Вернувшись к двери, толкнула ее без особой надежды, но та неожиданно отворилась. В сенях девочка разулась и босиком вошла в дом, где печь еще не успела окончательно остыть. Хозяева ушли совсем недавно, забрав с собой лишь самое необходимое из вещей.
Она особо не колебалась, закопавшись в короб, в котором нашла ворох одежды. Одни из шерстяных штанов пришлись ей впору, в сенях же Лорбаэн заприметила валенки. Задерживаться в доме ей не хотелось. Одно дело - запустить руку в чужие вещи, и другое - попасться на горячем. Поди объясни потом, что чуть не замерзла до смерти. Валенки оказались для ее ног великоваты, но выбирать не приходилось - других не было. Так и вышла на порог, стараясь не думать, как она выглядит в обносках со всего света. Да и не до того ей было, чтобы беспокоиться о собственной внешности.
Падал снег, и деревня замерла среди заснеженных полей. Ни звука не доносилось до девочки, а ведь человеческие поселения так на них богаты. Кроме нее, тут, похоже, никого не было. Жители куда-то сбежали. Удивления это у нее не вызвало. Когда приближается враг, деревенские часто хоронятся в лесах. А в Сиккарте все же война.
Берег реки был близок, но к реке она выходить опасалась. И не потому, что могла там кого-то встретить. Ее больше пугала вода, из глубины которой к ней раз за разом обращалась незнакомая девушка Старшего народа. Раньше она не особо тревожилась по поводу этих видений - мало ли что почудиться может. Но после происшедшего сегодня утром больше не хотела слышать этот голос.
Обойдя деревню, Лорбаэн наткнулась на тропу. Не лучше и не хуже других дорог, ведь она все равно не знала, куда ее занесло. Чуть позже она снова вышла к реке, но другую дорогу искать уже не хотелось. Так и пошла под медленно падающим снегом, разгребая снег валенками и придерживая шкуру, отяжелевшую от влаги.
Голод давал о себе знать, но в ее нелегкой жизни Лорбаэн приходилось порой целыми днями обходиться без еды, и она терпела. По крайней мере, замерзнуть насмерть ей не грозит, больше ее пока ничего не волновало. Ее мир опустел, она снова была одна. Торопиться же заполнить это одиночество хоть кем-то девочке не хотелось. Слишком часто она видела от людей одну жестокость, и слишком расслабилась за то время, пока ее защищал Броганек. Забыла, что на самом деле ничего в мире не изменилось, и стоит истонцу исчезнуть, все эти люди, притворявшиеся добрыми, не замедлят показать свое истинное лицо.
В вечерних сумерках дорогу перед ней перебежал волк. Остановился, посмотрел на нее недобрым взглядом желтых глаз. Лорбаэн даже испугаться не успела. Вовремя вспомнила, что нельзя показывать дикому зверю свой страх и, помедлив немного, пошла вперед, прямо на хищника. Волк тоже не стал долго думать и продолжил свой путь, потеряв к ней всякий интерес. Скорее всего, зверь был сыт, а человека боялся. Но ей подумалось, что иначе волчище поступить просто не мог. Она арденка. Серый волк не должен трогать арденов, напротив - защищать обязан.
Ей захотелось пить. Вместо того, чтобы жевать снег, она продралась через кустарник к реке. От Катасты осталось одно громкое название, теперь это был просто большой ручей. Наклонившись, она зажмурилась на всякий случай, зачерпнула ледяной воды руками и сделала пару глотков. Зубы свело от холода.
Уже приготовившись снова ночевать в сугробе, за поворотом тропы она обнаружила поляну. Дальше за деревьями белело ровное пространство, сначала показавшееся ей полем. Но то оказалось озеро. На берегу стоял деревянный сруб без подклети, одной стороной нависший над водой и опиравшийся на сваи. Между сваями была привязана лодка, вмерзшая в лед, к ней с высокого пирса вела веревочная лестница.
На пирсе никого не было, но одно из маленьких окошек светилось. Лорбаэн, окончательно проголодавшаяся и, несмотря на теплую одежду, успевшая продрогнуть, ускорила шаг, вышла на пирс и постучалась в низкую дверь.
Открывший ей миакринг был молод. Одежда из шкур выдавала его занятие, и в доме, куда он впустил Лорбаэн, едва ее увидев, повсюду сохли бобровые и ондатровые шкурки.
