Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мария медленно повернулась к сестре. Плечи Софи вздрагивали, голова была низко наклонена.

— Что случилось? — спросила Мария, встревожившись. — Ты о вчерашнем случае в библиотеке?

— Я странно веду себя, — продолжала Софи. — Я знаю, вы все думаете, что со мной что-то не так, и это правда.

Она выдохнула, пытаясь справиться с волнением. Мария взяла руку сестры и пожала ее, пытаясь приободрить Софи.

— У меня был выкидыш, — сообщила Софи. — Два месяца назад. Мы не планировали еще детей, но я забеременела. Это было так чудесно! Она должна была родиться в мае.

— Ох, Софи! — воскликнула Мария, обнимая сестру.

— У меня двое прекрасных детей, — сказала Софи, и слезы потекли у нее из глаз. — Мы не планировали это, но я была так счастлива, что будет еще ребенок. И теперь я никак не могу с этим справиться. Я помню свои предыдущие беременности, я знаю все этапы…

— Почему ты не рассказала об этом маме или Нелл?

Софи пожала плечами:

— Мы с Гордоном были так счастливы — мы хотели, чтобы это было нашим секретом, до поры до времени. А когда я потеряла ребенка, я просто не могла об этом говорить. И мне никак с этим не справиться…

Она отняла руку у Марии и закрыла ею глаза.

Мария сама готова была расплакаться, однако она не могла забыть о Фло.

— Софи, — произнесла она, — теперь, когда ты знаешь, как тяжело потерять ребенка, разве тебе не хочется еще лучше обращаться с теми, которые у тебя уже есть?

— Ты говоришь о Фло, так ведь?

— Да, — ответила Мария. — Я не могу понять, как ты можешь злиться на нее, — я ведь слышала все, что ты ей сказала.

— Я ненавижу себя, — произнесла Софи. — У меня двое замечательных детей, но единственное, чего я хочу — как следует выспаться.

— Положись на нас, — твердо произнесла Мария. — На меня и Нелл. Я посижу с детьми, а ты займись собой. И по-моему, тебе нужно поговорить с нами обо всем этом.

— У меня есть Гордон, — вытирая слезы, сказала Софи. — Он так заботился обо мне. Когда начался выкидыш… он отнес меня в постель. Потом позвонил доктору, но было уже поздно. Знаешь, выкидыш это то же самое, что и обыкновенные роды. Сначала схватки, а потом ребенок… он выходит наружу. Гордон был со мной, когда я рожала Саймона и Фло, и этого ребенка тоже. Господи, он так плакал, когда это случилось…

— Мне ужасно жаль, — произнесла Мария, потрясенная горем сестры.

— Не могу больше об этом говорить. Может, выйдем на улицу?

— Конечно, — ответила Мария.

Однако перед входной дверью Софи вновь повернулась к ней.

— Мы хотели назвать девочку Марией, — сказала она. И, не дожидаясь ответа, вышла на солнечный свет.

Глава 6

В свою первую ночь в новом доме Мария увидела во сне острова Духов. Высокие сосны росли почти у самого берега, волны плескались у подножия гранитных скал. Порывистый ветер нес клочья облаков, закрывавших солнце. Мария, Нелл и Питер копали ямы на песчаном пляже. Софи с ними не было. Во сне Мария ощущала, как песок царапает кожу на пальцах. Она копала, как это делают дети, не как археолог. В одной яме она нашла раковину моллюска, в другой — синее стеклышко. В третьей лежала золотая статуэтка, которую она подарила Софи.

Ее разбудил яркий свет луны, наполнивший холодную спальню. Лежа под толстым одеялом, Мария смотрела, как изо рта у нее идет пар. Она не хотела засыпать, потому что боялась снова увидеть лицо сестры на золотой статуэтке индейской богини.

Мария стала мечтать о том, как начнет раскопки, неважно где: в городе или на одном из островов, — эти места как нельзя лучше подходили для них. Копая землю под сад, местные жители постоянно находили реликвии индейцев пеко: в основном это были наконечники для стрел, однако попадались и томагавки, и каменные чаши.

