— Я могу остаться, — предложил Вэн, но Серай покачала головой.

— Если вы не знаете, где он, то лучше вам обоим отправиться на поиски. Сделайте все возможное, чтобы найти Аларика. Он сможет защитить моих сестер, если ведьма, использующая «Императора», не отдаст аметист добровольно.

Конлан откинул голову.

— Ваших сестер? Я не знал, простите меня, Серай…

Она отмахнулась.

— Потом. Я все объясню потом. А сейчас уходите.

И побежала, будто не в силах воспротивиться мощи, к руслу ручейка, а потом дальше на северо-запад.

Вампир последовал было за ней, но Конлан метнулся наперерез, схватил Дэниела за руку и заставил остановиться.

— Наш разговор еще не окончен. Ты не можешь надеяться на будущее с принцессой Атлантиды, каким бы замечательным союзником для нашего народа ты ни был. У тебя даже нет души, чтобы провести с нею ритуал смешения душ. Дэниел, Серай заслуживает лучшего.

Молниеносным движением Дэниел вывернул принцу руку и заломил ее Конлану за спину.

— Больше никогда не прикасайся ко мне, атлантиец, если, конечно, желаешь сохранить конечность, иначе тебя ждет судьба нашего друга Райзена.

Он отпихнул Конлана в сторону и снова пошел за любимой.

— И не волнуйся, — бросил вампир через плечо, обращаясь к разъяренному принцу. — Я с тобой согласен. Серай заслуживает лучшего. Но пока что я — все, что у нее есть, и умру прежде, чем позволю кому-либо навредить ей.

Лорд Джастис, спрятавшийся за деревьями, медленно отпустил рукоятку меча. Примерно в двадцати шагах от него Конлан и Вэн вошли в портал, а Дэниел и Серай исчезли вдали. Принц был прав: вампир не обрадовался бы, заметь их рядом.

Тем хуже. Джастис проследит за парой, дождется, пока они найдут «Императора», потом заберет камень, принцессу и вернется с ними в Атлантиду прежде, чем Кили начнет по нему скучать.

И плевать, понравится Дэниелу такой поворот или нет.

Джастис взмыл в воздух, принял форму тумана и последовал за необычной парочкой в каньоны, концентрируясь на дыхании. Кили научила его техникам, помогавшим воину контролировать вспышки ярости своей непредсказуемой нереидской половинки. И так уже плохо, что вампир осмелился изнасиловать принцессу Атлантиды, но то, что он сделал это с девой, лишь несколько часов назад вышедшей из анабиоза и явно очень уязвимой, — это разъярило обе половинки, ведущие мирную войну в душе Джастиса.

«Мы медленно убьем его», — заявил нереид.

Безумная радость переполняла эти слова.

«Мы не убиваем союзников», — возразил себе Джастис.

«По крайней мере мы его отдубасим. И хорошенько».

Джастис набрал скорость, чтобы нагнать Дэниела и Серай.

«Да, мы хорошенько его отдубасим», — согласился он.

Дэниел догнал Серай и минут двадцать просто молча шел рядом, надеясь, что этого времени достаточно, чтобы дым, который, казалось, от злости валит из ее ушей, рассеялся. Наконец вампир решился заговорить:

— Наверное, огорошить бывшего жениха новостью, что мы только что переспали, — не самое лучшее начало разговора.

— Вообще-то, я сообщила ему об этом в конце разговора, — заметила Серай, но опустила голову, спрятав лицо за завесой волос. Его суровая принцесса, похоже, снова покраснела. Эта мысль заставила Дэниела улыбнуться. — И моим женихом, кстати, его тоже считать нельзя, если ты подразумеваешь взаимное согласие. Скорее, меня просто выбрали, как блюдо в меню. Но все равно прости. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение, да еще и при твоем друге Вэне и будущем короле Атлантиды, тем более, что ты, выходит, и сам политик.

— Ты таким тоном произнесла «политик», как большинство людей говорят «таракан» — видимо, не очень-то одобряешь мою работу.

Серай подняла взгляд, но не остановилась.

— У меня нет права одобрять или не одобрять что-то в твоей жизни, Дэниел. Я лишь знаю, что политика и государственные деятели сотворили со мной. Получив власть, слишком многие становятся тиранами. Человека приносят в жертву во имя некогда благородных идей величайшего добра, а права и свободы забываются во всех этих планах и интригах. Я потеряла одиннадцать тысяч лет жизни — наверное, я могу позволить себе немного сарказма, нет?

