Наклонившись вперед, он упирается локтями в свои колени.

– Ночью я много думал и принял решение пропустить этот семестр.

– Но, Райан, это же разрушит все твои мечты о медицинской школе. Тебе придется ждать целый год, чтобы начать все заново.

– Учеба может и подождать. Мне нужно позаботиться об отце. Как ты вчера заметила, я не могу рассчитывать на сиделок. И это мне не по карману. У нас есть медицинские счета, которые… – он делает паузу. – Забудь. Просто учеба дорого стоит, а мне нужно ухаживать за отцом. Закончу колледж позже. Возможно, вернусь этой весной. Мне нужно пропустить только один семестр и найти работу для оплаты счетов.

– И давно ты в долгах? Почему ты молчал? Я бы нашла работу и помогла вам.

Он выпрямляется и кладет руку на спинку скамейки.

– У тебя была работа. Ходить в школу, получать хорошие оценки и поступить в колледж.

– Я говорю о настоящей работе. За которую платят. В магазине или официанткой. Да все что угодно.

– Давай не будем больше о деньгах. Оставь это мне. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь в колледже. Веселись. И ни о чем не думай. Я точно знаю, что все разрешится.

– Нет, если Фрэнк не поправится, – бормочу я.

Райан встает.

– Не хочется так скоро оставлять тебя, но мне пора ехать. Нужно встретить папу, когда завтра его будут выписывать.

– Чтобы успеть, тебе придется ехать всю ночь. Это же около двадцати двух часов езды.

Он смеется.

– Знаю. Я просто буду вести машину. Не переживай. Все будет в порядке. Закуплюсь по дороге кофе и все. Тебе что-нибудь нужно, пока я не уехал?

– Нет, ничего. Но ты же потом перезвонишь мне, да? Дашь знать, как он?

– Конечно. Установи у себя в комнате автоответчик, чтобы я мог оставлять тебе сообщения, если тебя не будет.

– Уверена, что буду дома, но все-таки установлю.

– Мне так жаль, что я не могу купить тебе сотовый, но у меня едва получается оплачивать свой.

– Все в порядке. Мне он незачем. – Мои глаза вновь наполняются слезами, и это злит меня. Райан ждет, пока я встану, а затем заключает меня в объятия.

– Я буду скучать, Джейд.

Черт побери! Ну зачем он сказал это? И что за чертовы объятия? Мы никогда не обнимаемся! Я чувствую, как подкатывает новая волна слез. Мое лицо болит, горло горит, но я пытаюсь сдержаться. Райан начинает отстраняться, но я не отпускаю его. Сначала мне нужно взять себя в руки. Я закрываю глаза и вспоминаю, как мать на меня кричала, как говорила мне, что я слабая, а слабые люди ничего не добиваются в жизни. Мысли о ней прогоняют слезы, и я готова, наконец, отпустить его.

Он улыбается.

– Ты жутко меня бесишь, но я все-таки буду по тебе скучать.

Я толкаю его.

– Будто ты не бесишь меня со своими нудными нотациями о безопасности и запрете на вредную еду.

– Ты же знаешь, что любишь меня, даже когда я придираюсь ко всякой ерунде. – Он лезет в карман и достает кошелек. – Держи. – Он вручает мне пачку двадцаток. – Если тебе понадобится еще, просто позвони.

– Я ничего не возьму! – Я пихаю их ему обратно в руку. – Ты только что сказал, что у тебя нет денег. Они понадобятся тебе на бензин, чтобы добраться до дома. Здесь мне не нужны деньги. Все оплачено.

Он берет мою ладонь и, положив на нее деньги, зажимает мои пальцы в кулак.

– У тебя всегда должна быть наличка. Вдруг тебе однажды понадобится такси или автобус? Или ты захочешь побаловать себя чипсами.

Я смотрю на пачку денег в своем кулаке, и на глазах у меня снова появляются дурацкие слезы.

– Спасибо, Райан. – Мой голос дрожит. Боже, ненавижу это. Ненавижу, когда люди добры. И ненавижу прощания. По моей щеке скатывается одинокая слезинка. Я делаю вид, что ее не существует. Но он замечает ее. Я знаю.

Он обнимает меня за плечи.

– Эй, я знаю, сложно быть так далеко от дома, но ты привыкнешь. Все наладится. Звони мне, хорошо? В любое время, хоть посреди ночи.

