Диатриба "Об явлении и сущности" вовсе не метафизическое исследование. Там просто доказывается, что человеку лучше быть (справедливым, здоровым, сильным, разумным, храбрым и т. п.), чем казаться. В диатрибе "Об автаркии" говорится, что "не следует пытаться изменять обстоятельства, а лучше самому подготовить себя к любому обороту событий, как это делают моряки. Ведь они не прилагают усилия, чтобы изменить ветры или состояние морей, но готовы к тому, чтобы примениться к ним... Так и ты. Приспосабливайся к обстоятельствам" (Анткин, 182). И Телет продолжает далее: "Но, к сожалению, мы не умеем довольствоваться наличным, пока для нас так много значат жизненные Удобства, работу же мы считаем позором, а смерть - худшим из зол" (Анткин, 182).

В диатрибе "Об изгнании" говорится о том, что изгнание не отнимает у человека способность принимать решения, благоразумие, способности правильно мыслить и делать добрые дела, мужество, чувство справедливости и т. п. "Каких же благ лишает человека изгнание, причиной каких несчастий оно является? Что касается меня, я этого не знаю. Это мы сами часто себя закапываем, независимо от того, находимся ли мы в изгнании или на родине" (Анткин, 186). В диатрибе "О бедности и богатстве" говорится, что "плохие люди всегда ненасытны" (Анткин, 193). Не бедность, а богатство мешает заниматься философией: "...философией увлекаются главным образом люди несостоятельные" (Анткин, 194), тогда как "богачи именно по вине... своего богатства постоянно пребывают в тревогах и заботах" (там же). В диатрибе "О том, что удовольствие не является целью жизни" показывается, что жизнь полна огорчений, из чего следует вывод: "...я не понимаю, как можно прожить счастливую жизнь, если считать счастьем одни лишь удовольствия" (Анткин, 197). В диатрибе "О превратностях судьбы" Телет говорит: "Разумный человек должен хорошо играть любую роль, которую она (Тиха - судьба. - А. Ч.) ему предназначит" (Анткин, 197). "Приходится тебе переживать войну, нужду, болезнь - питайся раз в день, обслуживай сам себя, надевай плащ философа, в крайнем же случае ступай в царство Аида" (Анткин, 198). Киники, а за ними и стоики допускали самоубийство. В диатрибе "Об апатии" Телет утверждает, что "счастлив только тот, кто не знает страстей и тревог" (Анткин, 199), что "тот должен быть счастлив, кто не станет горевать из-за кончины друга или даже ребенка, тем более из-за собственной смерти" (там же). Телет приводит слова одной спартанской эпитафии: "Жизнь сама по себе, как и смерть, ни дурна, ни прекрасна. Жизнь прекрасно прожить и умереть ты сумей" (Анткин, 200).

Феникс из Колофона. Этот поэт ненавидел богатство и богатых, что он и выразил в своих обличительных стихах: "...ныне многие из... честных и достойных Людей вынуждены подыхать с голоду, А те, кто... гроша ломаного не стоит, Купаются в богатстве" (Анткин, 202). И далее: "...Всему предпочитая самое ничтожное в жизни - Презренную выгоду и богатство", "они не прислушиваются к разумным речам, которые Сделали бы их души мудрее и научили распознавать добро И справедливость" (Анткин, 202).

К стихам Феникса примыкают по содержанию анонимные стихи, направленные против стяжательства: "...людей покинула Совесть, и они, как Гарпии с крючковатыми пальцами, Готовы из каждого камня выдавить прибыль, Каждый ищет, где бы пограбить, И бросается .стремглав в воду и плывет К своей добыче, готовый утопить На своем пути друга, брата, жену, Лишь бы спасти свою трижды жалкую шкуру. Для этих людей нет ничего святого - Они не задумаются превратить море в сушу, а сушу - в море" (Анткин, 205). Такие люди поучают: "Везде ищи только выгоду, никого и ничего не стыдясь" (там же). Ведь "Богатого тебя и боги полюбят. Если же ты беден, то и мать-родительница возненавидит тебя. Нищий, не будешь, нужен и родственникам" (там же). Безвестный поэт далее говорит: "...я проклинаю Нынешнюю жизнь и всех людей, Живущих такой жизнью, ненавижу и еще больше буду ненавидеть", "...они, эти люди, перевернули нашу жизнь. Ведь некогда священная и еще до сих пор почитаемая Справедливость ушла и никогда больше не вернется. Процветает неверие, а вера покинула землю. Бесстыдство стало сильнее Зевса. Святость клятв умерла, и боги терпят все это. Низость буйствует повсюду среди людей, Которые соленой слюной плюют на благородство" (Анткин, 205- 206).

