Литмир - Электронная Библиотека

Как мы добрались до моих комнат, я, признаться, не помнила, полностью погрузившись в восхитительное волшебство проснувшихся эмоций – целовался Роже действительно что надо, у меня аж голова кружилась и по спине то и дело прокатывалась горячая дрожь. Время от времени приходилось отрываться от таких соблазнительных губ и восстанавливать дыхание, ибо воздух заканчивался в лёгких очень быстро, но надолго меня не хватало, и я снова жадно приникала к его умелому рту. Когда за нами захлопнулась дверь моей спальни, и меня опустили на пол, я, не дожидаясь, сама принялась стаскивать с Роже рубашку, на что получила ехидное замечание:

– Какая ты, оказывается, горячая штучка, Полли, для девственницы-то!

Я не стала ему объяснять, что у магов Жизни отношение к сексу совсем другое, чем у обычных женщин. Он для них – необходимая часть их дара, неотъемлемая и важная. Именно поэтому такие, как я, крайне редко заводят семью…

Поздним вечером в «Золотых колибри».

– Полин, Птичка моя, безумно рад тебя видеть! – вырвал из воспоминаний радостный голос Поля – я, оказывается, уже успела наполовину преодолеть лестницу, пока делала экскурс в прошлое.

А внизу стоял Поль – высокий, гибкий, мускулистый, с гладко зачёсанными назад светлыми волосами, собранными сзади в аккуратный маленький хвостик. Он белозубо улыбался, раскинув руки, его глаза блестели предвкушением, и я улыбнулась в ответ, помахав рукой с золотистым пером. Да, сегодня он – мой, как и в предыдущие разы, и возможно, в следующие свои посещения. Пока Поль мне не надоел, и магия раз за разом откликалась на него, значит, он – мой постоянный клиент. Шагнув с последних ступенек, я обвила руками его шею, наощупь вставив перо в хвост, и прильнула к губам, прижавшись всем телом к мужчине. Сильные руки тут же обняли, приподняли и понесли снова наверх. Сила, перемешанная с жарким желанием, пылала внутри огненным факелом, требуя выхода, отключая сознание и оставляя только инстинкты. Где-то на границе мелькнула шальная и совсем не к месту мысль, а как было бы, если я, допустим, позволила Гастону прикоснуться к себе… А потом мне стало не до размышлений – мы с Полем добрались до моих покоев.

Я не помнила, как разделась – или меня раздели? – как и то, в какой момент на Поле не осталось одежды. Когда магия Жизни требует выхода, я становлюсь сгустком чистой силы, в которой сгорают ощущения и эмоции, и остаётся одна только жажда: дарить себя, дарить радость и счастье, отдать часть того света, что наполняет до краёв. Это – особенность таких, как я, за эту способность нас и ценят некроманты и стремятся заполучить. Мы – Жизнь, мы – свет, мы – всё то, что олицетворяет радость существования в этом мире, и только благодаря связи с нами некроманты могут вернуться с той стороны, где порождения Смерти уязвимы и их можно уничтожить. Но сейчас я не хочу об этом думать, сейчас я – чистое наслаждение, пьянящее удовольствие, и большего мне не надо… Об остальном подумаю утром.

Утром, дом Гастона Лорана.

«Его величеству от начальника стражи некромантов города Парижа Гастона Лорана. Ваше величество, прошу дозволения на посещение дома терпимости в связи с предсказанием сонхау». Гастон ещё раз перечитал прошение, поморщился, небрежным движением ладони высушил чернила и аккуратно сложил листок. Досадная, но необходимая формальность, Наарэми крайне щепетильно относится к соблюдению протокола. Хорошо бы, Анжуйский оказался на месте в своём кабинете в Консьержери, а не умотал в очередной рейд куда-нибудь в предместья Парижа. Гастон недовольно поджал губы: хоть Ален Дерош и являлся его непосредственным начальником, но отношения у них не сказать, чтобы ровные. Лорану не всегда нравились методы работы брата короля, да и то, как часто у него менялись якоря, тоже не прибавляло Гастону любви к начальству. Хорошо, что Анжу редко лез в дела начальника стражи, довольствуясь отчётами. Но когда всё же решал показать, что он – глава некромантов Франции… Лоран на несколько мгновений задумался, а не пойти ли напрямую к королю, минуя Дероша, но потом отказался от этой идеи. Скандал будет знатный, Анжуйский тоже не любил, когда действовали через его голову. Особенно он, Гастон. Некромант ухмыльнулся, хмыкнул и встал. Капнув воском, запечатал послание, дабы Дерош не сунул свой любопытный нос в то, что его не касается напрямую, и вышел из кабинета, направившись к выходу из дома. Естественно, Анжуйский будет спрашивать, что за послание королю, но чёрта с два Гастон признается. Нечего его светлости знать, что Лоран нашёл якорь после трёх лет безуспешных поисков. А в том, что Полин ему проиграет в следующий раз, некромант не сомневался.

