Эрни продолжал пристально смотреть на нее, и девочка непроизвольно сначала взъерошила волосы, а потом стала теребить пуговицу на рубашке. Ее сердце почему-то вдруг забилось часто-часто.

– Заниматься можно и в те дни, когда я работаю. Обычно я заканчиваю около девяти, – сказал Эрни. – Мешать нам никто не будет. – Тут его губы растянулись в улыбке, которую можно было назвать язвительной. – Если только Джон.

Салли пожала плечами.

– А при чем тут Джон?

– Ну как при чем? Вы в последнее время друг без друга никуда.

Девочка сделала вид, что удивлена.

– Ничего подобного! Ну иногда болтаем или идем домой вместе.

– Домой? Или на кладбище?

О них действительно много говорили после того случая, когда Салли и Джон наткнулись на раскопанную могилу. Ну и что с того?

– Если хочешь, я приду сегодня вечером, и мы начнем.

– Приходи. Начнем.

Улыбка исчезла с лица Эрни. Он думал о том, девушка ли Салли Симмонс.

После школы Баттс пошел к Клер. Он бы совсем не прочь «начать» с Салли, но в последнее время все горячечные мечты Эрни сосредоточились на новой соседке. Конечно, неплохо бы получить их обеих сразу, как на той порнокассете, которую он позаимствовал в машине Лэса Глэдхилла, заехавшего к ним на бензоколонку.

Эрни остановился на дорожке, ведущей к дому Клер, и стал смотреть, как она работает в мастерской. Сегодня было жарко, и рыжая надела шорты и огромную футболку, которая то и дело соскальзывала у нее с одного плеча.

Что, если подойти сзади и сдернуть с нее эту хламиду? Прямо здесь, прямо сейчас – среди белого дня. Она обернется, увидит его, и зрачки расширятся от страха. Он завалит ее… Куда только тут можно завалить? Ну, куда-нибудь… Она станет отбиваться… А потом… Потом…

Скверно, конечно, что около рыжей все время крутится шериф Рафферти…

Эрни решил пока оставить свои думы и направился к мастерской.

Поглощенная работой, Клер не замечала присутствия своей будущей модели до тех пор, пока Баттс не подошел к ней почти вплотную. Только после этого она наконец увидела, что не одна, и улыбнулась.

– Привет!

Клер выпрямилась, и ее маленькая грудь натянула трикотаж футболки. Эрни представил себе, как сжимает ее, и руки у него стали влажными.

– Ты говорила, что я могу как-нибудь зайти после школы.

– Да, говорила, – она улыбнулась еще шире. – Я рада, что ты решил мне помочь. – В уме Клер уже переключалась с того плана, который наметила себе сегодня, на другой. – Слушай, у меня теперь есть удобные стулья. На кухне. Я их купила вместе с диваном, который ты тащил в дом, помнишь? Можешь принести один сюда? И захвати пепси, если хочешь.

– Ладно.

Когда Эрни вернулся в мастерскую, она уже расчистила место для новой работы.

– Ставь сюда и садись. – Клер слегка приглушила музыку, которая действительно была очень громкой. – Ты, может быть, захочешь время от времени передохнуть. Не стесняйся, говори мне сразу, когда устанешь. Поставь локоть на стол и сожми кулак, пожалуйста. Я собираюсь сделать несколько эскизов. – Она улыбнулась. – Ну, как дела в школе?

– Нормально.

– Занятия ведь скоро заканчиваются?

– Да.

«Немногословный мальчик…»

Она набрасывала эскиз в альбоме и думала, как бы сделать так, чтобы Эрни стал чувствовать себя более непринужденно.

– Ты увлекаешься каким-нибудь видом спорта?

– Нет.

– А девушка у тебя есть?

– Нет.

Взгляд Эрни скользнул вверх по ее ногам, но Клер этого не заметила.

– Вот как… Ну, еще успеешь. А чем занимаются твои родители?

Он по привычке скривился.

– Заправляют пиццерией.

– Ты не шутишь? – она даже перестала рисовать. – Я уже пробовала здешнюю пиццу. Потрясающе! Должна тебе сказать, что мне труднее всего было представить свою жизнь здесь без нью-йоркской пиццы, но оказалась, что тут она не хуже, чем в настоящей итальянской пиццерии.

Он пожал плечами, удивленный этой похвалой, столь искренней и дружелюбной.

– Да разве это так важно?

