...Скейр пылает. Дайх Илдинг, 'герцог Севера', приказал за каждого убитого миакринга лишить жизни сотню арденов. На улицах города - самая настоящая война. Пробиться в город невозможно, все ворота закрыты. Мои соратники предлагают попробовать ночью переправиться через Аррис, но что-то я сомневаюсь, что миакринги оставят реку без присмотра.

Пусть убивают. Я не буду вести счет трупам. Пока в Риммарави еще остается хоть один завоеватель, я не успокоюсь и не сложу оружие...

...Сиккарта пока что для нас потеряна. Подошли дессалии из Кагониса, все города и деревни теперь напоминают военные лагеря. Арденам запрещено носить оружие, даже ножи забрали.

Вдоль всех дорог - виселицы. Днем там вешают арденов. Ночью мы снимаем тела наших сородичей, а вместо них цепляем миакрингов. И конца-края этому не видно...

...алагоры в Сатлонде уже прослышали, что я нашел убежище в лесах и скоро навещу их в замке Хигорт. Кажется, прозвище 'Серый волк' начинает ассоциироваться у завоевателей с неизбежной кровавой расправой. Понаехавшие было поселенцы уже убрались обратно в Гиссану, остались только солдаты. Сам нынешний граф Гисс здесь, со своей гвардией. Он думает, что ему удастся урвать свой кусок от Риммарави. Придется его разочаровать...

...снова в Сиккарте. Как же я люблю ее просторы! В лесу мне тесно, я начинаю чувствовать себя диким зверем, загнанным в чащу.

Перебили отряд миакрингов на дороге неподалеку от замка Дубр. Отрубили всем головы, ноги, руки. Слабаков, которые отказались расчленять трупы, я велю выгнать из отряда. Мне нужны только отчаявшиеся, которые не струсят. Тот, кто ничего не боится, никогда не склонит головы...

...не понравился мой подарочек прорицателям. Видел бы кто их лица, когда я вывалил из мешка на стол в замке Скассл головы миакоранских вождей. Кажется, только Дегарта это не впечатлило...

...в мои руки попал сам Дайх Илдинг. Вот и встретились, гаденыш. Двадцать лет я за тобой охотился, долгих двадцать лет... Ты будешь умирать долго и при свидетелях, которые потом расскажут вашему народу, какое ужасное чудовище живет в арденских лесах...

Забрезживший рассвет застал ее за чтением. Глаза устали, но оторваться она не могла. Легенду, которой она привыкла прикрываться от жестокости завоевателей-миакрингов, никто толком не знал. Отдельные истории о Сером волке слышали все, но полный перечень его деяний открылся ей только сейчас.

Многие из записей она пробегала глазами, не вчитываясь. Серый волк не стеснялся во всех подробностях расписывать картины кровавых расправ над своими жертвами. Большая часть его дневника повествовала о жестокости - том, чего ей и так в жизни хватало. Лорбаэн сама не знала, что ищет в дневнике, пропитанном кровью. Разочарования ли в том, кого считала своим незримым защитником, или же остатков жестокости в самой себе, до конца еще не вытравленных.

Как и Серому волку, ей раньше хотелось мстить за убитого отца. Раньше. Постепенно жажда крови ушла из нее, затерялась среди прошедших дней - вытесненная ужасом при виде мучений и гибели людей, растворенная в доброте немногих, кто повернулся к ней лицом, смытая слезами, перечеркнутая, казалось, навсегда после того, как она убила Ладираха ЭахЛесмара.

Но жажда мести была для нее и стержнем. Лишившись ее, потеряла она и всякую цель в этой жизни. Брела, куда глаза глядят, и здесь, на краю света, пригревшись в тепле, уже не хотела идти дальше, вообще никогда и никуда. Устала.

Переворачивая страницу за страницей, Лорбаэн задерживалась в тех местах, где Серый волк отстранялся от подробностей жестоких расправ и излагал свои мысли. Чем дальше, тем интереснее становился их ход.

...нельзя воевать двадцать лет и верить в победу. Мы убивали завоевателей сотнями, вырезали деревни и целые гарнизоны, а меньше их не становится. Младшие плодятся, как кролики. За двадцать лет в Риммарави выросло новое поколение завоевателей, которые уже считают эту землю своей. В первые годы у меня еще был шанс выгнать миакрингов из нашей страны, но он давно потерян.

