Отсюда следует, что общественная власть не может ставить себе целью осуществление нравственного закона. Последний может быть только началом, ограничивающим её деятельность, а не целью, которую она призвана осуществлять в принадлежащей ей области. Это следует из самого существа нравственного закона, который, как мы видели, есть закон формальный; содержание своё он получает от эмпирических определений человеческой жизни. Оно даётся теми потребностями и интересами, удовлетворение которых составляет задачу разумного существа, призванного покорить себе природу и устроить свой быт согласно с условиями земного существования. Мы видели, что такова задача человека и в частной жизни; такова же и цель деятельности общественной власти. Но в общественной сфере эти потребности и интересы получают высшее нравственное значение через то самое, что они становятся общими, ибо первое предписание нравственного закона состоит в том, чтобы руководящее правило деятельности было общее, а не личное. Отсюда освящённое нравственным законом основное правило общежития, что частный интерес подчиняется общественному.

Это не значит, однако, что частный интерес исчезает перед общественным; напротив, он должен быть уважен: в этом состоит само основание и цель общежития. Внимание к интересам подвластных лиц составляет первое требование от всякого правительства, понимающего свое призвание. Когда же с интересом соединяется право, и последнее, в силу общего закона, должно уступить общественному началу, то необходимо вознаграждение, как было выяснено по поводу отчуждения собственности. Высшее правило общественной жизни, как юридическое, так и нравственное, состоит в соблюдении правды, то есть в воздаянии каждому того, что ему принадлежит. Менее всего согласуется с этим началом сведение общественного блага к владычеству интересов большинства над интересами меньшинства. Такого рода количественные определения, в которых упражняются утилитаристы за недостатком разумных начал, неприложимы к нравственной области. Эгоизм общества, который Иеринг возводит в верховное правило человеческого общежития, есть в высшей степени безнравственное начало. Оно настолько хуже личного эгоизма, насколько общественное начало шире и могущественнее личного. Нравственное требование состоит не в том, чтобы преследовать свои выгоды, а в том, чтобы уважать чужие. Поэтому там, где владычествует большинство, нравственное требование состоит в том, чтобы уважать права и интересы меньшинства; и, наоборот, там, где владычествует меньшинство, требуется уважение к правам и интересам большинства. Только этим удовлетворяется правда, составляющая верховный закон всего юридического, освящённого нравственностью порядка. К этому и должно быть направлено внутреннее устроение человеческих обществ.

Таким образом, по содержанию, общественная жизнь слагается из трех элементов. Мы имеем, с одной стороны, систему интересов, которая управляется частным правом, с другой стороны, – нравственный закон, составляющий абсолютное предписание, обращающееся к человеческой совести, и, наконец, собственно общественный элемент, образующий область совокупных интересов, управляемых публичным правом и представляющий сочетание права и нравственности. К этому присоединяется, как мы уже видели, четвёртый элемент, составляющий их исходную точку, а именно, коренящиеся в физиологических определениях естественные связи, которые лежат в основании всего человеческого общежития. Отсюда, как из первоначального центра, расходятся противоположные определения права и нравственности, которые опять сводятся к высшему единству в общественном начале.

Эти четыре элемента составляют вместе с тем основание четырёх разных союзов, представляющих естественные разветвления человеческого общежития. В каждом из них находятся все элементы, но тот или другой является преобладающим. Эти союзы суть семейство, гражданское общество, церковь и государство. Первое всецело основано на естественных определениях, к которым присоединяются, однако, юридические и нравственные начала. Второе представляет одностороннее развитие юридического начала, которым управляется система частных интересов. В третьем, напротив, воплощается религиозно-нравственный элемент, составляющий отвлечённо-общую сторону человеческой природы. Наконец, четвёртый союз, государство, представляет высшее сочетание противоположных начал, а с тем вместе и высшее развитие идеи общественных союзов. Однако он не поглощает в себе остальные, а только воздвигается над ними как высшая область, господствующая над ними в сфере внешних отношений, но оставляющая им должную самостоятельность в принадлежащем каждому круге деятельности.

Эти четыре союза представляют вместе с тем развитие четырёх формальных начал всякого общежития. Эти начала суть, как мы видели, власть, закон, свобода и цель. И тут, при совместном существовании, преобладающим является то одно, то другое. В семействе первенствующее значение имеет общая цель, благо союза, которое не отличается ещё от блага членов: оно состоит в единении членов, основанном на взаимной любви; поэтому оно всецело охватывает их жизнь. Это составляет первую ступень общежития. Затем в двух противоположных друг другу союзах – в гражданском обществе и в церкви – преобладающими началами являются, с одной стороны, свобода, подчиняющаяся закону, а с другой – закон, исполняемый свободой. Наконец, государство, возвышающееся над обоими, является высшим выражением начала власти, вследствие чего ему принадлежит верховная власть на земле.

Эти определение соответствуют и основным свойствам человеческой души. В семействе, основанном на взаимной любви членов, господствует чувство. Церковь связывает человека с абсолютным началом, бытие которого указывается ему разумом; от последнего исходит и нравственный закон. Напротив, гражданское общество есть область развития влечений. Наконец, государство является выражением разумной воли, представляющей сочетание противоположных определений и составляющей верховное начало человеческой деятельности.

Таким образом, мы имеем цельную и стройную систему человеческих союзов, представляющую полное развитие идеи общежития и отвечающую внутренним свойствам души человека, а потому выражающую истинную его природу. Последовательное рассмотрение каждого из них раскроет нам в подробности как их существо, так и основные их определения.

Семейное право составляет переход от личного права к общественному. Семейство есть уже органический союз, в котором являются целое и члены. Но здесь целое ещё не отделено от членов и не образует самостоятельной организации, а существует только в них и для них.

Основание этих отношений лежит в физической природе человека. Животные, так же как и человек, совокупляются и производят детей. Птицы вьют гнезда и воспитывают птенцов. У некоторых из них связь полов не ограничивается одним выводком, а продолжается иногда всю жизнь. Как взаимное влечение полов, так и любовь к детям в полной мере проявляются у животных. На этих отношениях зиждется продолжение рода. Но у человека, к этим установленным природой определениям присоединяются иные, метафизические начала, отношение права и нравственности, которые делают из семейства специально человеческий союз.

Противоположность полов составляет основной закон органического мира. В нём с полной очевидностью выражается общий диалектический закон расхождения противоположностей и последующего их сочетания. На этом зиждется преемственность родового процесса и произведение новых особей, сменяющих прежние, предназначенные к вымиранию. Только на самых низких ступенях органической жизни, где противоположности ещё не выделились, а всё находится в состоянии слитности, размножение происходит путём простого деления. Как же скоро определяются различия, так появляется и противоположность полов, сперва в одной и той же особи, в виде раздельных органов, а затем, на высших ступенях, всегда в отдельных особях.