На другом папирусе мы читаем: "...они тащат, откуда только могут, И нет для них ни близкого, ни дальнего... Закон их не страшит...", "...как люди могут жить среди Таких зверей...", "Никто никому не верит..." (Анткин, 206). В противовес этим людям, которые стараются урвать себе побольше, безымянный поэт говорит: "...я знаю только одну правду: Не быть рабом удовольствий и желудка, А довольствоваться самым необходимым" (там же). В заключение говорится: "Ведь есть, есть же такое божество, которое Наблюдает над всем этим и не допустит, чтобы Оскорблялись божьи законы без конца, И каждому назначит заслуженную участь" (Анткин, 207). И о себе: "...я предпочитал бы иметь Только самое необходимое и считаться честным человеком, а не зарабатывать кучу денег..." (Анткин, 207). Все это звучит весьма современно.

Менипп. Современником Телета был финикиец Менипп из палестинской Гадары (середина III в. до н. э.). Менипп был рабом, а затем вольноотпущенником. Если I Диоген Синопский имел менялу отцом, а Моним хозяином, то финикиец Менипп сам стал менялой и ростовщиком (менялы были ростовщиками). Киник-ростовщик - это, конечно, странное явление. Это уже перерождение кинизма. Как ростовщик, Менипп ссужал деньги на день за проценты. Кроме того, он ссужал деньги корабельщикам, брал страховку и накопил большое богатство. В этом отношении Менипп оказался антикиником. Но он и здесь сослужил хорошую службу кинизму, доказав своей судьбой, что бедным быть лучше, чем богатым. Мениппа ограбили - и он, забыв о кинизме, от огорчения повесился. Диоген Лаэртский сказал об этом так: "Раб финикийский, пес лаконской выучки, Прослывший поделом менялой суточным, - Вот пред тобой Менипп; Но в Фивах вором дочиста ограбленный, И о собачьем позабыв терпении, Дух испустил он в петле (IV, 100).

Менипп создал свой литературный жанр - мениппею. Мениппея - сатирическая пародия. Мениппоза сатира - "жанр античной литературы, характеризуется свободным соединением стихов и прозы, серьезности и комизма, философских рассуждений и сатирического осмеяния, общей пародийной установкой, а также пристрастием к фантастическим ситуациям (полет на небо, нисхождение в преисподнюю, беседа мертвецов и т. п.), создающим для персонажей возможность свободного от всяких условностей поведения"83. Менипп в книге "Продажа Диогена" рассказывает, что когда Диоген попал в плен и был выведен на продажу, то на вопрос, что он умеет делать, философ ответил: "Властвовать людьми" - и попросил глашатая: "Объяви, не хочет ли кто купить себе хозяина?" (см. VI, 29). В сочинении "Нисхождение в Аид" содержится пародия на посещение Аида Одиссеем. У Мениппа получается, что в Аиде бедняков уважают, а богачей презирают.

Все мениппеи Мениппа погибли. Нам известно о них косвенно. В этом жанре затем работали Варрон, Сенека Младший, Петроний, Лукиан и др.

Традиции кинизма во II-I вв. до н. э. нашли свое выражение в сатирах и эпиграммах Мелеагра из палестинского Гадара.

Второй, после эпикуреизма, существенно новой эллинистической философской школой стала так называемая Стоя. Учение Стой - стоицизм - имеет долгую историю, начиная с истоков эллинизма и вплоть до поздней Римской империи, т. е. с конца IV в. до н. э. и до конца Ш в. н. э., когда стоицизм был вытеснен более модным неоплатонизмом. В столь долгой истории стоицизма различают три главные части: Древняя, или Старшая (конец IV в. до н. э. - середина II в. до н. э.), Средняя (II-I вв. до н. э.) и Новая (I-III вв. н. э.) Стоя.