Именно такой была ситуация, когда «Асгард» совершил посадку на Планете Карсона.

На первый взгляд Планета Карсона кажется хламом, оставшимся при строительстве Вселенной. Сила тяготения на ней составляет одну с четвертью земной — слишком много для комфорта, потому что все время тебе кажется, что ты внезапно потолстел; планета холодна, как сердце ростовщика, и метановая атмосфера на ней непригодна для дыхания. В Галактике немало планет с намного лучшими условиями для проживания людей, и Планету Карсона всячески избегали бы, если бы не одно важное обстоятельство, — она была единственной промежуточной станцией на дальнейшем пути к звездам, без которой нельзя обойтись. Существует лишь одна конгруэнтность Хорста вблизи земного Солнца, и переход через нее позволяет оказаться вблизи тета Центавра, а из всех тринадцати планет этого солнца Планета Карсона все-таки выделяется тем, что естественные условия на ней менее неблагоприятны, чем на остальных.

Однако у тета Центавра уже есть полдюжины рассчитанных конгруэнтностей, что делает Планету Карсона неизбежным перекрестком для всех торговых путей Солнечного Союза.

Макс побывал в увольнении на планете только один раз, и этого оказалось вполне достаточно. Колония, окружавшая космический порт, частично расположенная на поверхности под куполами, а частично — под ней, очень напоминала лунные города и мало отличалась от нор, вырытых под всеми земными городами, но для Макса все это оказалось внове, потому что ему не приходилось бывать на Луне или в крупных городах на Терре за исключением космопорта.

Он пошел в увольнение вместе с Сэмом, одевшись в парадную форму и сгорая от любопытства. Надевать скафандр не потребовалось, потому что в космопорте каждый лайнер соединялся со зданием порта коридором, в котором поддерживалась атмосфера, пригодная для дыхания.

Оказавшись внутри здания, Сэм тут же направился вниз, на нижние уровни. Макс запротестовал:

— Сэм, не спеши, давай осмотримся.

— Осмотримся? Да здесь ничего нет, кроме отеля, дорогих магазинов и ночных клубов для богачей. Ты что, хочешь заплатить месячное жалованье за бифштекс?

— Нет, всего лишь хочу осмотреться. Я оказался на незнакомой планете и пока не увидел на ней ничего. Когда мы совершали посадку, из рубки управления мне не удалось ничего рассмотреть, а теперь я вижу только стены коридоров и станции пересадки. — Он махнул в сторону голых стен.

— А здесь ничего и нет, кроме грязного, густого, желтого тумана, который никогда не рассеивается. Хуже, чем на Венере. Но поступай, как тебе нравится. У меня здесь дела, и, если не хочешь идти со мной, делай как знаешь. Я не собираюсь мешать тебе.

Но Макс все-таки решил идти с Сэмом. Они спускались все ниже и ниже и наконец оказались в широком, хорошо освещенном коридоре, похожем на ту улицу в земном космопорте, где располагался ресторан Перси, — только здесь над головой было не синее небо, а потолок. По сторонам виднелись такие же бары, те же самые кричащие названия, целью которых было убедить посетителей расстаться с деньгами. Им попался магазин, на витрине которого красовалась неизменная надпись: «РАСПРОДАЖА ПО СЛУЧАЮ ЗАКРЫТИЯ», не снимавшаяся, по-видимому, многие годы. Были здесь и другие магазины, и в коридоре было полно людей.

— Теперь найдем спокойное местечко, где можно выпить и поговорить, — оглянулся по сторонам Сэм.

— Как тебе нравится этот бар? — Макс указал на вывеску «Уютный уголок». — Смотри, какой чистый и привлекательный.

Сэм схватил юношу за локоть и быстро потащил вперед, мимо гостеприимно приоткрытой двери.

— Отличный бар, — согласился он на ходу, — но не для нас.

— Почему?

— Ты что, не заметил, кто его посетители? Имперские морские пехотинцы.

— Ну и что? Я ничего не имею против космической гвардии.

— Гм… пожалуй, верно, — заметил Сэм, не замедлив шага, — но эти парни любят ходить в компании, и у них отвратительная привычка: им не нравится, если в бар, который они выбрали для себя, заходит штатский. Хочешь, чтобы тебе поломали ребра?

— За что? С какой стати им затевать драку, если я сижу тихо и мирно?

