Только часть сказанного Сэмом проникла в сознание Макса. Юноша задумался и понял, что его положение вовсе не так уж безнадежно. Совет Сэма относительно Нельсона представлялся ему разумным — Нельсон уже несколько раз намекал, что отметки о выполнении обязанностей помощниками стюарда иногда не соответствуют тем, что попадают в официальный отчет, — при определенных обстоятельствах, разумеется. Тогда юноша отмахнулся, потому что сама идея фальсификации отчета ему не понравилась, да он и не умел давать взятки.

Наконец Макс отвлекся от своих мыслей и услышал последнее замечание Сэма.

— А что ты собираешься предпринять?

Сэм посмотрел на окурок своей сигары.

— Я решил не возвращаться на Терру.

Чтобы понять это, не требовалось дополнительных разъяснений. Но по закону империи нарушение, о котором говорил Сэм, влекло за собой более серьезное наказание, чем подделка документов о членстве в гильдии. Дезертирство с корабля рассматривалось почти как государственная измена.

— А если точнее? — спросил Макс.

— Давай вспомним, где мы совершим посадки во время нашего полета. Планета Карсона — там города расположены под куполами, как на Луне и Марсе. В колонии, закрытой куполом, тебе придется подчиняться тому, что велят сильные мира сего — или перестать дышать. Можно попытаться спрятаться, изменить облик и стать другим человеком, но ты все равно будешь вынужден остаться под куполом. Не имеет смысла, даже на Терре больше свободы. Далее, ню Пегаси VI, Хальцион — там не так уж плохо, хоть и слишком холодно во время афелия. Но эти колонии все еще импортируют больше, Чем экспортируют, так что имперские чиновники по-прежнему играют там главенствующую роль, и местные жители помогут в охоте за беглецом. Наконец, Новая Терра, бета Аквари X — вот это колонии, малыш, где можно легко найти убежище.

— Тебе уже приходилось бывать там?

— Один раз. Мне следовало бы остаться там. Представь себе, Макс, планету вроде Земли, только намного лучше. Более благоприятный климат, широкие плодородные степи… огромные леса, которые так и просятся, чтобы их спилили, дичь, прямо-таки прыгающая в котелок. Если тебе не нравится жить в поселении, то ты просто ищешь место, где нет соседей, сажаешь семена в почву — и поспешно отскакиваешь, потому что тут же появляются ростки. Никаких неприятных насекомых, практически отсутствуют земные болезни и нет местных заболеваний. Полноводные реки, спокойные моря. Поверь мне, малыш, там и нужно поселиться!

— Но разве оттуда нас не могут вернуть силой?

— Нет, для этого планеты слишком велики. Колонистам нужны еще поселенцы, и уж они никак не станут помогать имперским войскам. Имперский совет с трудом собирает с них налоги. А за пределами крупных городов они даже не будут пытаться арестовать дезертира. — Сэм ухмыльнулся. — И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что командиры имперских войск понимают, что это обойдется им дороже. Ну представь, посылают солдата имперской пехоты в какой-нибудь медвежий угол, черт знает куда, с заданием арестовать дезертира. Пока он ищет беглеца, встречает белокурую дочь какого-нибудь колониста, которая строит ему глазки — на отдаленных планетах у колонистов как правило большие семьи, по восемь или девять детей, и среди них всегда есть красивые девушки, только и мечтающие о том, чтобы найти мужа. Не успеют в штабе и глазом моргнуть, как этот солдат уже отрастил бороду, сменил имя, женился и живет в самой глуши. Ведь солдат давно не был дома, к тому же холостяк, — а может быть, и женат где-то на Терре, но не хочет возвращаться. Как бы то ни было, имперский совет не может победить человеческую натуру.

— Я не собираюсь жениться.

— Это твое дело. Вся прелесть заключается в том, что на таких планетах чувствуешь себя свободным. Никаких налогов на недвижимое имущество — разве что в городах. Да никто и не будет платить налоги, — если уж припрет, то переселятся куда-нибудь подальше, а то и пристрелят налогового инспектора, если он слишком уж будет досаждать. Никаких гильдий — можешь пахать землю, пилить деревья или вырезать трубки, не спрашивая чьего-нибудь разрешения. Короче говоря, можешь делать все, что тебе на ум взбредет, и некому помешать. Никто не остановит тебя, не поинтересуется, состояли ли твои родственники в гильдии или нет, не скажет, что ты слишком молод или не заплатил вступительного взноса. Там столько работы, что не хватает рук, и колонисты не проявляют интереса к твоему прошлому.

