Серай наклонилась к Дэниелу и прижалась губами к его губам, словно пытаясь убедить вампира в истинности своих слов. Он не мог позволить себе поверить… но все же в ее доводах был смысл.
— Обычно я не настолько слаб, — сказал Дэниел, отстраняясь. — Но Джастис попал мечом как раз туда, куда прошлой ночью меня ранил вампир. Думаю, мои внутренние органы еще не успели полностью восстановиться.
— И ты не пил кровь с того момента, как нашел меня?
— Только однажды, — признался Дэниел.
Глаза Серай сузились.
— Она была красивой?
Несмотря на критическое положение, Дэниел рассмеялся.
— Он был большим, обгоревшим на солнце туристом с надписью «Аризона создана для любовников» на футболке. И я взял совсем немного крови.
Серай наклонила голову и перекинула волосы на одно плечо, открыв для него шею. Жест был настолько чувственным и соблазнительным, словно принцесса разделась перед любимым, и дыхание вампира участилось, несмотря на всю его решимость не совершать чудовищного поступка.
— Пожалуйста, Дэниел. Пожалуйста, помоги мне спасти сестер, — прошептала она, и вся стойкость вампира обратилась в прах, как и хрупкие останки давным-давно позабытых принципов.
Клыки Дэниела удлинились. Он изо всех сил сдерживал жажду, кричавшую в нем, требовавшую выпить кровь Серай, всю, до последней капли, овладеть ею, забрать все.
— Я возьму немного. Только чтобы залечить рану.
— И чтобы набраться сил перед тем, что ждет нас впереди. Наверняка встретится еще кто-нибудь, кто попытается остановить нас, — произнесла Серай, посмотрев на вампира своими невообразимо прекрасными глазами. — Я доверяю тебе, Дэниел. Может быть, даже больше, чем ты доверяешь себе сам.
— Это не так уж сложно. — Он все еще не мог поверить, что собирается укусить ее, но принцесса была права. Если они не наберутся сил, их миссия обречена, и Серай умрет.
Или же он просто обманывает себя. Впрочем, это уже не имело значения. Дэниел не мог сопротивляться и себе, и Серай. Он собирался уступить.
Вампир наклонился ближе к любимой и добавил во взгляд слабую волну принуждения, обращаясь к магии ночных странников, чтобы вместо боли Серай почувствовала удовольствие, когда его зубы проткнут кожу на ее шее.
Теряя над собой контроль, принцесса вздохнула, мечтательно улыбнувшись вампиру.
— О, Дэниел, я снова хочу почувствовать себя живой, с тобой, прямо сейчас. Это нормально?
Ее улыбка снесла последние бастионы защиты его сердца, и Дэниел сдался — душой и телом. Он принадлежал ей, а она ему. Разве есть лучший способ укрепить эту связь?
Нежно поцеловав Серай в шею, вампир вонзил клыки прямо над точкой, где бился пульс. Ее кровь невозможно было сравнить ни с чем, что Дэниел когда-либо пробовал, а вкус просто не поддавался описанию. Пряный,
бодрящий, освежающий. Словно фонтан чистой магии вливался в тело вампира. Приходилось изо всех сил бороться с жаждой крови и собственными чудовищными инстинктами, чтобы пить понемногу, ровно столько, сколько требовалось организму для лечения и восстановления.
Дэниел аккуратно зализал ранки на шее Серай и прислонился лбом к ее лбу.
— Спасибо, ми амара. Ты оживила меня, красавица моя.
Атлантийка обессилено привалилась к его плечу, и сердце Дэниела подскочило в груди от страха, что даже небольшое количество крови, которое он выпил, могло стать для нее фатальным, учитывая, насколько Серай уже была слаба.
— Счас моя очредь? — невнятно спросила она. — Я, кажтся, ч-чуточку опьянела.
— Да, теперь твоя очередь. Подожди секунду. — Дэниел лихорадочно разорвал рукав рубашки, спеша добраться до кожи, и впился в свое запястье. Он приподнял голову Серай, чтобы она не подавилась, и осторожно прижал руку к ее рту.
