– Да я на минуту буквально отъеду, Филипп Михайлович! – Глушаков едва поспевал за Лисом.
– Нет. Получишь задание, отработаешь, доложишь – тогда отъезжай!
В коридоре Комаров с Гнединым, обсуждают что-то. Увидели, к стеночке прижались, смотрят.
– Здравия желаем, товарищ подполковник… А почему это дело на нас повесили? Это же за городом, пусть краевики раскрывают…
– Создана бригада, в нее вошли наши сотрудники. Связи-то все замыкаются на город, – холодно объясняет Лис. Но его не понимают.
– А что, у нас своих дел мало…
– Это не обычное дело, – цедит Лис. – Это же свой! Нашего коллегу убили, со всей семьей! Не понятно, что ли?!
– Ну да, ну да…
А что им Гусар? Кто он им? Никто. Гусар был опер, а эти два охламона – куклы фанерные. Когда Гусар еще работал здесь, он их просто не замечал. Не потому, что молодые-зеленые. Они другие. Разный уровень, разные вселенные. Все разное. А вот с Глушаковым они как-то даже сцепились всерьез. По «колдунам» когда работали… Или нет? Или по Валету?
Глушаков идет следом.
– Да мне на рынок только заскочить, Филипп Михайлович! Должок получить нужно!
Лис скрипит зубами. Глушаков крышует кое-что на рынке. И даже не считает нужным делать из этого тайну. Мир перевернулся.
– Ты же начальник отделения по раскрытию убийств! Убили сотрудника! Оперативка сейчас! Какой, на фиг, рынок?!
– Что, и в туалет зайти нельзя?
Прикалывается он, что ли? Лис оглянулся на Глушакова, тот действительно как-то жмется, с ноги на ногу переминается, махнул рукой.
– Иди в свой туалет, Глушаков. Через минуту чтоб все были у меня.
Зашел к себе. Хлопнул дверью. Походил по кабинету, сел за стол. Распирало. Натурально распирало, аж руки дрожали. Глушаков ему сто лет не нужен, на рожу его кислую смотреть… Но надо раскручивать маховик розыска. Гусара убили. Опера бывшего убили, товарища, всю семью его под корень… Надо ухватить след, пока не остыл, отработать все его новые связи, прошерстить этот «Стройсервис», а главное – старые концы поискать: может, освободился кто-то из бывших «крестников», да решил свести счеты… Поднять архивные дела, напрячь участковых, потрясти агентуру, со следаком переговорить. Много дел, очень много! Гладкостволы двенадцатого калибра проверить, владельцев оружия отфильтровать. Если сразу раскрутить колесо, тогда и результаты начнут появляться – по крупицам, по зернышкам… Ну, да курочка по зернышку клюет, а яичко вот какое получается. Беда в том, что никто не хочет бежать и искать по «горячим следам», – у всех свои дела, свои заботы, надо дать под жопу доброму десятку людей, чтобы раскрутить машину розыска…
Тоска смертная. Такого раньше не было. Ничего не хочется. Нет, хочется… Домой хочется! Запах родной квартиры, сонный голос из спальни: «Фил? Ты уже?», что-нибудь ответить по-шутейному, типа «а я еще не уходил»… А потом – запереться, отключить все телефоны. Сесть в кресло. Усадить на колени Ребенка. Выпить кофе. Рассказать про Гусара.
«Понимаешь, я как чувствовал. Только вот подумал: один остался во всем управлении, никого больше нет, в ком уверен, на кого можно положиться. Гусар и Волошин последние ушли, а больше никого! И тут как раз – ёшкин кот, Гусара убивают! За что мне такое, скажи?» Или – нет. Можно ничего не рассказывать. Можно даже без кофе. Просто оказаться в своем углу со своим человеком. Хоть ненадолго…
Он вроде бы и сейчас среди своих. Вроде бы… Только «свои» эти совсем не такие, как раньше!
– Вот, Филипп Михайлович, ровно минута, как обещал…
Вернулся из туалета, вытянулся, стоит. И другие подтягиваются – Комаров, Гнедин, Кленов, Ежов… На лицах озабоченность. И озабочены они не раскрытием убийства отставного майора Гусарова. Просто свои дела срываются и летят под откос!
– Получите задания, лучше запишите, чтобы не было расхождений!
Лис сгреб в сторону бумаги, поставил локти, уселся поудобнее. Распирало по-прежнему. Он взял листок, на котором набросал план работы.