-Заблудилась? - спросил он. Девочка кивнула. Хозяин зачем-то тоже кивнул, развернулся, сгреб со стола всякий мусор, расчищая место, порылся в шкафу, достал оттуда деревянную тарелку, протер рукавом, отвернувшись, чтобы Лорбаэн не видела. Она видела все прекрасно, но ей было не до стараний охотника выглядеть не таким грязнулей, каким он казался. Неряшливость в доме выдавала отсутствие женской руки, но здесь было тепло, и ее собирались накормить - все остальное ее не волновало ничуть.
Каша оказалась пересоленной, горячий отвар из трав - напротив, душистым и приятным на вкус.
-Как тебя сюда занесло? - он почему-то поглядывал на нее с опаской. - Война?
Она кивнула.
-Заблудилась я, ты правильно подумал. Мне вообще-то в Скейр надо.
-Ну это далековато ты забрела. Скейр на юге. Но туда, я слышал, враги пришли.
-А здесь что есть поблизости?
Охотник на бобров задумался.
-На юге есть деревня у бродов, это самое ближнее поселение. Ты же с юга пришла?
-Да, - Лорбаэн заглянула в кружку, но там не осталось ни капли отвара. Миакринг заметил ее движение, подскочил, чуть не своротив стол, и налил ей еще из большого чайника. - Там пусто, в этой деревне, жители ушли.
-Хм... Ну тогда на север тебе. На Последний рубеж.
Вот где она, значит, оказалась. Слова графа Гисса об арденской крепости на севере она запомнила хорошо. Ее защищает десятитысячное войско Старших. Там она может попытаться разыскать Канта-лучника.
Если захочет. Сейчас ей плохо думалось. В тепле ее потянуло на сон. Оглянувшись по сторонам, она заметила, что в доме две кровати, а не одна, как следовало бы предположить.
-Ты здесь не один живешь?
-Нет. То есть да, сейчас уже один. А раньше слуга у меня был из арденов, только помер он в марте, много ему лет было.
-Это его кровать? - она встала, подошла к одной из лежанок, застеленной одеялами из шкур. Над ней на стене висела полка с несколькими книгами, успевшими покрыться пылью.
-Да, его, - молодой миакринг поднес лампадку к полке и вытащил одну из них, самую замусоленную, с темными пятнами на обложке. - Вот это он сам написал, слуга мой. А я забыл отдать ее тому ардену, что проводил его по вашей традиции. Если хочешь...
-Дай сюда.
Она открыла книгу. На первой же странице обнаружила гравюру тушью. На ней был изображен воющий на полную луну волк.
На следующей было название. Арденские руны выглядели немного непривычно, отец, научивший ее писать на Старшей речи, выводил буквы иначе. Но прочесть она все же смогла, и то, что она прочла, поразило Лорбаэн, как удар грома.
'Дневник и воспоминания Элваиха ЭахРиммора, прозванного завоевателями Серым волком'.
...отец отгородился от меня и не желает ни слушать, ни говорить. Пророчество Дегарта слышал только он. Я никак не могу заставить его рассказать, что такого наплел ему ЭахТислари. Как воды в рот набрал, молчит и прячется от всех в своем кабинете. А враги уже под стенами Скейра...
...вассал? ВАССАЛ МЛАДШЕГО? Не могу поверить, что мой отец принес присягу дикарю из Миакра! Никогда еще ардены не опускались до такого позора. Кто-то должен за это заплатить. Если не заплатят дикари, то я поставлю перед Кругом прорицателей вопрос о низложении герцога Эргана. Да, он мой отец. Но он предает свой народ...
...не могу понять, зачем надо увозить отца в замок Риммор. Мать терзается дурными предчувствиями, и мне никак ее не утешить. Отец же давно согласен на все и не спорит с проклятыми дикарями. Как же они мне противны! Это не люди, это животные какие-то. Кто мог подумать, что настанет день, когда Старшие станут прислуживать за столом вонючим варварам...
...я уверен, что у нас все получится. Нас всего два десятка, но для того, что я задумал, больше и не надо. Мы пройдем в замок Риммор подземным ходом, о существовании которого варвары и не догадываются. Слуги из замка сообщили, что Валендинг, вождь миакрингов, пьет целыми днями и спит. Ну да, он же думает, что довольно убить герцога, и Старший народ немедленно поднимет лапки кверху. Как мало он знает об арденах...