Я еще хорошо держусь. Братья мои по оружию в каждый новый поход собираются, как на смерть. Завоеватели кое-чему научились за это время, все сложнее заставать их врасплох, все чаще они готовят нам засады. Все меньше новичков приходит в мои отряды, все больше ветеранов покидают их и идут в Эггор, где еще держится Нодер, где все еще остались свободные поселения, где нет войны...

...Дегарт хочет мира. Он не может мне приказать, он знает об этом и только просит меня задуматься о такой возможности. Лет пять назад я послал бы его к Амунусу на скалу, еще и провожатых бы дал...

...Райдох Илдинг, значит, мириться хочет. И почем же нынче арденская свобода, господа прорицатели?...

...хотите служить? Флаг вам в руки. Моя шея не гнется. Зачем звали, спрашивается? Заключили бы договор за моей спиной. Я же не герцог, никто меня не короновал. Какое вам дело до лесного разбойника? Ах, без моего согласия мира не выйдет? Ну так подвиньтесь и заткните свои рты, пророки. Серый волк речь рычать будет...

...и семью заведу. А они думали, что смогут держать волка на цепи? Не родился еще тот прорицатель, которому это по силам. Где хочу, там и буду жить. Я сам своей судьбе хозяин. Мой народ отвернулся от меня и выбрал другой путь - на здоровье. Не мне их судить, но и им я себя судить не позволю...

Проснулся хозяин дома, спросил, завтракала ли она. Разогрел вчерашнюю кашу, она съела целую тарелку, а потом ее наконец сморил сон. Во сне ее волки выли на кровавую луну, и снег падал на землю, устланную телами павших воинов. Девочка проснулась, мокрая от пота. В доме она была одна. Молодой миакринг куда-то ушел по своим охотничьим делам.

Натянув на плечи шкуру, она влезла в валенки и вышла наружу. Холод вцепился в нее ледяными пальцами, но ветра не было, и стужу можно было терпеть. Снегопад уже прекратился. Гладь озера, скованная льдом и укрытая снегом, показалась ей безопасной, не способной вернуть пугающие видения. Подойдя к деревянным перилам, Лорбаэн с недоверием посмотрела вниз. Нет, только снег, сверкавший на морозе, как будто усыпанный крошкой из драгоценных камней.

Охотник появился к вечеру. Его появление оставило ее равнодушной. Своим присутствием он Лорбаэн не стеснял, зато сам молодой завоеватель, похоже, смущался ее прилично. Даже спал в одежде, отвернувшись к стене и укрывшись с головой одеялом.

Хозяин дома чем-то напоминал ей Рава. Брат мог вырасти таким же нелюдимым одиночкой, если ему так же не повезет в жизни, как не повезло Лорбаэн. Да и она от такой судьбы недалека, если вдуматься и перестать себя обманывать.

...Маргена больше нет. Мой сын умер где-то в Веггаре, его тело сожгли в одном костре с другими, которых забрал мор. Неужели мне суждено пережить всех, кого я знал, и остаться в одиночестве?...

...кашель донимает меня меньше, чем воспоминания. Миакринги, что живут в моем доме уже третье поколение, привыкли меня не тревожить. Раньше я едва сдерживался, видя каждый день их наглые рожи. Это стало моим испытанием, моей платой за гордость нашего народа.

Кому мы платим? Самим себе? Дегарт надел на нас кандалы, поставил на службу варварам. Он назвал это 'воспитанием'. Хотел бы я видеть того ардена, который действительно воспитывает Младших, а не занимается самодисциплиной в ожидании, когда пророчество Дегарта сбудется. Правда, говорят, в Аксэде завелся один безумец, который в самом деле учит миакоранских детей чему-то полезному...

...я хорошо потрудился в свое время. Мой народ спит по ночам спокойно, пока вскрикивают во сне миакоранские дети, наслушавшись на ночь глядя сказок про Серого волка. Этой легенды им хватит надолго. Для самых маленьких уже и какую-то Красную шапочку приплели, и хороший конец сказке придумали. Ну да, конечно, если человеку ободрать кожу с головы, то она всяко будет не белой. Но додуматься до такого иносказания... боятся говорить детям всю правду, ой боятся.