Майя мысленно представила неудержимый бессмысленный поток материнских слов, неизбежный, выйди Меган из своей комнаты.

Поэтому надо было ступать осторожно, насколько возможно.

Проклятая лестница поскрипывала под Майиными ногами. Зеленый ковер, покрывавший ступени, не глушил шагов. Опершись о стену, Майя тихо, ступенька за ступенькой, спускалась на нижний этаж, где была кухня. Девушка хотела приготовить отвар ромашки, который действовал на нее успокаивающе. И вдруг она оступилась. Раздавшийся скрип прозвучал в ее ушах раскатом грома.

— Майя, это ты?

Она повернулась кругом и поспешила в обратный путь, стремясь как можно скорее укрыться в стенах своей комнаты.

— Майя?!

Она не ответила. Услышала, как открылась дверь материнской комнаты, услышала стук каблучков ее домашних туфель. Мать подошла к двери дочери, постояла, прислушиваясь, и вернулась к себе. Майя погасила свет и нырнула под одеяло. Задернула занавеси балдахина, протянула руку к iPod и надела наушники. Передумала, включила функцию iBlackout, выбрала приглушенный зеленый свет, превратив iPod в ночную лампу. Взяла бумагу и карандаши, лежавшие на прикроватной тумбочке, и принялась рисовать… самое себя, собственное раздраженное эго, мини-Майю, самую ужасную из всех, каких в себе знала.

Она попробовала изменить рисунок, сделанный недавно. Нарисовала повернутые внутрь ступни, взлохмаченные волосы, злой взгляд. Изменила цвет одежды: теперь она стала черной с легким фиолетовым оттенком по контуру. Оценила то, что получилось. Похвалила себя: действительно, походила на манекен в витрине лавки на Камден. Теперь пришла очередь деталей. Попробовала пририсовать летающие сердечки. Отодвинула рисунок на расстояние вытянутой руки, вгляделась, стерла сердечки. Пририсовала нож к руке своего бумажного альтер эго. «С чего бы это?» — задала себе вопрос и тут вспомнила ту ночь. Почесала лоб кончиком карандаша и принялась прорисовывать детали: большую рукоятку, на ней три винта, блестящее лезвие, которое вполне можно было использовать вместо зеркала, широкое, очень широкое. Некоторое время рассматривала рисунок. Замечательно, оценила она свою работу, мини-гильотина для разделки мира.

Положила рисунок на тумбочку и села в позицию лотоса: прямая спина, скрещенные ноги, таз вперед, руки на коленях, большие и указательные пальцы образуют кольцо. Придавила языком заднюю часть неба. Сделала три глубоких вдоха. И рассмеялась. Эта поза всякий раз заставляла ее смеяться, она казалась карикатурой на статуэтки Будды, которыми были заполнены рынки дешевых товаров. Учитель Чанг всегда настаивал на том, чтобы его ученики по возможности принимали эту позу перед любым важным действием. Майе поначалу это упражнение действовало на нервы, но очень скоро она привыкла к нему, заметив, что оно действительно помогает ей не только сконцентрировать энергию, но и успокоиться в тяжелые моменты. Самым сложным в упражнении было освободить мозг от переполнявших его мыслей и эмоций. Но именно этого настойчиво добивался от своих учеников Учитель Чанг: «Концентрация есть сущее, если вы хотите высвободить для достижения цели всю свою энергию». Она начала упражнение.

Первый быстрый вдох. Долой Трента. Второй вдох. Воздух вошел, опустившись до кончиков легких. Долой Фебу с ее проблемой. Третий вдох, воздух опускается ниже и заполняет живот, Боже, только бы не лопнуть! Задержка воздуха — и выдох через ноздри.

Нуль-результат. Майе не удалось прогнать мысли, крутившиеся в мозгу.

Она вытянула ноги и зажгла свет. И замерла, услышав зазвучавшую внутри себя музыку, которая волнами поднималась из живота или даже откуда-то ниже. Из солнечного сплетения, из скрещения нервов под желудком, на которое Учитель Чанг всегда ссылался.

«See the stone set in your eyes. See the thorn twist in your side. I wait for you»[13].

Это была любимая песня Дэвида. Майя вновь села в позу лотоса и опять задышала, как предписывало упражнение. Теплый ручеек пота потек у нее по лбу и дальше по щеке.

