Клиническая автаркия распространялась и на религию. Они, киники, не отрицали богов, но считали достаточным знать, что они существуют, и ничего у них не просить, дабы не нарушить свою независимость. Традиционную политеистическую религию киники считали нелепой. Разве не уговаривали афиняне Диогена Синопского принять посвящение в таинства, уверяя, что в Аиде посвященные пользуются преимуществами. "Смешно, - отвечал философ, - когда Агесилай и Эпаминонд будут барахтаться в нечистотах, а никчемные людишки только за то, что они приняли посвящение, обитать на Островах Блаженных" (Анткин, 147). Также высмеивал Диоген из Синопы обряд очищения: "Увидев какого-то человека, совершавшего омовение, он обратился к нему: "Бедняжка, как же ты не понимаешь, что омовением не исправишь ни грамматических, ни жизненных ошибок" (Анткин, 149). Простодушного философа удивляло в людях, что "они просят богов не об истинном благе, а лишь о том, что им кажется таковым" (Анткин, 149).
В общем-то, киники не отрицали существование бога. Но они понимали его по-своему. Антисфен был монотеистом. Филодем в сочинении "О благочестии" передает слова Антисфена из его "Физика": "Согласно мнениям людей, существует множество богов, по природе же -один", (Анткин, 149). Цицерон в трактате "О природе богов" писал, что "Антисфен в той книге, которая называется "Физик", утверждая, что народных богов много, а природный (naturalis) только один, уничтожает этим самым и природу богов" 76. Более поздние авторы, христианские теологи Климент Александрийский и Лактанций свидетельствуют, исходя из "Физика" Антисфена, что "Антисфен о боге всего сущего провозглашает: его нельзя узнать на изображениях, глазами его нельзя увидеть, он ни на что не похож" (Анткин, 100). Единый, лишенный образа бог киников вездесущ. Диоген Синопский думал, что "все полно... присутствием" бога (VI, 37).
Киники и Сократ. Основатель кинизма Антисфен Афинский и Киносаргский был одним из учеников и почитателей великого Сократа. Христианский теолог Августин в своем труде "О граде Божьем" искренне удивлен тем, что у одного учителя были столь непохожие ученики: одни считали высшим благом удовольствие (это киренаики и их "родоначальник" Аристипп - ученик Сократа), а другие почитают в качестве высшего блага добродетель (это киники, Антисфен - ученик Сократа).
Сократ любил Антисфена, который был моложе его лет на двадцать, но иронизировал по поводу его тщеславия, его тщеславного смирения и показной нищеты. Ведь сам нищий Сократ никогда своей бедностью не кичился. Он принимал это как должное. Как неизбежное. Поэтому Сократу претила всякая показуха. Поэтому ему было чуждо тщеславие Антисфена. И он на него реагировал иронически: "Когда он (Антисфен. - А. Ч.) старался выставить напоказ дыру в своем плаще, то Сократ, заметив это, сказал: "Сквозь этот плащ я вижу твое тщеславие" (VI, 8). Это же эпизод выглядит у Элиана так: Сократ, заметив, что Антисфен старательно выставляет напоказ дыры на своем плаще, сказал ему: "Перестань красоваться" 77.
Со своей стороны сын не-афинянки Антисфен восхищался Сократом. Вслед за Гераклом Сократ был для киников идеалом. Для киников Сократ был вторым после Геракла примером терпения, твердости духа, выносливости как физической, так и психической, бесстрастия, скромности, простоты, искренности.
Однако Сократ существенно отличался от киников не только тем, что не выставлял напоказ свои дыры. Он не был асоциален. Если он и был плохим семьянином, то не из принципа. Ему попалась плохая жена, его сыновья пошли в мать, а не в отца. Сократ не отрицал и государство. Он самоотверженно выполнял свой воинский и гражданский долг. Он не на словах, а на деле боролся, как мог, с тиранией, с "тиранией тридцати", не выполнив их приказ в одном частном деле. Он не занимается познанием природы, но не потому, что думает, что науки о природе не нужны, а потому что, по его мнению, гораздо насущнее самопознание. Сократ, хотя и ставил выше внешних благ внутренние, культивирование души, не порывал с общепринятыми законами и нормами. Будучи несправедливо осужденным, он отказывается бежать из тюрьмы, хотя и знает, что его к вечеру в этот день ждет смерть, так как думает, что решению суда, пусть и несправедливому, надо повиноваться. Наконец, Сократ не был космополитом.