Дэниел рассмеялся.

— Думаю, ты можешь позволить себе все, Серай. А еще я считаю, что ты права — сейчас у нас нет на это времени. Чуть позже, ладно? Мы с тобой отлично посидим, поболтаем, как в старые добрые времена.

Тут засмеялась уже Серай.

— А торт будет? На наших посиделках обязательно должен быть торт!

— И пиво, — добавил Дэниел. — Торт и пиво. Еще, может быть, жареный цыпленок.

— Я из-за тебя есть захотела. В этом твоем рюкзаке чего-нибудь пожевать не осталось?

Дэниел остановился, положил сумку на камень, покопался в ней и вытащил на свет несколько яблок и батончиков гранолы. Вампир протянул яблоко и один из батончиков Серай вместе с бутылкой воды.

— На королевский пир, конечно, не тянет, — произнес он. — Однако больше у нас сейчас ничего нет. Когда эта история закончится, и мы сможем насладиться заслуженным отдыхом, я поведу тебя в лучший ресторан, какой только сможем найти.

— До или после торта с пивом? — Серай откусила яблоко, и на лице ее разлилось такое блаженство, что Дэниел поневоле задумался о других способах доставить подобное удовольствие. В результате вампир ощутил, что ему снова отчаянно требуется холодный душ.

Вместо этого Дэниел прислонился к камню, бросив для маскировки рюкзак на колени, и откусил кусочек гранолы.

— Так вкусно! — сказала Серай. — Пожалуй, я скучала по фруктам почти так же сильно, как и по тортам.

— Ну и гадость эта гранола! — отозвался Дэниел, отплевываясь.

— Попробуй яблоко, — посоветовала принцесса, наслаждаясь своим батончиком. — А тебе нужно пить мою кровь?

Хорошо, что Дэниел уже выплюнул кусок гранолы, а то непременно подавился бы.

— Мне нужно что?!

Серай спокойно встретила его взгляд.

— Это логичный вопрос, ночной странник. Тебе нужно пить мою кровь? Вокруг больше никого нет, кто мог бы стать донором, а я не хочу, чтобы мой единственный союзник ослабел от голода, когда мы найдем «Императора».

— Я… ты… — Дэниел не мог подобрать слов. Предложить свою кровь монстру. Что еще ей придет в голову? Подставить шею? Ей что, умереть захотелось?

— Или это все же жажда? — Серай наклонила голову, глядя на него, словно на подопытного кролика. — Ты называешь свою потребность в крови голодом или жаждой?

— Я ее никак не называю! Эта потребность сильнее голода, сильнее жажды. И нет, мне не нужно пить твою кровь. Никогда, никогда больше не предлагай мне пить твою кровь. — Ему потребовалась вся выдержка, чтобы не закричать на Серай. О чем, черт побери, она думала?!

— Ладно. Не то чтобы я собиралась предлагать подобное кому-то еще, — добавила она, забрасывая огрызок яблока в кусты, чтобы им могло позавтракать какое-нибудь животное, и аккуратно убирая пустую бутылку в карман рюкзака, все еще стоявшего на коленях Дэниела. В результате она оказалась к нему слишком близко, особенно учитывая специфическую тему их разговора.

Катастрофически близко.

До Дэниела наконец дошел скрытый смысл ее слов, и он угрожающе посмотрел на Серай.

— Чертовски верно! Ты никому никогда не позволишь пить твою кровь. Убью любого, кто попытается.

Кажется, совершенные губы Серай на мгновение изогнулись в улыбке, но она исчезла так быстро, что вампир не мог бы поручиться.

— Ты меня подначиваешь, да? — недоверчиво переспросил Дэниел. — Когда говоришь про свою кровь?

— Подначиваю — слишком сильно сказано. Скорее, слегка поддразниваю, — ответила атлантийка, убирая упавшие на лицо волосы. — Но только по поводу других, пьющих мою кровь. Ты, кажется, слишком собственнически относишься к моей крови, хоть и утверждаешь, что не хочешь ее пробовать.

Ну и как их разговор принял такой оборот? У Дэниела никогда не получалось играть во все эти словесные игры с женщинами, и, совершенно определенно, прогресса в данном умении вообще не предвиделось.