Альдо обязательно пригласил бы мэра на обед и получил у него разрешение на проведение раскопок, одновременно обеспечив себе рекламу и поддержку со стороны городских властей. Он связался бы с деканами отделений антропологии в Йеле и Университете штата Коннектикут и договорился бы о чтении нескольких лекций. Он получил бы деньги из университетов и фондов, и, независимо от того, удалось бы ему что-то обнаружить или нет, финансово он никак бы не пострадал.

После этих размышлений Мария приняла решение: она начнет раскопки на островах Духов, не спрашивая ни у кого разрешения.

Она всегда мечтала об этом. Хотела копать, потому что любила свою работу. Мария устала от выколачивания денег на гранты, от бесконечной гонки за несуществующими сокровищами. В Перу все молодые археологи стремились получить прежде всего одобрение Альдо. Так же было и с ней, когда они впервые встретились в Кембридже. Она заканчивала последний курс, Альдо пригласили туда прочесть цикл лекций. Хотя он был ненамного старше своих студентов, он показался Марии гораздо более опытным и искушенным, чем все, кого она знала. Именно тогда она и влюбилась в него. Его голос — мелодичный голос настоящего итальянца — снова зазвучал в ее ушах; он говорил об «искусстве раскопок». Мария строила планы на будущее.

Альдо двигался вглубь земли как локомотив, стремящийся к пункту назначения. Он был нацелен непосредственно на нижний слой, ведь его интересовали исключительно древние цивилизации.

Мария, в отличие от мужа, ко всем слоям относилась одинаково: для нее в равной степени были важны и монетка 1970 года, оброненная кем-то из ребятишек Хатуквити, и раковины, из которых сорок лет назад ел печеные моллюски солдат-доброволец, и, наконец, в самом низу, глиняная посуда и огнива индейцев пеко.

Мария знала, что Альдо не одобряет ее метод работы: он всегда говорил ей об этом. Она вспомнила, как однажды в Гастингсе он руководил раскопками дворца, построенного предположительно во времена Вильгельма I и изображенного на Байоннском гобелене. В своем стремлении как можно скорее обнаружить керамику, изготовленную до завоевания Англии норманнами, он выкопал длинную траншею поперек внутренних стен замка. Мария видела, как из-за траншеи разрушались каменная кладка и деревянные конструкции замка, которые могли пролить свет на особенности его постройки. Альдо было все равно. Он нашел свою керамику и вдобавок монеты времен правления Вильгельма I; статья об этих раскопках была опубликована в «Нэшнл Джеографик».

Мария лежала без сна и, глядя на заход луны, не могла перестать думать об Альдо. Она была рада тому, что они больше не вместе, ведь они никогда не подходили друг другу. Она не могла себе представить, чтобы муж целовал ее сзади в шею, как Гордон целовал Софи, когда они готовили кофе. А когда Мария подумала о том, как Гордон заботился о Софи после потери их ребенка, ее глаза наполнились слезами.

Она плакала о своей неродившейся племяннице, но не только о ней — еще и о том, что для них с Альдо всегда было «не время» думать о детях.

Это была их общая вина. За годы брака они не раз говорили о ребенке; обычно этот разговор заводила Мария. Она представляла себе, что забеременеет — когда-нибудь в будущем, в промежутке между грантами, когда закончатся раскопки в Гастингсе, или в Каире, или в Шаван де Хуантаре. Но Альдо получал все новые и новые гранты. Они перевозили свои палатки на новое место, и мечта Марии стать матерью так и оставалась мечтой.

Она лежала, думая о малышке, которую Софи хотела назвать ее именем. Они с Софи всегда были очень близки — Мария никогда не встречала такой близости между сестрами, — и таким образом Софи хотела еще раз доказать это. С момента своего возвращения в Хатуквити, похищения статуэтки и сцены с Фло Мария чувствовала, что отдалилась от Софи, однако, услышав о ее неродившемся ребенке, она снова ощутила эту близость.

Мария поняла, что уснуть ей уже не удастся, выбралась из постели и выбежала из холодной спальни в отапливаемый холл. Она оделась в ту же одежду, что была на ней вчера. На кухне Мария обнаружила, что забыла купить кофе, села в машину и поехала в город, размышляя о том, будет ли открыт какой-нибудь из магазинов. Лучи солнца золотили верхушки деревьев; было около шести часов утра.

11
{"b":"273102","o":1}