Рой темно-коричневых плотеедов, издалека походящих на маленьких скарабеев, взмыл в небо, выстраиваясь в почти идеальный шар, и на мгновение замер там, выделяя облако газообразного яда. А затем…
Плотееды с хищным жужжанием полностью облепили тело бедной Денны. Прошла секунда, затем вторая, и только после этого девушка закричала так пронзительно, что у Безымянного, лежащего в нескольких дюймах от нее, заложило уши.
Эльф снял сковывающее их заклинание и приманил кровью Денны.
За огромным черным коконом из жуков он едва ли различал очертания тела девушки и даже не мог понять, двигается она или нет, только слышал, как тихо гремят цепи, приковывающие ее к полу.
Он хотел зажать уши, но эльф разом перечеркивал все его попытки, ломая один палец за другим одним лишь мановением запястья. Он слушал, как кричит Денна, и все больше понимал, насколько серьезную ошибку он совершил.
Он – зло, это было ясно как божий день. Даже не желая совершать зла, он все равно причинял другим лишь боль, и виновен в этом только он. И теперь из-за него страдает Денна. Эльф сдержал слово: он приготовил ей участь, которая была намного хуже смерти. Плотееды, даже в таком количестве, могли пировать ей долгими часами или даже днями, ввергая ее в пучины страданий и агонии. И все из-за него.
Духи, как он хотел умереть!
Этот чудовищный загробный крик, который отрывался от губ девушки, заставлял его разум сжиматься все больше и больше в ненависти к самому себе. Может, сам бы он вытерпел такую пытку, но Денна… Ей ведь всего шестнадцать, она еще даже не взрослая женщина! У нее должна быть жизнь, семья, счастье, дети! Если бы не они: хозяин уничтожил ее будущее, а он, Безымянный, который так гордился собой, сделал этот процесс невероятно ужасным.
Он не помнил, сколько это все продолжалось: может, несколько минут, а может и целую ночь, но, в конце концов, Денна перестала кричать – сел голос. Теперь она только хрипела, даже на движения у нее перестало хватать сил от постоянной боли. Когда тебя поедает волк, ты можешь рассчитывать на более-менее быструю смерть, но встретившись с плотеедами, ты не можешь рассчитывать ни на что.
Он почувствовал, как на его окровавленную спину опустился тяжелый сапог хозяина.
- Бедная девочка! - перекрикивая гул жуков, сказал он, отмахнувшись от одного из подлетевших плотеедов. – Я бы смог дать ей быструю смерть, но не стану – в пример тебе. Этого ведь ты хотел, чтобы она жила?
- Но не так, - едва ворочая языком, ответил Безымянный, ощущая, как жгутся серебряные цепи на руках и ногах, а вилы ошейника яростно впиваются в кожу. – Убей ее, возьми меня… Прошу!
- Не выйдет. Она будет страдать за тебя, а ты смотри.
И он заплакал – вовсе не от страданий, а от беспомощности. Что он мог сделать? Он скован и магией, и оковами, он ничем ей не поможет. На несколько минут он вновь превратился в раба, до беспамятства замученного пытками его хозяина.
- Слизняк, - эльф с омерзением ткнул его носком сапога в бок. – Такой же, как и твои предки. Вы гордитесь своими силами, но напрочь забываете о том, кем вы станете без нее. Если бы не их хваленая и бессмысленная гордость, то и они бы вот так ползали у меня в ногах, вымаливая прощение. Может быть, я бы и сохранил им жизнь, кто знает? Но вот ей страдания я не облегчу. Ты вновь будешь служить мне, раб, другого пути просто нет. Только трусы преклоняют колени перед своим господином, и так уж вышло, что ты – один из них.
«А он ведь прав!» - пронеслось в голове у Безымянного.
И было так. Он запросто мог проткнуть себе горло вилками ошейника, но эта мысль не приходила ему в голову: он занят быль лишь тем, что жалел себя и горевал о своей несчастной судьбе. Эгоист, причем беспомощный и бессильный. Что он может сделать? Все эти убийства… Бессмысленно. Он выигрывал лишь потому, что у него было что-то особенное, что отличало его от других. Может, магия? Раньше это казалось невозможным, но теперь… Значит, он всегда выигрывал нечестно. Он не только трус, но и обманщик!
