Лоран дошёл до широких распахнутых дверей с позолоченной резьбой, около которых застыла в почётном карауле стража – пара королевских гвардейцев, – и вошёл в приёмную. Как всегда, в ней толпились люди, большинство из них имели посохи и кинжалы. Кивнув нескольким знакомым, Гастон сразу направился к секретарю, господину Андрэ Гравелю.

– Доброе утро, Андрэ, – поздоровался начальник городской стражи и улыбнулся.

– Доброе, мессир Лоран, – степенно ответил средних лет мужчина с намечающейся лысиной и поправил очки на круглом, гладком лице – в его предках где-то отметились эльфы, поэтому выглядел господин Гравель на тридцать, хотя на самом деле ему было больше.

– Его светлость у себя? – спросил Гастон, кивнув на кабинет.

– Нет, мессир, господин герцог в командировке в Сен-Клу, – не обрадовал ответом секретарь. – У вас что-то срочное? Его светлость вернётся через пару дней…

– Спасибо, Андрэ, – перебил его Гастон и покачал головой. – Дело несрочное.

– Всего хорошего, мессир Лоран, – попрощался господин Гравель и вновь углубился в бумаги.

Покидая приёмную, Гастон не сдержал усмешки: судьба явно благоволит к нему. Конечно, Наарэми может тоже заинтересоваться странной просьбой младшего сына его советника, но начальник стражи полагал, что объяснение насчёт пророчества сонхау снимет все вопросы. Королю вряд ли есть дело до того, нашёл Лоран якорь или нет. А вот Анжуйскому давать пищу для размышлений в этом направлении очень не хотелось, и чутью своему Гастон привык доверять. Да и предсказательница намекала, что Птичка может привлечь внимание других. Хорошо, у Анжу сейчас был маг Жизни, но учитывая скорость, с которой тот менял якорей, всё может очень быстро поменяться. Отдавать Полин Дерошу Лоран не собирался. Гастон покинул Консьержери и направился обратно к Лувру, на его губах играла лёгкая улыбка. Всё складывалось даже лучше, чем если бы он подал прошение через Анжуйского. Неизвестно, когда герцог отдал бы его Наарэми, а так, Гастон сразу получит разрешение и наконец сможет отправиться в «Золотые колибри» на законных основаниях, не размахивая жетоном сонхау. Его мысли свернули на вчерашнюю встречу с Полин, и улыбка на губах некроманта стала шире, а изнутри защекотало предвкушение – они скоро снова увидятся.

Полин. Красивая, яркая, притягательная. Перед глазами Гастона стояло её лицо, небрежная улыбка, изящная фигурка, которую он, будучи нормальным мужчиной, конечно же, оценил по достоинству. Даже то, с какой настороженностью она отнеслась к его появлению, лишь разжигало азарт. Полли всё равно станет его якорем, и никуда ей не деться. Ну а там… Они будут жить в одном доме, и её неприязнь очень скоро исчезнет, Гастон не сомневался – он собирался приложить все усилия к завоеванию Птички. Кроме того, что она сразу понравилась ему, как женщина, перевод их отношений из чисто деловых в гораздо более личные имел под собой множество приятных сторон. Нить Жизни связывала крепче, чем кош, и усмиряла как тёмную силу некроманта, так и светлую – мага Жизни. По крайней мере, Шанталь, его прежний якорь, легко согласилась стать ещё и его подругой, и Гастон старался, чтобы девушка не пожалела о принятом решении. Жаль, что она так нелепо погибла три года назад… С тех пор Лоран довольствовался случайными любовницами, маскируя татуировку иллюзией, потому как специфика его дара не позволяла иметь постоянную из простых людей. Тёмный дар забирал силу у женщин, и после одной ночи с некромантом им по несколько дней приходилось отлёживаться в постели с ужасной слабостью и головокружением. Потому указ одного из прошлых королей и запретил некромантам посещать бордели.

Мысли Гастона снова свернули на Птичку из «Золотых колибри». Маг Жизни, с которым он сыграл вничью.

– А ты с секретом, Полли, – вполголоса протянул он, глядя перед собой и шагая по Новому мосту. – И я его разгадаю, – уверенно добавил Гастон.