Секунду Серай колебалась, но не стала сопротивляться и, прижавшись к порезу губами, начала пить. Дэниел смотрел на любимую и видел, как морщинки, появившиеся на прекрасном лице от напряжения и усталости, разглаживаются и исчезают. Меньше минуты Серай пила его кровь, но Дэниел уже почти сошел с ума от чувственности происходящего. Он и прежде отдавал свою кровь, но такого восторга не испытывал никогда. Сильнейшие афродизиаки не сравнились бы с ощущением губ Серай, прижимавшихся к его коже, с тем, какой вид открывался на ее горло, когда она пила. Каждый нерв в теле вампира звенел, когда он чувствовал, как кровь переливается из его запястья ей в рот.
Если они однажды обменяются кровью во время занятий любовью, Дэниел, наверное, просто умрет от чистого удовольствия.
Серай оторвалась от его запястья, и вампир зализал ранку быстрым движением языка. Принцесса улыбнулась, и это была улыбка женщины, хорошо удовлетворенной своим мужчиной. Улыбка настолько чувственная и соблазнительная, что вампиру потребовалась вся сила воли, чтобы не сорвать с любимой одежду и не заняться с ней сексом прямо здесь, на голой земле.
— Я себя чувствую намного-намного лучше, — заявила Серай, все еще улыбаясь. — Все еще будто немного пьяна, но в хорошем смысле. Я словно могу пройти тысячу миль и победить тысячу врагов.
— Да, кровь вампира иногда оказывает такой эффект, — объяснил Дэниел, улыбаясь в ответ.
— А в остальном? Это всегда настолько… сексуально? — Серай прикусила губу, словно боясь услышать ответ.
— Нет, никогда, — твердо заверил вампир. — Я никогда не испытывал ничего подобного, пробуя чужую кровь или отдавая свою собственную. Обычно ощущения такие же, как если бы ты выпил стакан сока.
Она захихикала — действительно захихикала, и Дэниел возблагодарил всех богов, которые его слышали, за то, что бредовый план сработал. Но Серай быстро пришла в себя и серьезно сказала:
— Мы должны идти, Дэниел. Прямо сейчас. Я чувствую «Императора» сильнее, чем когда-либо прежде. Его сила возрастает, словно… это странно, я знаю, но словно камень начинает злиться из-за того, что его используют не по назначению. Как думаешь, в этом вообще есть смысл?
— Эта вещь принадлежит богу, Серай. Ни одну возможность нельзя исключать. Думаю, чем страшнее вариант, тем вероятнее.
Дэниел помог ей подняться и поцеловал — страстно и долго, потому что удержаться оказалось настолько же тяжело, как не дышать. В нем бурлила энергия ее крови — мощная и яркая, и вампиру казалось, что теперь он мог бы сразиться за этот камень с самим Посейдоном.
— Ты слышишь? — Серай осмотрелась с чистым благоговением на лице. — Звуки ночи. Теперь они такие четкие. Это потому что я пила твою кровь? Тебе всегда кажется, что они настолько прекрасны, словно сами твои мечты превратились в музыку?
— Я помню, как когда-то давным-давно обостренные чувства ночного странника казались мне волшебными, — ответил Дэниел. — Но никогда они не были настолько сказочными, как теперь, когда ты здесь и можешь разделить их со мной.
— Мы можем узнать мир вместе, Дэниел. Когда это приключение закончится, и мои сестры окажутся в безопасности. — Как легкомысленная девчонка, Серай рассмеялась и закружилась, раскинув руки широко в стороны. — Весь мир! Что скажешь?
— Как пожелаешь, — ответил вампир и улыбнулся, вспомнив другую принцессу — из фильма, который они как-то смотрели с Вэном. — Я могу быть ужасным пиратом Дэниелом.
Серай перестала вертеться и недоуменно посмотрела на спутника.
— Что? Пиратом?
Дэниел рассмеялся.
— Длинная история, расскажу как-нибудь в другой раз. А теперь, может, ты свяжешься с Конланом и Вэном, чтобы они уже поторопились и…
— Нет! Я не стану звать их и не отвечу на их зов. Я им не доверяю. — Серай подхватила с земли рюкзак и пошла прочь так быстро, что казалось, будто она вот-вот побежит.
Вампир бросился за ней.
— Как это — не доверяешь?
— Они, вероятно, подозревали, что лорд Джастис собирается на нас напасть. Может, даже приказали ему так поступить. Я им не доверяю. Откуда нам знать, какие еще у них тайные планы? Если мои сестры умрут из-за каких-то политических маневров или из-за чего там еще за нами втихую послали Джастиса, то Конлан и Вэн заплатят за это. Я обрушу на них всю магию, какая у меня только осталась.