Антисфен, приняв сократовское учение о знании как знании в понятиях, дал определение понятию: "Понятие есть то, что выражает, чем предмет был или что он есть" (Анткин, 106). Попытка определения понятия - несомненная заслуга Антисфена.
Однако он утрировал субъективную эвристическую диалектику Сократа, запретил всякое противоречие и, выдав за противоречие и различие, запретил и различие, разрешив лишь тавтологические суждения типа "Сократ есть Сократ", тогда как суждение "Сократ есть философ" считается недопустимым, ибо "Сократ" и "философ" различны. А если так, то единичное нельзя подвести под общее, между единичным, с одной стороны, и видом и родом - с другой, пропасть.
Это, конечно, софистика, более рассчитанная на то, чтобы удивить, чем понять, нечто подобное дырам на плаще Антисфена.
Киники и Платон. Если к Сократу киники относились положительно, то к Платону резко отрицательно. Их ненависть была взаимной. Как Сократ над Антисфеном, так и Платон над Диогеном иронизировал по поводу его тщеславия. "Однажды он (Диоген. - А. Ч.) голый стоял под дождем и окружающие жалели его; случившийся при этом Платон сказал им: "Если хотите пожалеть его, отойдите в сторону", имея в виду его тщеславие" (VI, 54). Платон с удовольствием называл Диогена и "собакой", и "псом", а также "безумствующим Сократом" (VI, 54). Со своей стороны Диоген Синопский говорил, что "Платон отличается не красноречием, а пусторечием" (VI, 24), упрекал его в чревоугодии (Платон якобы катался в Сицилию ради пиршеств Дионисия). Но эта критика Платона не мешала Диогену заниматься у него попрошайничеством.
Киники, отвергая саму возможность подведения единичного под общее и вообще отрицая видовые и родовые понятия, были1крайними сенсуалистами (единственный источник знания - внешний опыт) и номиналистами: существует только единичное, общее лишь имя, название, слово. "Общие понятия и идеи - голые выдумки", - говорил Антисфен, добавляя при этом, что лошадь-то он видит, а вот "лошадности" он не видит" (Анткин, 153).
Понятно, что киники не могли принять учения Платона об идеях - объективациях понятий. Диоген Синопский зло иронизировал над этим учением. "Когда Платон рассуждал об идеях и изобретал названия для "стольности" и "чашности", Диоген сказал: "А я вот, Платон, стол и чашу вижу, а стольности и чашности не вижу". А тот: "И понятно: чтобы видеть стол и чашу, у тебя есть глаза, а чтобы видеть стольность и чашность, у тебя нет разума" (VI, 53). Так ответил рационалист 'крайнему сенсуалисту, кто не желал подняться над обыденным восприятием жизни.
Симпликий в своем "Комментарии к "Категориям" Аристотеля" писал, что никто не может устранить категорию качества, "хотя, как утверждает Антисфен, лошадь он видит, а лошадности не видит". Симпликий по этому поводу замечает, говоря об Антисфене, что "первое он воспринимает глазами, а второе постигает лишь разумом, причем первое является причиной второго, оно как бы предшествует ему, второе же является следствием первого; первое - это тело, и притом сложное, второе - бестелесное и простое" (Анткин, 126).
Антисфен опровергал Парменида, а Диоген - Зенона, которые считали движение немыслимым и в сущностном мире несуществующим, тем, что вставали и ходили. Но ведь элеаты не отвергали движение в чувственном мире, это было бы безумием, там движение очевидно. Они отвергали движение в сущности. Так что "критика" киниками элеатов была поверхностной.
