Но что ей мешало набрать пару тысяч таких воинов - Среди арденов, на худой конец эйториев или даже миакрингов? Чего ради при наличии такого шикарного выбора она откопала в замке Риммор чужеземца и поставила на нем свое клеймо?

Ох и с большим же удовольствием я саданул бы секирой Несущей свет по котелку. Хоть она и женщина, а все же богиня, и никаких угрызений совести я бы на этот счет не почувствовал. Разве можно так над людьми издеваться?

Не один Элбис виноват в сегодняшних событиях. Во власти Лайты было поднять на его пути полчища не меньшие, нежели собрал тот, кто вещал сейчас совсем рядом с моим укрытием, прохаживаясь перед Эриком взад-вперед. Однако Несущая свет удосужилась избрать своим орудием лишь пятерых, и один из них не справился уже давно, а второй, который висит сейчас за моей спиной, тоже, видимо, не преуспел. Да и Катаар мог бы хоть пальцем пошевелить, чтобы своего племянничка на место поставить, но что-то не похоже, чтобы повелитель времени сделал хоть что-нибудь. Аэлевит, во всяком случае, его вовсе не упоминала.

И все же мои чувства к Лайте - это всего лишь моя личная злость. Элбис же вредит не только мне, и из всех людей, что гибнут сейчас по его воле, кое-кто мне дорог, а одна - дороже больше всех остальных вкупе с богами и всем этим миром. Ради нее я попытаюсь, ради того, чтобы она имела хоть тень надежды на счастье.

Последняя мысль показалась мне неправильной. Надежда? Она сродни удаче. Человек сидит и надеется, человек идет и надеется, человек даже в сражении сохраняет надежду, что победит. А не надо надеяться. Надо просто знать. Как привыкла знать Аэлевит. Это сложно. Много дорог приходится порой исходить, прежде чем выяснишь, что к чему. Но стоптанные сапоги того стоят. Зная наверняка, что ты делаешь и зачем, сможешь ты сделать правильный выбор. Надежда же - подмена знания, лекарство для ленивых, кому хочется ничего не делать и все равно достичь успеха в своих начинаниях.

Я снова высунулся поглядеть, что происходит за моей спиной. Элбис оказался исключительным треплом, он болтал без умолку. Я догадывался, что умолкнет он нескоро, слишком уж увлеченно вещало божество.

На Эрика было страшно смотреть. Лицо его выдавало отчаяние. Разве что не плакал.

Мне хотелось поддержать его, протянуть руку, дать понять, что еще не все настолько плохо. Отчаяние и вера - две стороны одной монеты, и фальшивая это монета. Не расплатишься ей по счетам, которые предъявляет жизнь.

Мои руки сжали секиру. Я не мог видеть бога, не знал, куда он смотрит. Но я знал, что Эрик, если что, предупредит меня движением головы, что момент неподходящий.

Голос Элбиса вдруг переместился выше, стал громче, торжественней. Я втянул голову в плечи и замер, пока он возносился куда-то вверх.

И тут что-то сверху полыхнуло зловещим красным светом. Да так полыхнуло, что Элбис даже заткнулся ненадолго. А когда снова заговорил, в голосе его было изумление и какая-то детская обида. И голос вернулся на прежнее место, а я, не медля, поднялся и двинулся вперед, сжимая секиру обеими руками.

Мои глаза встретились с глазами Эрика, и он, поколебавшись лишь мгновенье, кивнул, подтверждая, что момент для атаки удачный. Я выпрямился и пошел вперед, перехватив секиру поудобнее. Я знал, что ударить у меня получится только один раз. Просто знал.

Эрик. Время для героизма.

Стоя на четвереньках, Эрик смотрел вниз. Отсюда он мог видеть часть склона пропасти, довольно крутого. На дне блестела маленькая ленточка реки. Падал снег, улетая прочь, и он почувствовал легкое головокружение.

-Тебя учили, что ползать на четвереньках некрасиво?

Эрик не обратил на слова Галдора, успевшего оказаться рядом с ним, никакого внимания. Все смотрел и смотрел, но ни Эрви, ни меча своего нигде не видел.

-Что, совсем никакой гордости не осталось? - поинтересовался прорицатель. - Точно? От всех своих заморочек избавился, князь Эриох?

Поднявшись на ноги, Эрик даже отряхиваться от снега не стал.

-Я столкнул Эрви в пропасть?

Галдор смотрел в свой камень и молчал. Над скаранитом повисло облачко пара, светящееся синим светом.

-Прорицатель, ты же должен указывать нам путь! Тебе сложно ответить на один вопрос? Я убил ее?