Лоран обманул девушку, сказав, что ни разу не проигрывал – за три года, что он без якоря, проигрышей было несколько. Некромант специально не искал магов Жизни, просто всегда носил с собой карты на случай встречи, и почему-то судьба не давала ему возможности найти замену Шанталь, хотя по силе Гастон считался третьим после короля и его брата. Сейчас же вообще вышло совсем чудно. Ничья… Это о многом говорило, в частности о том, что дар у Полин не ниже среднего, раз её неосознанное желание смогло повлиять на карты. До выигрыша не дотянула, но на ничью хватило. Мужчина усмехнулся, чёрные глаза блеснули предвкушением. Они увидятся снова, и уже сегодня днём. Но… Гастон решил не торопиться с повторным предложением, и для начала хотел просто ближе познакомиться с Полин, показать ей, что бояться нечего. Независимо от предсказания, он хотел, чтобы Полин стала его якорем.

А ещё, забрать её из борделя – тут Гастон перестал улыбаться, чёрные глаза прищурились и опасно блеснули. Нет уж. После проигрыша ни один мужчина не притронется к его Птичке, что бы она ни думала по этому поводу. В борделе она точно больше жить не будет и точка. Понадобится – перекинет через плечо и донесёт до своего дома пешком, пусть при этом и придётся пересечь почти весь город. Правда, почти наверняка она будет громко возмущаться… Гастон снова усмехнулся и глубоко вздохнул, унимая взметнувшийся азарт. Это было бы забавно, посмотреть на возмущённую Полли, наверняка её щёки раскраснеются, глаза засверкают, а ротик приоткроется от избытка эмоций. Ох, как вовремя сонхау прислали ему весточку! Он снова ненадолго нырнул в воспоминания недавних дней о том, как же так получилось, что он вообще оказался в «Золотых колибри».

Несколькими днями ранее, особняк маркиза де Шабли.

Настойчивый стук в дверь спальни отдавался в висках, отражался от черепа и ввинчивался в мозг, вызывая желание запустить в незадачливого визитёра чем-нибудь потяжелее.

– Мессир Лоран, проснитесь! Мессир Лоран!

Голос дворецкого в доме маркиза Оллсинэля де Шабли Гастон не спутал бы ни с кем. Тщедушный старичок обладал густым басом, могущим мёртвого поднять из могилы, особенно когда надо было дозваться дрыхнувшего без задних ног хозяина или его гостя. Глухо застонав, Гастон оторвал тяжёлую голову от подушки и уставился мутным взглядом на дверь.

– Бернар, чтоб к тебе зомби с утра пожаловал! – поморщившись, рявкнул некромант. – Что случилось?!

Вставать катастрофически не хотелось, от слова вообще. Хотелось пить, а ещё лучше – фирменной настойки Оллсинэля от похмелья, которую тот делал по рецепту своего папы-эльфа. Славно они вчера погуляли, отмечая последний холостой день какого-то из друзей маркиза – у того вскоре должна была состояться свадьба.

– Мессир Лоран, вам послание! – зычно сообщил Бертран и снова настойчиво постучал.

Пробормотав проклятье, Гастон сполз с кровати, стянул со стула небрежно брошенные туда накануне штаны и оделся. Рубашку он проигнорировал – вряд ли дворецкий упадёт в обморок от вида голого мужского торса.

– Ну? – недовольно поинтересовался Гастон, распахнув дверь и хмуро глянув на Бертрана. – Раз уж разбудил, принеси того пойла, которое у Сина в отдельном шкафчике хранится.

– Да, мессир, – сухонький дворецкий склонил голову и протянул ему маленький серебряный поднос. – Просили вам передать, и срочно.

Увидев, что там лежало, Гастон мигом пришёл в себя, даже остатки хмеля выветрились из головы и похмелье отпустило. На сложенном листке бумаги – плоская перламутровая пластинка с древними рунами. Несколько минут некромант гипнотизировал послание взглядом, потом забрал пластинку и бумагу, кивнул Бертрану.

– Спасибо. Неси настойку. Син проснулся? – уточнил он о хозяине дома, своём друге, полуэльфе, из-за чего тот пользовался бешенным успехом в высшем свете.

Среди аристократов полукровок мало, эльфы всё же предпочитали выбирать пары из своих и редко обращали внимание на людей. Поэтому полукровки вызывали неизменный интерес, особенно у дам.