажется какой-нибудь случайный лесник, грибник, охотник или просто сельчанин, потерявший корову. Он обязательно доложит куда следует.

– Чёрт, сплошная засада получается, хоть на Луну их отправляй, – я поморщился от мрачных перспектив на спасение рыбаков.

– Вы кого-то ищете, товарищи?

Мы обернулись на голос и увидели миниатюрную девчушку лет 18-ти в белом больничном халате и с двумя папками под мышкой.

– Да, товарищ…– быстро сориентировалась Нарейса.

– Нина.

– Товарищ Нина, около года назад у нас забрали родственника – пил много, нёс всякий бред и однажды набросился на участкового…

– Всё ясно, белая горячка сопровождаемая насильственными действиями в отношении посторонних лиц в связи с помрачением рассудка и потерей адекватного восприятия окружающей обстановки, – оттарабанила без запинки, словно по билету на экзамене отвечала. – Вам нужно во второй корпус на нижний этаж. У нас там подследственные проходят курс лечения до суда, но вас не пустят без соответственного разрешения органов НКВД.

– А просто узнать о состоянии здоровья? – вклинился я в разговор.

– Поговорите с завотделением, он вам всё подробно объяснит.

– Спасибо, Нина, мы так и сделаем. Как нам пройти к корпусу?

– Вон туда и направо. Сторожу скажете, что к Петру Михайловичу на приём.

– Ещё раз спасибо, Ниночка, вы нам очень помогли.

– Ну что вы, это было не сложно. Извините, меня работа ждёт. До свидания, – она быстро пошла к зданию с колоннами и уже со ступенек, какое-то время, смотрела в нашу сторону, а потом скрылась за высокими массивными дверями.

– Ты её впечатлила.

– Ну конечно, в кои-то веки увидела дылду женского пола, – хмыкнула Нарейса.

Пожилой сторож, в форме без знаков различия, дотошно осмотрел наши фигуры и посоветовал «не шалить, а то знаю я вас, посетителев». Смысл его слов остался за кадром, но он как в воду глядел – «пошалить» здесь всё-таки придётся. Заведующего пришлось ждать довольно долго – то он совершал обход, то принимал пациентов, то вообще куда-то пропадал. Наконец в дверях корпуса появился человек в медицинском одеянии, разительно похожий на Антона Павловича Чехова, сделал лёгкий поклон и представился:

– Пётр Михайлович Корытин.

– Доктор…

– Назовите себя, а то знаете ли неудобно разговаривать с безымянным человеком.

– Извините…Сергей, а это моя жена Анастасия.

– Ну-с, товарищ Сергей и товарищ Анастасия, что вас привело в это скорбное место?

Показалось или Корытин действительно произнёс слово «товарищ» с некоторой брезгливостью?

– Около года назад нашего дальнего родственника…– начал я объяснять.

– Насколько дальнего?

– Брат двоюродной тётки.

– Почему сама не приехала?

– Ногу сломала. А почему вы об этом спрашиваете?

– Бывает, к нам наведываются родственники, с сугубо меркантильными интересами.

– Нет, что вы, – заверил я доктора. – Нас интересует только состояние здоровья и больше ничего лишнего. Последний раз виделись лет десять назад, возможно и не узнаем в лицо.

Плохо, что на бланках ОСАГО нет фотографий – теперь приходиться изворачиваться.

– Надеюсь, надеюсь, – недоверчиво пробурчал Корытин. – Как фамилия больного?

– Юхтин. Алексей Алексеевич, – мне были известны только эти данные из всей пятёрки пропавших.

– Хм, – он задумчиво потёр бородку. – Пациент со сложным диагнозом – параноидная шизофрения, обострившаяся на фоне…впрочем, неважно.

– Скажите, Пётр Михайлович, это может быть связано с неумеренным употреблением алкоголя?

– Что вы, милочка, – вскинул брови Копытин, – Совершенно исключено. Ваш родственник если и выпивал, то довольно редко.

– Мы можем с ним встретиться?

– Понимаете…– замялся доктор, – он всё ещё под надзором…милиции.

– В вашем кабинете. Пожалуйста. Тётя очень переживает за брата, всё хозяйство на ней, муж недавно умер, а тут ещё и травма ноги, – Нарейса сделала умоляющее лицо.

– Ну, хорошо-хорошо.

Он повёл нас в здание, на ходу приказав одному из санитаров привести больного из 14-ой палаты. Юхтин выглядел не лучшим образом – худой мужчина в серой рубахе на острых ключицах, серые штаны и ботинки без шнурков. Он вошёл и молча сел на предложенный стул, уперев потухшие глаза в пол.

– Дядя Лёша, узнаёшь меня? Это я, Сергей.

– Говорите, Алексей Алексеевич, – голос Копытина прозвучал как приказ.