Он уронил голову на пол, игнорируя боль в шее, и закусил губу, вперившись взглядом в одного из плотеедов, который в это время с интересом отгрызал еще один кусочек кожи от живота затихшей Денны. Нет, ей больно, он в этом уверен, но когда боли слишком много, сил на сопротивление уже нет. Ты просто погружаешься во мрак, продолжая чувствовать мучения, но шаг за шагом отдаляешься от своего тела, все быстрее приближаясь к смерти. Только этого он желал Денне – поскорее умереть. Но он знал, что зависит это отнюдь не от него.
Он выдохнул сквозь зубы и расслабился, готовый ко всему. Он сконцентрировался на звуках и только сейчас понял, что за гвалтом насекомых, от которого дрожал камень, скрывался какой-то другой звук, издалека напоминающий человеческую речь, но на неизвестном ему языке.
Он замер. Голоса из-под земли шептали:
- Isil’Mahil, Isil’Mahil…
Едва различимый, голос был мужским и высоким, он выговаривал одно и то же слово в такт легкому дрожанию камней дворца и словно требовал от него ответа, терпеливо ожидая, когда же он поймет значение этой фразы.
Завороженный голосом, Безымянный на несколько секунд забыл обо всем на свете и протянул искалеченную руку к ближайшей дыре, где раньше красовалась рогатая руна, и осторожно, чтобы эльф ненароком не заметил его действий, заткнул дыру ладонью, ощущая, как на коже скапливаются частички прохладной влаги.
Тем временем голос не утихал, наоборот, он нарастал, гулко разносясь по тронному залу и играя эхом, но эльф словно его не замечал или не хотел замечать. Казалось, голос звучал прямо у него в голове, будто кто-то из мира мертвых призывает его, настоятельно требуя исполнить приказ…
Внезапно что-то внутри его головы оглушительно хрустнуло, он сжался и вздрогнул, а голос внезапно сделался женским и смутно знакомым, словно напоминание из далекого забытого прошлого.
Кто-то зовет его – догадался Безымянный. Но кто? И как?
Он украдкой переводил взгляд с затихшей Денны, облепленной второй кожей из жуков, на дыры в полу, из которых до него и доносился твердый поставленный голос. Внутри него что-то с болью колыхнулось, в его теле пробудилась какая-то странная сила, которая уверенно тянула его туда, вперед, заставляя следовать за собой. И он понимал, что если будет противиться, то добром это не кончится. Он буквально оказался меж двух огней: с одной стороны его хозяином был эльф, а с другой его требовал к себе какой-то женский голос.
Его разум разрывался на части, треща по швам, боль захлестывала его с головой, и волны ее накатывали все чаще и чаще, грозясь снова ввергнуть его в пучины безумия.
Он взглянул на Денну и едва сдержался, чтобы снова не зарыдать. Он ничем ей не сможет помочь, ничем! Но что если?..
Он выдохнул сквозь зубы и позволил голосу увлечь себя прочь.
ГЛАВА 9. ЛИК СМЕРТИ
Часть 1
Вокруг загромыхало. Сквозь сомкнутые веки он видел вспышки алых молний, видел грозу, окружившую его с ног до головы, и чувствовал мягкие голубые облака, нежно обволакивающие его горячую и красную от ран кожу, и он уже поверил, что попал в рай, как вдруг все в один миг прекратилось.
Его обожгло ледяным пламенем, от которого захватывало дыхание. Его метало из стороны в сторону, он бился о невидимые преграды, воздвигнутые невероятно сгустившимся воздухом, а полутьма, в которой его глаза чувствовали себя просто прекрасно, мгновенно рассеялась, и на ее место пришло обжигающее красное солнце.
Его словно выталкивало из колыбели жизни, он вновь и вновь испытывал непонятную тянущую боль и душевные терзания – тоску по ускользающему от него дому. И он вдруг понял, что это – рождение. Он будто рождался заново, выходя из утробы матери, но как такое возможно?
Он сопротивлялся, изо всех сил упирался руками и ногами, но это было неизбежно. Он хотел вернуться, хотел помочь Денне или – скорее - погибнуть рядом с ней, но его вытягивало в совсем другую сторону, другой мир.
