— Правильно… — пробормотал Семен. Он испытал чувство, близкое к ужасу, — такого он ни на каких уроках никому не рассказывал. Более того, он этого САМ НЕ ЗНАЛ!

— Дальше давай!

— Вот я и думаю… В год катастрофы много народа погибло. Популяции животных и людей на потери реагируют вспышкой рождаемости… Только после катастрофы ресурсов стало не больше, а меньше, и многолюдное поколение оказалось как бы лишним. Теперь те люди стали взрослыми… Ну, они собрались со всей округи в стаю и куда-то поплыли — куда вода принесет.

— Скажи, пожалуйста, — вкрадчиво попросил Семен, — откуда ты про популяции знаешь?

— Из школы, конечно! — удивленно ответил Юрайдех. — Вы ж нам рассказывали, Семен Николаевич!

«Такого я НЕ рассказывал!!» — хотел заорать учитель, но сдержался. Нужно было немедленно, срочно, сейчас же придумать объяснения — для самого себя. Мысли проскальзывали и срывались, словно на какой-то шестеренке в мозгах обломился зубчик. Семен попытался его восстановить:

— Ты что же, помнишь все, что я рассказывал? Вроде бы в школе ты не блистал способностями. А ну-ка, скажи мне состав гранита — быстро!

— Кварц, полевые шпаты, слюда…

— Чем синклиналь от антиклинали отличается?

— Одна вогнутая, а другая выгнутая…

— Геохронологическая шкала!

— Кембрий, ордовик, силур…

— С ярусами! — совсем обнаглел учитель. Юрайдех пожал плечами и начал перечислять.

В голове у Семена загудело — чтобы вспомнить все это самому, нужно было приложить изрядное усилие. И уж конечно — вне всякого сомнения! — ни на каких уроках никому он такой информации не давал — зачем она здесь?!

— А длительность их помнишь? — безнадежно спросил великий реформатор и спаситель мира.

— Конечно, — кивнул Юрайдех. — Сказать?

— Не надо! — отмахнулся Семен. Его могучий интеллект явно начал давать сбои. — Может, ты моих несостоявшихся невест и любовниц из другого мира перечислишь?

— Перечислю, — улыбнулся парень. — Их же немного было…

— Но-но! — вяло возмутился Семен. — Побольше, чем у некоторых! Это ты тоже в школе узнал?!

— М-м-м… Э-э-э… — Юрайдех был явно смущен. — Вот как-то… Знаю — и все!

«Есть! — осенило наконец Семена. — Есть разгадка! Когда сын был маленьким, я учил его русскому языку. Для этого рассказывал всевозможные байки и, конечно, пытался вступить с младенцем в ментальный контакт. Мне тогда казалось, что с этим ничего не получается, поскольку ребенок еще ничего толком не соображает. На самом же деле контакт, наверное, был, и парень бессознательно перекачал в себя мои знания. Причем, все без разбора, включая и совершенно ненужные. Правда, он что-то говорил о саморегуляции популяций… Скорее всего, это тоже моя память, а „новой“ информация мне кажется из-за того, что данное воспоминание я никогда не активировал. В мозгах же сына после посвящения активировалось все — все стало пригодным для оперативного употребления! То есть получается, что он и в школе-то зря учился?!

А что там с географией? С болотным народом? Вот это может оказаться настоящим бредом. Но может и не оказаться. Болотная страна, в принципе, могла явиться из моей же памяти — с тех давних времен, когда я видел карту инопланетян. Только это — вряд ли. Тут скорее другое. Когда я сам проходил посвящение, то в предсмертном „глюке“ видел, к примеру, саблезубых тигров. Как потом выяснилось, они именно такие и есть. Данный факт, а также опыт общения с неандертальцами наводит на мысль о существовании некоего… Пара-пространства? Над-чувственного психо-информационного поля? Да хоть горшком назови, но что-то такое явно существует в реальности. Подключаться к ЭТОМУ мне опасно и сложно, а ему, получается, нет?! Вдруг мой Юрка получил „свободный доступ“? И его кроманьонский мозг смог такое выдержать?! Но из этого следует, что надо немедленно кричать „полундра!“ и собирать ополчение! Или мы просто оба сошли с ума?»

— Собирайся, — сказал Семен. — Поедем в форт — вместе. Только лошадей где-то достать нужно.

— Не нужно, — улыбнулся Юрайдех. — Нас Тобик отвезет.

— Так это твой мамонт шумел?!

— Конечно! Я позвал — он и пришел!

