Таивис снова поднял руку.
-Предлагаю рассмотреть такой вариант развития событий: южане не предпринимают никаких действий сейчас, лишь смотрят, как мы молотим в щепки нерберийскую армию; кассорийцы и эсгурии атакуют объединенными силами, южане присоединяются к этой атаке. Что мы получим в этом случае?
На этот раз согласных кивков было довольно много. Ригалис переглянулся с Аэлевит, она пожала плечами.
-Навскидку: примерное равенство сил, - ответил наконец Ригалис.
-С учетом потерь?
-С учетом потерь.
-Однако у нас - преимущество в позиции?
-Безусловно. У нас за спиной укрепленный город, у нас мост, который достаточно легко оборонять и можно в случае нужды обрушить. У нас почти две тьмы фаланги и много тяжелой конницы. Блокируя южан на мосту малыми силами, мы получим преимущество в численности против кассорийцев. И у нас река, где корабли эсгуриев и лиртодийцев, даже если им взбредет в голову идти вверх по течению Арриса, не справятся с флотом Мигронта.
-Уверен, конунг? - уточнил Таивис.
-В кораблях? - Ригалис усмехнулся. - Более чем уверен. Я знаю силы Лиртодии, знаю силы эсгуриев. Флоту Мигронта на севере соперников нет.
-На реке другие условия, нежели в открытом море.
-Для кассорийцев это ничего не меняет. Маневреннее мигронтских драккаров только галеры с юга. Галерный флот Нерберии мы разгромили, регадцев, как мы знаем, тоже больше нет. Река наша.
-С чего вы взяли? - вмешался я.
Взгляды сидящих за столом вновь обратились ко мне, хоть я и не вставал.
-Что именно?
-С чего вы взяли, что регадцев больше нет? Я проводил разведку накануне событий под стенами замка Риммор. Разведчики сообщили, что в устье Арриса стоит флот невиданной численности, и корабли этого флота похожи на регадские боевые галеры.
Тишина за столом была гробовой.
-Полагаю, что теперь приоритеты в грядущем сражении имеет смысл расставлять совершенно иначе, - первым нарушил молчание Таивис.
-Да, безусловно, - опомнился Ригалис. - Наименьшие потери, только так. Разбить нерберийцев повторно мы всегда успеем.
-Ни у кого нет возражений? - дрогнувшим голосом уточнила Аэлевит. Возражений не было.
Верхний этаж ратуши был гульбищем - одна сквозная терраса без окон, с балюстрадой по краю и стройными рядами колонн, на которых покоилась массивная кровля. На зиму гульбище закрывали деревянными щитами, чтобы не наметало снег, но сейчас тут все было открыто. Отсюда открывался изумительный вид на город, и мы с Аэлевит были здесь одни.
-Он все-таки не успел, - тихо проговорила она, глядя вниз, на площадь, озаренную светом фонарей. В их неровном свете вздымал свои струи фонтан посреди площади, и казалось, что статуи по периметру фонтана движутся, танцуют в отраженных в брызгах лучах. - Отдал жизнь - и не успел. Уивер был прав в своем отчаянии. Все напрасно, наших сил не хватит, чтобы остановить это наводнение... сберечь от холода весенних заморозков нашу страну и наш народ. Народ, не увидевший лета...
Я догадывался, о чем она говорит. Был некий замысел, в котором прорицатели - да и все остальные - играли свою роль. Авантюра авантюрой, но это был единственный шанс победить все эти бесчисленные орды. И все послушно играли свои роли, веря в силу предвидения Верховного прорицателя и не зная, что ему не хватило всего лишь физических сил, чтобы довершить задуманное и умереть, погубив при этом регадскую армаду. Уивер ЭахТислари поставил на кон все - и проиграл. Мне это было знакомо и понятно. Я и сам проиграл свою маленькую осаду. Песчинку в разразившейся буре, но как все это похоже.
-Сегодня разведчики обнаружили нерберийцев, они в двух днях пути от нас. Идут раздельно, как и предвидел ЭахДариг. Будем драться, даже если никакой надежды нет.
-Аэлевит...
-Через два дня, - она упрямо вскинула голову, убрала со лба выбившуюся из прически прядь. - Еще два дня мира. Потом битва. Потом еще несколько дней - и опять битва. А потом последняя... и непонятно, что после нее.
-Два дня - это иногда больше, чем целая жизнь.
Она невесело усмехнулась, подставляя лицо холодному ветру.