Захватив посох, в навершии которого красовался такой же чёрный бриллиант, как и в кинжале, Гастон вышел из своего дома, располагавшегося недалеко от Лувра и сада Тюильри на тихой и уютной улочке Сент-Онорэ. До Консьержери идти недалеко, по Ракушечной улице к Новому мосту и дальше по набережной. Извозчика Гастон решил не брать, ему нравилось гулять по Парижу, вдыхать соблазнительные запахи свежеиспечённых круассанов и багетов из ближайших булочных, любоваться на спешащих по своим делам обычных людей и неторопливо прогуливавшихся аристократов. В уютных кафе за столиками под навесами сидели посетители, за чашечкой кофе или бокалом вина обсуждая утренние новости и сплетни, разглядывая прохожих и проезжающие мимо экипажи. На окнах и балкончиках стояли ящики с цветами, добавляя ярких красок, и крайне сложно становилось представить, что с наступлением темноты улицы разительно менялись.

По мощённым булыжником улицам проезжали богатые кареты, телеги с товарами, всадники, раздавались резкие окрики кучеров, разгонявших зазевавшихся прохожих – и весь этот гомон создавал неповторимый голос Парижа. Рассеянно скользя взглядом по жителям славного города, Гастон подумал, что ровно с заходом солнца всё изменится, и на улицы выползут совсем другие твари, другие постоянные обитатели Парижа. И наступит время некромантов, «падальщиков», как их называли на жаргоне, и это прозвище многих из них изрядно бесило. Гастон мысленно усмехнулся: кличка как нельзя точно отражала суть работы некромантов, и обижаться тут не на что. Безопасными по ночам оставались только окрестности Лувра и острова Ситэ и Сен-Луи, где селилась высшая знать и приближённые ко двору, на этих кварталах стояла охранная магия самого короля Наарэми.

Пройдя по Гревской площади мимо Лувра, Гастон прошёл по мосту, прогулялся по набережной и подошёл к центральным воротам бывшего королевского дворца – именно здесь, вместе с тюрьмой и Департаментом по борьбе с нежитью располагалась и городская стража Парижа. У Гастона тоже имелся свой кабинет, поскольку он сам являлся начальником. Над главным входом в Консьержери красовался герб, выложенный целиком из чёрных бриллиантов: скрещенные посох и меч над кучкой костей в обрамлении колючего узора, повторявшего татуировку на запястьях некромантов. Охотников рискнуть и отковырять самый ценный драгоценный камень не находилось: мало того, что Консьержери охранялась королевской гвардией, так ещё и охранная магия не оставляла никаких шансов. Превзойти придворного мага Наарэми, тоже чистокровного альва, не сможет ни один житель Парижа.

Гастон пересёк двор, в котором уже кипела жизнь, и подошёл к входу, кивнул дежурному – тот узнал начальника стражи и почтительно склонил голову. Через гулкий холл Лоран направился к широкой лестнице в углу, улиткой завивавшейся наверх. Здесь тоже толпился народ: некроманты и простые люди, работавшие в Консьержери. Кто-то узнавал Гастона и здоровался, кому-то Лоран на ходу пожимал руку. Коридоры с дверьми, небольшие гостиные для отдыха, приёмные – и везде народ переговаривался, что-то обсуждал, спорил, мимо то и дело пробегали посыльные с ворохом бумаг и озабоченными лицами. Департамент по борьбе с нежитью занимал первые два этажа южного крыла здания, и кабинет герцога Анжуйского находился посередине. Секретарь его светлости наверняка подскажет, на месте ли глава французских некромантов.

6
{"b":"275435","o":1}