Разрешение на «похищение» сына Семен получил без особого труда. Это было, конечно, явным нарушением традиции, но у старейшины Кижуча просто не было времени на споры. Да и ему ли спорить с главным и единственным жрецом Служения Людей?!

Молодой мамонт Тобик был широко известен в соответствующих кругах как лучший бегун и многократный лауреат конкурсов по решению примеров с иксами и игреками. Эти примеры, в сочетании со своеобразным мамонтовым аллюром, к концу пути привели Семена в плачевное состояние — и моральное, и физическое. О его сыне такого сказать было нельзя. Проделав почти весь путь бегом, парень не выглядел уставшим, а только сильно встревоженным.

Всаднику пришлось всю дорогу развлекать мамонта, который оказался на удивление «интеллектуальным», и поэтому думать «о своем» Семен почти не мог. Тем не менее в его мозгах обозначился хвост какой-то мысли — болезненной и досадной, как заноза. То ли он что-то упустил в своих рассуждениях о сыне, то ли в чем-то ошибся. Складывалось впечатление, будто он не заметил какой-то факт, какую-то совсем уж дикую несообразность или наоборот — проморгал подсказку, но вот какую? Семен так и не сообразил — по прибытии стало не до этого.

Даже не поздоровавшись толком с беременной Эльхой, Семен влез вместе с сыном на смотровую площадку своей «избы». И вздохнул облегченно — кругом тишь, гладь, благодать. Тишь, правда, относительная — в учебных бараках закончился последний урок. На свежий воздух вывалилась добрая сотня учеников, и на территории форта поднялся такой гвалт, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Господи, — поморщился Семен, как же неандертальские детишки выносят такой шум?! Столько лет действует школа, а я этого понять так и не смог!

— Я тоже, — улыбнулся Юрайдех. — Привыкают, наверное.

— Ну, — перешел к делу Семен, — где твои «болотники» на пирогах?

— Близко, — твердо ответил парень. — Завтра, наверное, будут здесь.

— Глупости-то не говори! — почти рассердился Семен. — Мы не в пустыне! Выше по течению и неандертальцы живут, и наши питекантропы — уж всяко, наверное, чужих бы заметили или почуяли. И предупредили бы!

Юрайдех ничего не ответил — он продолжал всматриваться в широкий речной простор. Теплый ветер трепал его длинные белокурые волосы, прижатые кожаным обручем воина-лоурина. Семен невольно залюбовался сыном: «Волевой подбородок, высокий лоб, нос правильной формы, не то что у меня. И усы уже приличные выросли… В общем, понятно, почему у девушек такой нездоровый интерес к нему — на подсознательном уровне, наверное, чувствуют „элитного“ партнера. Но в целом лицо мое, только черты получились более тонкими, аристократичными, что ли… И ростом вышел, и статью, только сутулится слегка… Но-но! — осадил сам себя родитель. — В моем мире из таких вот красавчиков сплошь и рядом получаются отменные мерзавцы. Да и неизвестно еще, что у него с головой!»

Волевым усилием Семен попытался превратить себя из отца взрослого сына в простого вождя и учителя народов, на котором лежит ответственность за целый мир. Это почти получилось, и мысли двинулись в другую сторону: «А вдруг он прав?! Кажется, в последние дни ветер, в основном, дует с низовьев — что тут почуешь? Да и кому чуять-то?! Все мужчины, оставшиеся в верхних неандертальских поселках после ухода каравана, сейчас охотятся в степи. А питекантропы, наверное, их сопровождают. По сложившейся традиции, во время „страды“ пангиры помогают охотникам перетаскивать добычу, а их за это кормят мясом от пуза. В поселках остались лишь женщины и дети — что они могут?! Только разбежаться при виде опасности… А здесь что творится?! Когда-то название „форт“ немного соответствовало действительности. Теперь же это не фортификация, а черт знает что! Частокол почти развалился, от засеки осталось лишь воспоминание. Заросли с двух сторон стали, правда, еще гуще и непролазнее, зато со стороны реки обрыв осыпался и обвалился, а на берегу образовался чуть ли не целый порт со складами и причалами… Гос-споди, да ведь мы, по сути, беззащитны! На сотню детей — двенадцать взрослых мужчин, включая нас с Юркой! Вон у мостков привязан катамаран, на котором через реку обычно плавает Хью и его люди, — значит, они на этом берегу. В их поселке остались только женщины и дети… О чем молиться?! — мысленно возопил вождь и учитель народов. — Чтоб тревога оказалась ложной, а мой сын — идиотом?! Или наоборот?»