– Еще бы! Тебе легко говорить, когда ты можешь есть ее, когда хочешь и сколько хочешь! Разожми кулак и вытяни пальцы. – Она почему-то нахмурилась и стала снова рисовать. – А где вы жили раньше, до того, как переехали в Эммитсборо?

– В Нью-Джерси.

– Да? А почему решили уехать оттуда?

Взгляд парня стал жестким.

– Не знаю. Меня спросить забыли.

Клер сочувственно улыбнулась.

– Здесь не так уж плохо.

– Здесь нет никакой жизни. Люди сидят и смотрят, как растет трава. Ненавижу.

«Он сказал три предложения сразу. Должно быть, разволновался».

– Да… Сложно поверить, что когда-нибудь наступит время, и нам на самом деле понравится смотреть на то, как растет трава.

– Да тебе-то что? – буркнул Эрни. – Ты в любой момент можешь вернуться в Нью-Йорк.

– Это правда. А для себя ты уже все решил. Лос-Анджелес, да?

– Да. Здесь мне чертовски надоело, – он не отрывал глаз от ног молодой женщины – смотрел туда, где шорты высоко открывали бедра. – Ты там была?

– Да, пару раз. По правде говоря, это не мой город. Мне там было некомфортно. Сожми кулак еще раз. – Она перевернула страницу в альбоме и покачала головой: – Знаешь, мне кажется, твою руку надо нарисовать вместе с плечом… Как ствол дерева с корнями. Ты не мог бы снять футболку? Сегодня ведь не холодно.

Внутри у Эрни все затрепетало. Глаза его блеснули, как у кота, который сейчас схватит воробья. Конечно, он снимет футболку.

Она его хочет. Это ясно.

Клер видела перед собой хорошо сложенного юношу, который, безусловно, станет красивым мужчиной. Но уж очень он сердит на весь белый свет…

– Сделай вот так! – она отложила карандаш в сторону. – Я знаю, что это неудобно, и долго так держать тебя не буду.

С этими словами Клер взяла его руку пониже локтя, подняла и согнула. Затем она положила свои пальцы на пальцы Эрни и сжала их в кулак.

– Держи под этим углом… Хорошо… Теперь слегка напряги. Потрясающе! Ты отличная модель! А это у тебя что? Талисман? – она показала глазами на его медальон – серебряный, геометрической формы.

«Похоже на пентаграмму», – подумала Клер и перевела взгляд на лицо парня.

– Что-то вроде этого, – он прикрыл медальон свободной рукой.

Клер испугалась, что смутила его, снова взяла альбом и стала рисовать. Она работала час, делая перерывы, чтобы Эрни мог отдохнуть. Раз или два Клер ловила на себе его изучающий взгляд, какой-то очень взрослый, но оставила это без внимания. Надо полагать, он слегка увлекся ею, что было, с одной стороны, странно, а с другой – польстило ее самолюбию.

– Отлично, Эрни! Правда. Я хочу начать работать с глиной, как только у тебя найдется еще пара свободных часов.

– О’кей.

– Я помню, что обещала оплатить твое время. Сейчас принесу деньги.

Клер вышла из мастерской. Оставшись один, он стал рассматривать, чем она тут занимается. Заметил скульптуру в углу, нагнулся, чтобы рассмотреть получше, и тут же резко разогнулся. Это была та самая фигура получеловека-полузверя из металла, которую Клер навеяли ее кошмары. И снова пальцы Эрни прикрыли перевернутую пентаграмму.

«Это знак», – подумал он, и у парня перехватило дыхание. Эрни протянул руку и благоговейно коснулся скульптуры. Его пальцы при этом слегка дрожали. Эта женщина дает ему знак. Ритуалы, которые он исполнил, и жертвы, которые принес, приняты благосклонно. Князь тьмы благословляет его. Теперь нужно дождаться последнего знака, когда ему укажут время и место, и взять ту, что ему предназначена.

– Что ты об этом думаешь?

Клер вернулась и теперь стояла за его спиной. Прежде чем повернуться к ней, Эрни натянул футболку. Она смотрела, как он только что, на свою работу. Баттс жадно вдохнул легкий запах пота, который исходил от молодой женщины.

– В этом есть что-то такое… Не знаю, как сказать… Наверное, мощь…

Она удивилась, услышав такой отзыв от семнадцатилетнего юноши, и посмотрела на него очень внимательно.