Столкновение фиванских и спартанских интересов привело к возникновению нового вооруженного конфликта. В битвах при Левктрах (371 г.) и Мантинее (362 г.) беотийцы нанесли спартанцам такое сокрушительное поражение, что оно привело к распаду Пелопоннесского союза и Спарта на долгое время утратила возможность претендовать на первенство в Греции. Однако цена, которой Фивы оплатили свою победу, оказалась непомерно высокой. Они понесли огромные потери, а в битве при Мантинее, носившей особенно ожесточенный характер, был смертельно ранен Эпаминонд. Диодор Сицилийский передает его последние слова: «Умирая, оставляю двух дочерей — победы при Левктрах и Мантинее» (XV, 87, 6).

Заканчивая описанием битвы при Мантинее свою «Греческую историю», Ксенофонт меланхолично заметил, что «это сражение внесло еще большую путаницу и замешательство в дела Греции, чем было прежде» (VII, 5, 27). Будущее показало, что он имел все основания для подобного заключения. Успехи фиванцев положили конец их дружбе с афинянами, поспешившими на помощь погибающей Спарте. Этим маневром они надеялись воспрепятствовать усилению Фив и распространению их влияния на Элладу. Беотия, не имеющая прочного основания для лидерства, утратила роль гегемона.

Афины достигли цели, однако их собственное положение значительно пошатнулось. Партнеры по Второму Афинскому союзу уже давно выражали недовольство постепенным возвращением к методам Архэ — попыткам выведения клерухий, выкачиванием денег, пренебрежением интересами других полисов, но Афины были не в состоянии измениться. Разногласия достигли такого накала, что привели к открытому конфликту: разразилась так называемая Союзническая война (357-356 гг.), закончившаяся победой союзников, которых поддержали не только враги Афин в Элладе, но и малоазийские правители-династы, а также Персия. Второй морской союз распался, Афины, подобно Спарте и Фивам, утратили лидерство, в Греции наступило неустойчивое равновесие, периодически нарушаемое локальными военными столкновениями.

Политическая история занимает особое место в IV в. Она одновременно и следствие глубоких и важных процессов, протекавших в полисе, и форма их выражения, и фактор, стимулирующий их развитие. Полисная жизнь этого периода полна противоречий, иногда очень острых, которые принимали самые разные формы. Новые тенденции в рамках старой системы вносили существенные изменения в сферу социальных и политических отношений, в экономику и идеологию. Иногда они усиливали развитие уже обозначившихся факторов, делали их более отчетливыми и яркими, увеличивая их удельный вес, иногда приводили к образованию новых форм, иногда отсутствие новых дефиниций для оценки явления расширяло границы старых. Некоторые изменения носили кризисный характер, если сравнивать их с предшествующим периодом.

Многие исследователи определяют комплекс проблем IV в. и их специфику как кризис полиса. Такая точка зрения получила широкое распространение, но разделяется далеко не всеми, а среди ее сторонников нет единодушия во взглядах на сущность полиса, на классификацию его основных признаков и на его исторические судьбы. Неоднозначна и трактовка термина «кризис» по отношению к конкретной исторической ситуации. Кризисные изменения в IV в. могут трактоваться и как упадок полиса в качестве государственного образования, и как переломный момент в рамках этого образования, обозначающий переход на новую ступень развития.

Расходясь в оценке явления, исследователи довольно единодушны в выделении тех процессов, которые дали основание для дискуссии и позволяют говорить о IV в. как о совершенно особом периоде греческой истории.

Одна из наиболее характерных черт Эллады этого времени — не только быстрое развитие ранее наметившихся тенденций, но и их масштабность. Как и прежде, войны составляли фактологическую канву греческой истории, но их роль в жизни общества изменилась. Прежде всего, военные столкновения стали чаще и глобальнее. Любое, даже локальное, столкновение неизбежно затрагивало интересы многих полисов, связанных друг с другом экономическими и политическими узами. Велись войны не столько отдельными городами, сколько крупными военно-политическими союзами; в случае поражения противники многое теряли, а в случае победы — приобретали. Удачные войны приносили коалициям, особенно их главам, значительные богатства, увеличивали число контролируемых территорий, создавали политический перевес; который в конечном счете приносил экономические выгоды.

Лейтмотив жадного стремления к выгоде, доходам, ради которых затеваются войны, отчетливо звучит в греческих источниках. Фукидид был убежден, что причины Пелопоннесской войны определялись корыстными побуждениями. В «Греческой истории» Ксенофонта постоянно встречаются упоминания о грабежах и захвате добычи. Политические ораторы Исократ и Демосфен в речах неоднократно упоминают о том, что государства воюют ради выгоды, вооруженные споры ведутся из-за участков земли.

Упорное стремление к наживе подхлестывалось тем, что греки имели перед глазами наглядные примеры тех благ, которые могли принести войны. Спарта, например, в результате своих завоеваний оказалась обладательницей колоссальных денежных богатств. А из ее поражения немалую экономическую пользу извлекли Афины.

Вместе с тем войны требовали от городов максимального напряжения сил. При таком размахе они не могли вестись только одними гражданами, все чаще государства были вынуждены прибегать к помощи наемников. В IV в. наемные войска широко применялись не только в Элладе, часть греческих воинов находилась на службе у иноземных правителей. Использование наемного войска, конечно, в известной мере облегчало городам военные тяготы, но вместе с тем и создавало много трудностей, часто они вставали в тупик перед проблемой: где взять деньги для выплаты жалованья, особенно в случае поражения. Часть исследователей именно развитием наемничества объясняют изменение правил ведения войны, усиление жестокости, учащение случаев ограбления и опустошения территории врага.

Хотя к помощи наемников охотно прибегали, отношение к ним было негативное; господствовало убеждение, что на такую службу могут идти только те, кто вконец опустился и обнищал, всякое человеческое отребье. Исократ называет их людьми, лишенными отечества, перебежчиками, существами, причастными ко всяким гнусностям (VIII, 44).

Постепенно греки стали все чаще испытывать на себе отрицательные последствия непрерывных военных столкновений, уроны, причиняемые ими экономике. Вооруженные конфликты тяжело отразились на социальной жизни в полисе, общественной психологии. Эллада изнемогала под бременем междоусобиц, которые ослабили ее и в конце концов привели к утрате независимости. Неудивительно, что появилось и стало крепнуть убеждение: военные конфликты между греками — братоубийственная война, преступление против соотечественников. Аристофан выразил настроения определенной части общества, когда в комедии «Мир» обратился со страстным заклинанием к богине мира Эйрене:

От усобиц избавь нас, от свары и драк,

И тебя назовем мы — «Довольно Войны»!

Подозрительность злую сними с наших душ,

Прекрати болтовню,

Под обличьем изящным грызущую нас.

Соком дружбы взаимной, прощеньем обид

Напои, как и встарь,

Нас, прекрасной Эллады счастливый народ.

Заканчивается комедия пожеланием:

Пусть сокровища все, что война отняла,

К нам вернутся сторицей! И пусть навсегда

Мы забудем о блеске железном.

Война, особенно в речах политических ораторов, связывалась с такими понятиями, как зло, опасность, смятение, убийство, уничтожение и разрушение. Замыслы, ведущие к возникновению военных конфликтов, объявлялись безрассудными и безумными, раздавались призывы к сплочению полисов. Широкое распространение получила идея всеобщего мира, основанного на признании независимости всех греческих полисов. В литературе высказано мнение, что она нашла свое частичное воплощение в серии договоров, постулирующих автономию полисов и подписанных всеми государствами или их подавляющим большинством.