— Может быть, и так. Но они найдут повод. Предположим, официантка решит, что ты «хорошенький мальчик», — а один из этих парней в начищенных сапогах и парадном мундире, с которым она только что любезничала, почувствует себя оскорбленным? Ты хороший парень, Макс, а хорошие парни не пользуются популярностью. Чтобы не попасть в неприятности, нужно держаться от них подальше.

Они пробились через толпу, и ярдов через сто Сэм заметил:

— Вот мы и пришли, — если только Липпи все еще здесь распоряжается.

Вывеска гласила: «СЧАСТЛИВОЕ ПРИЗЕМЛЕНИЕ», и бар казался побольше, хотя и не выглядел таким ухоженным, как «Уютный уголок».

— Кто этот Липпи?

— Скорее всего, ты с ним не встретишься. — Сэм пошел вперед и выбрал столик.

Макс сел и оглянулся. Зал выглядел как в обычном третьеразрядном баре.

— У них можно заказать содовую с клубничным соком? Я страшно люблю ее — всегда по субботам заказывал стакан, когда бывал в Клайдс Корнерс.

— Попробуй — если у них нет содовой, тебя все равно не выгонят отсюда.

— Ладно. Сэм, ты когда-то говорил мне о своем приятеле в имперской морской пехоте, помнишь? Сержанте Робертсе?

— О ком?

— Или Ричардсе. Я не запомнил имя.

— Первый раз слышу.

— Но ведь ты…

— Никогда не слышал о нем. А вот и официант.

Гуманоид — официант с Сириуса — даже не подозревал о существовании содовой с клубничным соком. У него отсутствовали лицевые мышцы, а кожа на голове подергивалась от смущения, ведь ему впервые заказали напиток, о котором он никогда не слышал. Макс смирился с неудачей и заказал пиво «Старый Гейдельберг», хотя это пиво не приближалось, по всей вероятности, к Германии на расстояние ближе пятидесяти световых лет. На вкус оно напоминало мыльную пену, но, поскольку платил Сэм, юноша сделал вид, что напиток ему нравится, и даже время от времени подносил кружку к губам.

Немного посидев, Сэм вскочил.

— Побудь здесь, малыш, — бросил он через плечо. — Скоро вернусь.

Он поговорил с барменом и скрылся за задней дверью. И тут же к столику Макса подошла молодая женщина.

— Не чувствуешь себя одиноким, астронавт?

— Не так чтобы очень.

— А я вот чувствую себя очень одинокой. Не возражаешь? — Она опустилась в кресло, которое только что освободил Сэм.

— Пожалуйста. Но мой друг скоро вернется.

Женщина не ответила и повернулась к официанту, стоявшему рядом.

— Коричневый коктейль, Гигглз.

— Нет! — громко воскликнул Макс.

— В чем дело, милый?

— Послушайте, — покраснел Макс, — может быть, я выгляжу совсем зеленым — может быть, я действительно зелен. Но покупать подкрашенную воду по этим ценам не собираюсь. У меня мало денег.

Женщина посмотрела на юношу обиженным взглядом.

— Но ты должен заказать мне что-то, иначе я не могу сидеть за твоим столом.

— Ну что ж… — Макс взглянул на меню. — Если уж действительно это необходимо, я справлюсь с бутербродом, на это денег хватит.

— Не надо коричневого коктейля, Гигглз. Принеси сандвич с сыром и побольше горчицы. — Женщина повернулась к Максу. — Как тебя звать, красавчик?

— Макс.

— А меня — Долорес. Ты откуда?

— С холмов Озарка. Это на Земле.

— Какое удивительное совпадение! А я родилась в Виннипеге — да мы прямо соседи!

Макс подумал, что они действительно соседи в некотором роде, если не обращать внимание на расстояние. Однако, слушая болтовню Долорес, Макс понял, что она не имеет представления о том, где находится Озарк или Виннипег, да и вообще вряд ли бывала на Терре.

Она уже доедала бутерброд, когда вернулся Сэм.

— Сколько она вытянула из тебя? — Сэм подозрительно взглянул на женщину.

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать! — возмущенно заметила Долорес. — Мистер Липски не допускает…

— Перестань, крошка, — мягко прервал ее Сэм. — Мой приятель — гость Липпи. Понятно? Никаких коктейлей или денег — понятно? Ты напрасно тратишь время. Итак, сколько?