Она сделала всего лишь несколько глубоких вдохов, когда почувствовала острую боль в боку, словно к нему приложили раскаленное железо. От болевого приступа перехватило дыхание. За ним последовал второй, более сильный, в области сердца. На этот раз ей показалось, что с нее сорвали кусок кожи. Несмотря на эту адскую боль, Майя попыталась сосредоточиться на дыхании. Третий болевой удар пришелся в правую сторону шеи, прямо в татуировку спирали, которой она так гордилась. Глаза заволокло туманом, она едва не потеряла сознание. Все тело постепенно напитывалось болью, обматывавшей ее концентрическими кругами. Страшная, нестерпимая боль переломила Майю пополам, тисками сжала горло, не давая дышать. Майя изо всех сил старалась не поддаться этой дикой боли, никогда прежде не испытанной, попыталась втянуть в себя воздух, но он никак не хотел проникать в легкие.

«Я умираю», — теряя сознание, подумала она, ощущая, как какая-то неведомая сила втягивает ее по спирали в черную бездонную воронку…

Но в это мгновение словно чья-то рука потащила ее обратно. Майя открыла глаза и сделала вдох. Свежий воздух наполнил легкие, и она поняла, что жива.

И тут же почувствовала благодатное жизнеутверждающее тепло, волнами обволакивающее ее тело, каждую его клетку. Она ощутила необыкновенную любовь. Ее глаза налились слезами. Всем своим существом она восприняла зазвучавший голос.

«Привет, малышка. Извини, маленький цветок лотоса. Это был я».

— Папа?!

«Да, любовь моя, это я».

— Папа, что это было?..

«Это было воспоминание о моей смерти, любовь моя. Боль, внезапно всплывшая в моей памяти, которую мне не удалось заблокировать. Извини меня за то, что тебе передались эта боль и чувство удушья, когда последний удар ножа пришелся мне в горло, и двенадцать секунд до смерти. Я жил еще двенадцать секунд».

— Почему, папа? Почему это передалось мне?

«Потому что, любовь моя, тебе дан Дар. Потому что ты особенная девочка. Поцелованная Богом. Ты — Избранная. А такие, как ты, страдают больше других».

— Но зачем ты заставил меня пережить твою смерть?

«Это не я, любовь моя. Так всегда случается вначале. Когда открывают Дверь. И мертвые говорят с живыми. Я еще не настолько опытен в этом и пока не в состоянии как следует управлять своими воспоминаниями. А ты еще не умеешь открывать и закрывать Дверь, чтобы защитить себя от страданий. Нам с тобой предстоит многому научиться. И мне и тебе, любимая моя девочка».

— Папа, а разве страдание существует и… в вашем мире?

«Нет, любовь моя, нет. Страдание существует только в памяти. В памяти о переходе из одного измерения в другое, в момент смерти, как называете это вы, живые. Здесь нет страдания, здесь есть только любовь».

— Зачем ты вернулся, папа?

«Я не вернулся, светлячок. Я всегда был здесь. Мы живем в одной и той же вселенной. Без времени и без пространства. Только обычные люди не видят нас, тех, кто перешел через разделяющий барьер. А ты видишь. Потому что обладаешь Даром».

— Но я не просила о нем!

«Я знаю, малышка. Тем не менее он у тебя есть. Как и есть задача в твоей жизни. Ты должна научиться пользоваться своим Даром».

— Почему ты дал знать о себе именно сейчас, папа?

«Потому что ты искала меня».

— ???

«Это не мертвые ищут живых, это живые, которым необходимы ответы, ищут мертвых».

— У меня накопилось очень много вопросов, па. Но я думаю, что ты никогда не сможешь ответить на них.

«Малышка, никогда не говори никогда».

— Па…

«Да, цветок лотоса?»

— Спасибо.

«За что?»

— За ту ночь. Ты защитил меня.

«Я тебя направлял, это единственное, что я мог сделать отсюда».

— Все равно спасибо.

«Майя, я хочу сказать тебе кое-что важное».

— ???

«Будь осторожна, малышка. Опасность еще не миновала».

— О боже, этот монстр опять вернется? «Майя, отнесись к моим словам серьезно. Ты — Избранная. И кое-кто охотится на тебя. Будь начеку».