– Комаров! К обеду сними все записи с дорожных камер в районе тридцатого километра. Перелопать их на предмет подозрительных машин в районе между пятью и восемью вечера. Эти гады на машине были, сто процентов. Ориентируйся на гусаровский «жигуль» и на поворот к тем посадкам. Да, и потом, после всего, они наверняка с превышением скорости шли, с неслабым превышением. Это тоже учитывай.
– Есть!
– Кленов! Узнай расписание рейсовых автобусов и маршруток, которые ходят в этом направлении. Всех, кто проезжал в нужном нам отрезке времени в районе Степной, – найди и опроси. Разузнай, чьи поля в посадках. Фермеры или как они там называются. С ними поговори. Пройди по окрестным поселкам, узнай про местных охотников. Говорили, там перепелов бьют и все такое, – может, кто-то был рядом, что-то видел. Про алкашей и наркош местных тоже узнай. У них в посадках могут быть свои места, делянки с коноплей, шалаши какие-нибудь. По-умному расспроси, подключай ребят из райотдела.
– Филипп Михайлович, простите… А куда же мне убийство Полозова девать? Разбой на Садовой? Налет на дом ювелира?
– А у тебя какое дело на раскрытие идет?
– Да пока…
– Вот и паши! – он сорвался, рявкнул в голос, так что стекла задребезжали. Но тут же взял себя в руки. Криком делу не поможешь.
– Ежов! Свяжись со СМИ. Дай объявление, мол, ищем свидетелей, просим отозваться.
– Я думаю, это уже лишнее, Филипп Михайлович, – пробурчал Ежов. – В утренних новостях был сюжет…
– Это не важно. Есть портал, где общаются тиходонские автомобилисты, не помню, как называется. «Гайцы» должны знать, уточни. Прошерсти там все. У многих есть видеорегистраторы, они записи свои выкладывают. Там тоже кинь клич – мол, ищем очевидцев с видеоматериалами. Понятно?
– Да.
– Глушаков! Поднять старые сводки по похожим нераскрытым убийствам. При обнаружении похожих фактов, истребовать материалы или самому поехать в командировку.
Капитан смотрел в стол и озабоченно барабанил пальцами.
– Сейчас главное – скорость! Главное, пока следы не остыли!
– Гнедин! Сгоняй к экспертам, узнай все, что можно, про оружие и патроны. Пройдись по охотничьим магазинам: кто покупал патроны этой партии – они всех покупателей в журнал записывают… Кто покупал ружья такой системы? Загляни к разрешителям – у кого на руках такие ружья?
Старлей с досадой бросил на стол карандаш, которым все записывал.
– Да это на весь отдел месяц работы! Ее надо по районным участковым раскидать! Давайте я лучше в Сочи смотаюсь, узнаю, как он там время проводил, с кем встречался. Может, оттуда ноги растут!
Лис посмотрел на него внимательно.
– В Сочи, конечно, веселее смотаться. Может, еще и придется. Хотя вряд ли оттуда за ним шестьсот километров отмахали, чтобы под Тиходонском всю семью вырезать! Только сейчас мы неотложные оперативные мероприятия проводим. Поэтому, кроме всего прочего, поднимаете агентуру, получаете информацию, ориентируете на поиск преступников. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Тогда – вперед! Чтобы без результатов я никого не видел!
Оставшись один, Лис отправил SMS-сообщение Лешему. Оно состояло из вопросительного и восклицательного знаков: «Предлагаю встретиться сегодня в обычное время на обычном месте. Дело срочное». Ответа не было долго, около часа. Что-то в последнее время агент носом крутит… Потом мобильник звякнул. На экране высветился восклицательный знак и запятая. Первый означал согласие, а что означала запятая, Лис не знал. Наверное, Леший нажал не ту кнопку.
Потом все-таки не удержался, набрал номер Ребенка. «Абонент временно недоступен». Опять забыла подзарядить телефон. Или деньги не положила. Он посмотрел на часы: без десяти восемь. Может, еще дома? Позвонил на домашний номер. Занято. Лис задумчиво побарабанил пальцами по столу. Отсчитал минуту, позвонил еще раз. Ту-ту-ту. С кем она может болтать так рано? Ее подруги, насколько ему известно, дрыхнут до полудня…
Ну что тебе неймется, скажи? Собачье предчувствие. Или дома что-то не в порядке, или… Или непорядок с головой. С его собственной головой.