Мы медленно возвращаемся к машине. Мне хочется вести себя так, как тот ребенок в кафе: орать и плакать как можно громче, умоляя его не бросать меня здесь. Но я не могу и вместо этого говорю:

– Счастливого пути.

– Без моей подружки-путешественницы будет не так весело, но зато я смогу сам выбирать радиостанцию. – Он забирается в машину и опускает стекло. – Сходи на сегодняшнюю вечеринку. Это пойдет тебе на пользу. Не прячься у себя в комнате, ладно?

– Да. Я знаю. Пока, Райан.

– Пока, Джейд. – Он отъезжает, и я смотрю ему вслед.

Я чувствую опустошенность и одиночество. И свою полную неуместность здесь. В груди так теснот, что тяжело дышать. Я оглядываюсь на открытый университетский двор и, чтобы успокоиться, сосредотачиваю внимание на сочной зеленой траве.

Сейчас всего десять утра. Еще целый день впереди в этом странном месте, где мне нечем заняться и не с кем поговорить. И еще больше дней после этого. Наверное, мне не стоило уезжать в колледж так далеко от дома. Мне с этим не справиться. Возможно, я действительно слабая, как говорила мне мать.

Я возвращаюсь в свою комнату и сбрасываю все мусорные мешки на пол. Нахожу футболку с шортами для пробежки, одеваюсь и выхожу обратно на улицу. Там должна быть беговая дорожка.

Я пробегаю мимо зданий вниз по склону и вот она – рядом со спортзалом и теннисным кортом. Облегченно вздыхаю. Мне нужна пробежка. Это единственно, что может заставить меня почувствовать себя лучше. Бегая, я почти что впадаю в транс. Вслушиваюсь в свое ритмичное дыхание и удары кроссовок о землю, и все это, как ни странно, меня успокаивает.

Обычно я не люблю бегать по дорожке, но сегодня это именно то, что мне нужно. Мне нравится ее предсказуемость. Прямо, потом поворот, снова прямо и вновь поворот.

Едва стартовав, я начинаю ощущать столь необходимое мне спокойствие. Я теряюсь в ритме движений вокруг овальной дорожки и теряю счет времени. Спустя некоторое время солнце начинает припекать, и я понимаю, что уже наверняка далеко за полдень. Делаю перерыв и, обливаясь потом, сажусь на обочину.

– Хорошо побегала?

Развернувшись, я вижу, что ко мне приближается Гаррет, одетый в темно-синие спортивные шорты и серую футболку. Похоже, он тоже бегал, хоть и не вспотел так, как я.

– Неплохо, – отвечаю я. – Обычно я не бегаю на дорожке.

– Тебе стоило пойти со мной. Я сделал несколько миль вокруг кампуса.

Я качаю головой. С меня ручьями течет пот.

– Для меня это мало. Я обычно пробегаю миль восемь-девять.

Он усаживается рядом. Когда я говорю «рядом», то имею в виду реально рядом. Неужели он не замечает, какая я потная? Уверена, этот аромат можно почувствовать и с десяти шагов. Даже мне неприятен собственный запах.

– Восемь-девять миль? Да ты настоящая бегунья. А я пловец. Бегаю только ради кардионагрузки. Несколько миль на обычной скорости, а потом спринты на дорожке.

Так вот откуда у него такое тело. Он пловец. Понятно, почему у него широкие плечи и узкая талия.

– Вперед. – Я указываю на пустую дорожку. – Она в твоем распоряжении.

– Почему бы тебе не присоединиться? – спрашивает он, словно бросая мне вызов. – Давай посоревнуемся. Кто быстрее.

Я никогда не отказываюсь от вызовов. Ну, почти никогда. Очень редко.

– Я не спринтер. Но тот, кто привык бегать на большие дистанции, в любом случае обгонит пловца. Раз плюнуть. – Я встаю и разминаю затекшие после перерыва ноги.

– Думаешь, сможешь меня обогнать? – Он тоже разминается. – И что за оскорбления? Не нравятся пловцы?

Я пожимаю плечами.

– С ними все в порядке. Просто не думаю, что им приходится много тренироваться. В смысле, вода делает тебя почти невесомым. Легко набрать скорость, когда не нужно бороться со всей массой своего тела. В беге таких поблажек нет.

У него практически отваливается челюсть. Я только что оскорбила и его, и то, чем ему нравится заниматься. Очевидно, раньше с ним такого не случалось. Смазливый мальчик наверняка привык только к комплиментам.