Макс попытался представить себе такое и не смог; ему и в голову не приходило думать об этом.

— Но разве со стороны гильдий не поступает протестов?

— Каких гильдий? А, ты имеешь в виду правления, находящиеся на Земле? Ну как же, они пытались жаловаться, когда узнали о подобных нарушениях, но не получили поддержки даже со стороны имперского совета. Главари гильдий тоже не идиоты и понимают, что океан не вычерпать чайной ложкой.

— Значит, ты решил отправиться на одну из таких планет, — задумчиво произнес Макс. — Ну что ж, звучит великолепно.

— Да, решил. Там действительно здорово. У меня там была девушка — она вышла замуж: на далеких планетах рано заводят семьи, — но у нее есть сестры. Так вот, я принял решение и помогу тебе, если ты захочешь присоединиться ко мне. Как только мы совершим посадку, я свяжусь со знакомыми. Накануне вылета с планеты мне полагается увольнение, я выйду с корабля, проскочу через входную дверь космопорта и исчезну за горизонтом, так что даже следа не останется. К тому моменту, когда в журнале увольнений меня пометят как «опоздавшего на корабль», я буду находиться уже в сотнях миль от космопорта, на берегу журчащего ручья в девственной глуши, прислушиваясь к пению птиц, отращивая бороду и стараясь запомнить свое новое имя. Скажи, что готов последовать за мной, и ты будешь сидеть рядом, ловить рыбу и наслаждаться природой.

Макс беспокойно пошевелился. Картина, нарисованная Сэмом, пробудила в нем воспоминания детства на ферме, и он почувствовал такую тоску, какой давно не испытывал. И все-таки он не мог так легко отказаться от желания стать астронавтом.

— Дай мне время подумать, — пробормотал юноша.

— Конечно. У нас еще много времени — по крайней мере, несколько недель. — Сэм встал. — Пойду к себе, а то владыка Дюмон начнет искать меня. Скоро снова увидимся, малыш — и запомни, что сейчас нам в корму дует попутный ветер.

Исполняя свои обязанности, Макс не поднимался выше палубы «В», разве что в тех случаях, когда ему было нужно заменить ящики с песком для кошек, — он занимался этим еще до того, как встанут пассажиры, рано утром. Ему хотелось побывать в рубке управления, но такая возможность никак не представлялась, потому что рубка была расположена выше пассажирской палубы. Иногда хозяева семи собак и трех кошек, за которыми ухаживал Макс, навещали своих питомцев, и всякий раз юноша получал чаевые. Поначалу врожденная крестьянская гордость подсказывала, что ему следует отказаться от денег, но когда Сэм узнал об этом, то выругал его.

— Не будь дураком, малыш. Это богатые люди, и они могут позволить себе отблагодарить человека, ухаживающего за их любимцами. Какой смысл в твоем упрямстве?

— Но ведь я все равно прогуливаю их. Это моя работа, — ответил Макс.

Юноша, наверное, так и остался бы при своей точке зрения, но в конце первой недели мистер Джи поинтересовался, получает ли Макс чаевые, и даже назвал сумму, оказавшуюся близкой к действительной, — стало ясно, что он ожидает от подчиненного своей доли, как он сказал, для «благотворительного фонда».

Макс спросил о «фонде» у Сэма, и тот высмеял юношу.

— Очень любопытный вопрос. Есть еще похожие на этот?

— Нет, пожалуй, — пробормотал Макс.

— Слушай, малыш, ты мне нравишься. Ты еще не понял, что в Риме следует поступать по римским обычаям. У каждого племени свои традиции и то, что общепринято и даже поощряется в одном, запрещено в другом. В нашей Галактике существуют племена, где первый сыновний долг — умертвить своего отца, как только сын станет достаточно взрослым, чтобы взмахнуть дубинкой, и подать его мясо на праздничный стол. Учти, эти расы считаются цивилизованными и имперский совет поддерживает с ними дипломатические отношения. Как ты относишься к подобному обычаю?