В данном случае в роли злоумышленников выступали мужчины. Но это вовсе не означает, что Приап испытывал особо теплые чувства к женщинам.

Эти стихи великолепны по многим причинам, но одна из главных заключается в том, как говорящий пенис используется для изображения неприглядного портрета римского общества. Как писал Отто Кифер в своем основополагающем труде 1934 года «Сексуальная жизнь в Древнем Риме», римскому чувству эротики присуща жестокость. И нигде это не проявлялось так, как в гладиаторских боях в Колизее, во время которых жажда жестоких зрелищ персонифицировалась в гладиаторе: он вонзал свое оружие в другого гладиатора и получал право жить, или же оружие вонзали в него, и тогда он умирал. Аналогичная эротизированная жестокость вдохновляла и приапическую поэзию. И хотя предназначалась она для забавы, однако, как пишет классицист Г. Д. Рэнкин, ее «презрение к сирым», а также «цинизм и насилие» были «слишком уж характерной чертой всего римского».

Не менее римской была и вера в то, что мужчина с приапическим пенисом обладает исключительной силой. Римские полководцы порой повышали солдат в звании в зависимости от размеров их членов. Император Коммод сделал верховным жрецом особого языческого культа[34] как минимум одного носителя внушительного мужского органа. Профессор Дж. Н. Эдамс, обладавший, по-видимому, неистощимыми запасами свободного времени, исследовал более сотни разговорных латинских метафор к слову «пенис». Само слово «penis» возникло в разговорной речи как производное от слова «хвост». Однако самым распространенным ругательством в Древнем Риме было не оно. Самой частой бранью было слово «mentula», происхождение которого до сих пор не ясно. Ряд ученых считают, что оно возникло от слова «menta», что значит «стебель мяты», однако Эдамс с этим не согласен. Еще более вульгарным было слово «verpa» — два этих слова соотносятся друг с другом примерно как цензурный русский «хрен» и нецензурное слово на ту же букву. Почти все изученные Эдамсом разговорные метафоры свидетельствуют об озабоченности римлян размерами мужского органа. Так, поэт Катулл издевался над одним римским мужем, «у которого меч, свисавший сморщенной свеклой из-под поддевки, на бой не был готов никогда»[35]. К тем же «счастливцам», что находились на другом конце спектра и кого тоже, разумеется, донимали шутливыми издевками, относились не иначе как с благоговейным трепетом. Вот эпиграмма Марциала[36], знаменитого своим остроумием поэта первого века нашей эры:

Большеразмерный мужской орган являл собой власть Рима во плоти: и то и то уважали, порой страшились, но стремились заполучить. Потому-то римские бани были небезопасным местом для такого молодца, как Марон, приятель Марциала. Голая правда заключалась в том, что его генитальное превосходство возбуждало invidia — зависть к чужому богатству или власти, а в данном случае — к его внушительному органу. Римляне считали, что состояние invidia может иметь патологические последствия, вызывающие травму, болезни и даже смерть объекта зависти.

Пенис символизировал силу и мощь Рима до такой степени, что есть мнение, будто архитектурный центр Империи, Форум Августа в Риме, был спроектирован таким образом, чтобы походить на пенис[38]. Хотя на этом месте пока не производилось масштабных раскопок, сохранившийся проект сооружения указывает на то, что там был длинный зал, на конце которого находились два полушария. Вид сверху подтверждает, что, возможно, это был самый грандиозный «фасцинум», когда-либо построенный людьми. К тому же такая форма весьма соответствовала бы тем ритуалам — посвящения в мужчины и наделения властью, — которые здесь проводились. Ведь именно сюда являлись римские юноши, дети полноправных римлян, чтобы сменить одежду мальчика-подростка — toga praetexta, с ее пурпурной каймой, на белую toga virilis, то есть тогу взрослого мужчины, которому уже не требовалась «булла» (медальон с вложенным в него изображением фаллоса). В Форуме императоры ставили свои трибуналы[39], здесь сенат объявлял о начале войны и здесь же военачальники-триумфаторы посвящали свои победы богу Марсу. Форум Августа был памятником мужественности, символом мужского начала. Именно здесь сильные мира сего, прозорливые и дальновидные, могли воздать себе по заслугам. Какую же еще форму можно было придать такому месту?

И все же римляне никогда не забывали о том, что пенис — это орудие удовольствия. Мы знаем об этом благодаря несчастью, постигшему 24 августа 79 года нашей эры Помпеи, город на юге Италии, который всего за пару часов был погребен под лавой во время извержения вулкана Везувий. Но прежде все засыпал пепел. Это был настоящий дождь из пепла: он-то и помог сохранить это место точь-в-точь таким, каким оно было почти 2000 лет назад, включая выражения на лицах умирающих. Многие из сохранившихся под слоем пепла домов покрыты прекрасными настенными росписями и мозаикой. И значительная часть этих изображений связана с пенисом.

Пожалуй, самые знаменитые фрески находятся в вестибюле дома Веттиев. Художник изобразил там Приапа, однако этот бог совсем не похож на приземистого, безобразного карлика. Нет, у него нормальная человеческая фигура, а лицо не только красиво, но и свидетельствует о тонкости его натуры. Справа от него на полу стоит ваза с фруктами, обычно покоящаяся на его огромном, эрегированном органе. Но Приап занят куда более важным делом: он взвешивает свое мужское достоинство, достающее ему до колен, на весах, где противовесом служит мешок с монетами. Здесь пенис Приапа явно стоит своего веса в золоте.

Видимо, жители Помпей любили наслаждения. Но была ли эта жажда наслаждений больше, чем у прочих граждан Рима? Трудно сказать: другие города не сохранились до наших дней столь хорошо. Правда, в своей книге «Двенадцать цезарей» римский историк Светоний создал вполне «пенисоцентричный» портрет правящего класса: там есть и император Тиберий, который держал за своим ложем картину С изображением Юноны, удовлетворявшей ртом Юпитера: и императрица Агриппина, которая стала победительницей сексуального конкурса, переспав за одну ночь с четырнадцатью мужчинами, после чего повесила на ближайший фасцинум четырнадцать лавровых венков. Но так ли типично для страны то, что происходит при дворе императора? Ведь в отличие от «развратного Рима» Помпеи, возможно, были местом степенным. И все же кредо его жителей, похоже, можно выразить словами: «Жизнь коротка. Наслаждайтесь, пока можете». Как и во всем римском мире, эта жизненная философия нашла свое визуальное воплощение в упругом пенисе. На одном из самых известных помпейских барельефов эрегированный член возвышается над двумя яичками. Над барельефом и под ним начертаны слова: «Hic Habitat Felicitas» («Здесь живет счастье»).