-Позолоти ручку, - фыркнул Галдор.

Кровь бросилась Эрику в лицо, он замахнулся, чтобы ударить, но рука его пробила воздух. Галдор исчез.

Не глядя по сторонам, Эрик брел прочь от стены. Иногда перед его глазами появлялись отдельные сцены из огромного сражения. То Лагорис, стоявший поперек стены и удерживавший своей секирой регадцев в начищенных до блеска бронзовых кирасах. То герцог Илдинг, окруженный своими телохранителями, кричащий и машущий рукой. То мальчишка Равераэх, без остановки кидающий ледышки с высокой скалы. Галдор тоже не забыл ему привидеться - на эйторийском тяжеловозе, с неизменной кружкой в одной руке и скаранитом - в другой, прорицатель скакал вдоль стены и метал во врагов молнии.

А что, самое время для героизма. Подвиги защитников Последнего рубежа будут воспеты в веках. Сохранит их память трех народов, и далекие потомки по праву будут гордиться своими предками. И не стоит их за это осуждать, да и не Эрику их судить, если на то пошло. Все эти люди оказались на своем месте и в свое время, и те, кто уже погиб или еще погибнет, знают, что их смерть не напрасна, а с таким знанием и умирать можно.

Эрику же не то что гордиться нечем - с горя и стыда самое время повеситься. Зря он не сделал этого раньше. Меньше вреда бы натворил.

И никто во всем мире не смог сказать ему, что случилось с Эрви, жива ли она. И все молчат. Крик над пропастью пробудил надежду в его душе, но даже заметить ее Эрик не успел, и все больше подозревал, что этот крик ему почудился.

А вот меч, пропавший в воздухе, ему не почудился совершенно точно. Эрик мог еще поверить, что не увидел за своей спиной Эрви, и она упала в пропасть раньше, чем он успел обернуться. Но меч-то он видел. И видел, как тот пропал.

Подняв голову, он посмотрел, куда его занесло. Он был совсем рядом с одним из лагерей в скалах. Впереди был узкий проход между двух каменных уступов, валуны перед ним были сдвинуты вместе, а за валунами стояли воины, охранявшие лагерь, и все они смотрели на Эрика не то с укоризной, не то с надеждой, а он не мог сообразить, чего они от него ждут.

Снегопад пошел на убыль. Вдали, над скалами, высилась громада Звездного пика. Где-то в вышине, за облаками, склон разделялся, и левая вершина была выше, а правая - массивнее. Одна из них и была Звездным пиком, но которая - не знал никто.

А ниже был уступ, и острое зрение Эрика позволило ему разглядеть на нем пятно, которое было белее самого чистого снега, яркое и четкое. В прошлый раз, вспомнив о Синрике, Эрик прошел мимо. Тогда ему казалось, что одного пророчества Уивера ЭахТислари ему хватит на всю оставшуюся жизнь.

Синрик стоял, где ему и велели стоять легенды. Рядом был потомок Ровенда Великого, и богу было, похоже, все равно, отказался Эрик от своего наследства или нет; ему была важна только кровь его и древний уговор с Риммором. Бог ждал, на случай, если наследник первого императора арденов пожелает приблизиться и поговорить, и он готов был ответить на все его вопросы.

Эрик почти уверил себя в том, что Эрви уже мертва. Теперь у него был способ окончательно в этом убедиться. Спешить услышать слова, которые окончательно поставят крест на всей его жизни, ему не хотелось. Но и бежать не хотелось. Лучше знать наверняка, чем долгие годы мучаться сомнениями.

Ардены пропустили его в проход в скалах, не задав ни единого вопроса.

Сколько времени он шел к Звездному пику, Эрик не знал. Все реже падал снег, и фигура Синрика успела скрыться за краем уступа. Казалось ему, что прошло много дней, как тогда, в горах, где они с Эрви смотрели на разные чудеса и восстанавливали из руин свою любовь, а день сменял ночь куда чаще, чем ему было положено от природы.

Раньше Эрик ни разу не приближался к богу, которого легенды называли Другом людей. Откуда Синрик получил это прозвище, он не помнил. Однако Вестник богов был единственным, к которому могли обратиться хоть некоторые из смертных, и на фоне остальных своих соседей со Звездного пика действительно мог считаться дружелюбным. Еще была Лайта, ее часто поминали в пожеланиях, а прорицатели полагали, что в ее власти находится пророческий дар Старших. Но считать этот дар проявлением доброты богини и заботы ее о людях несколько самонадеянно.