-Тут ты прав. Я за эти дни очень хорошо поняла, каким сном была вся моя жизнь до этого. Только для сегодняшнего дня, только для этой сумасшедшей бойни я и жила, оказывается. На свет родилась, пеленки пачкала, взрослела, училась и переживала, горевала и радовалась - все для того, чтобы сейчас возглавить армию своего народа, выйти в поле, встретить врага и умереть.
-Ты не умрешь, Аэлевит.
-А ты откуда знаешь? - она удивленно уставилась на меня, но удивление быстро сменилось улыбкой. - А, это ты меня утешаешь. Я сначала не поняла, прости... знаешь, на нашем языке нельзя сказать то, что сейчас сказал ты. То есть, можно, но это будет значить 'Я предвижу, что ты не умрешь'. А вот так, с ничем не обоснованной уверенностью...
-Но ты же знаешь, что ты не умрешь. Ты же видела.
-Видела, - вздохнула она. - только это ничего не значит. Из всего нашего народа могу выжить только я да горстка изгнанников - и стоит ли она того, такая жизнь?
-До исполнения этой судьбы у нас еще есть время, Аэлевит.
-Да, есть. Сейчас два дня, да после битвы три-четыре, да после кассорийцев еще денек наверное выдастся без войны, и может быть потом... идем, наверное, вниз, холодно тут.
Мы спустились этажом ниже. Тут было много комнат, свет свечей в канделябрах, шум голосов за закрытыми дверьми. Ратуша в эти дни тоже превратилась в казарму. Дошли до конца коридора, Аэлевит отворила дверь, ступила в теплый воздух маленькой комнаты, в которой был лишь камин, низкий круглый столик и кресло рядом с ним, закрытая куском материи картина на стене, узкая кровать и куча медвежьих шкур на полу.
-Это твой дом?
-Да, сейчас я живу тут. Точнее, только спать прихожу.
-А раньше где жила?
-В Окбери. Мой дом завоеватели уже сожгли, наверное...
Я промолчал. Аэлевит сбросила плащ и сандалии, оставшись лишь в одном домотканом платье, резко обернулась, притянула меня к себе и впилась в мои губы со страстью, которой я в ней до этого момента не чувствовал. Потом так же резко отстранилась и отвернулась.
-Уходи. Иди же! Я хочу немного побыть одна. Устала.
-Аэлевит...
-Прекрати! - вскрикнула она, прижала ладони к лицу, застыла... я видел, как напряглась ее спина под тканью облегающего платья. - Знал бы ты, как я хочу произнести твое имя... Не искушай меня, уходи, прошу! У нас будет время, еще будет.
Надо было, наверное, уйти. Найти в себе силы оставить ее одну, не настаивать на том, в чем я сам еще не был полностью уверен. Прежний Мальтори, тот, что не стоял у столба, нашел бы такие силы. В крайнем случае кинул бы монетку - она бы указала верный путь.
Вот только не было больше на свете прежнего Мальтори. Моя монетка встала на ребро, качаясь от малейшего движения ветра, как качался я на своих укороченных ступнях, качался и балансировал, чтобы не упасть в пропасть.
-Будет ли? - спросил я, еле двигая пересохшими губами.
-Будет, - она обернулась, и я видел, что она уже успокоилась. - Обязательно будет. Жаль только, что эти слова нельзя повторить на языке моего народа.
Она с легкой и грустной улыбкой на лице подошла ко мне, переступая босыми ногами по медвежьим шкурам, обняла за плечи, встряхнула головой, откидывая волосы с лица, внимательно посмотрела в глаза.
И в ее глазах родился и ожил страх.
-У нас не будет времени, - прошептала она. - боги Звездного пика, какая же я дура...
Я не понял ее. Не хотел понимать. Она стояла, замерев, и смотрела мне в глаза, не в силах справиться с охватившим ее ужасом, ее била мелкая дрожь. Я притянул ее к себе, спрятал ее лицо у себя на груди, скрывая от нее свои глаза, в которых она прочла нечто, чего я не знал. И знать не желал. Пусть завтра весь мир убирается к Амунусу на скалу, но я никому не позволю отнять у меня сегодняшний день.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, но в какой-то момент я понял, что она больше не дрожит. Наверное, я пошевелился, потому что ее рука скользнула к моему плечу и потянула меня вниз, к теплу медвежьих шкур. К яркому пламени камина. К отсветам пламени на ее щеках, где слезы успели проложить две дорожки. К теплу ее дыхания. К ослепительному свету охватившей нас страсти. К маленькому, едва теплющемуся еще, но с каждым мигом разгорающемуся все ярче огоньку любви.
