Он услышал торопливые шаги, и Рея открыла.

Она была босиком, в длинном, почти до колен, пушистом серо-голубом свитере и выглядела на диво бодрой.

– Черт. Не мог раньше предупредить. У меня в духовке одна штука, которой надо стоять еще полчаса.

Он смог позвонить ей только после совещания с начальником охраны общественного порядка, то есть десять минут назад. И доехал на патрульной машине, поскольку такси, как обычно, невозможно было вызвать.

– Господи, до чего у тебя вид усталый, – продолжала она. – Сколько тебе твердить, чтобы ты ел?

Внимательно посмотрела на него и добавила:

– Как насчет бани? По-моему, это то, что тебе сейчас нужно.

Год назад Рея оборудовала в подвале парную баню для жильцов. Когда ей хотелось помыться самой, она попросту вешала записку на подвальной двери.

Мартин Бек облачился в старый купальный халат, висевший в шкафу в спальне, а Рея тем временем наладила баню. Баня была отменная – сухая и жаркая.

Большинство молча сидят в такой бане, но Рея была другого склада.

– Ну, как твое диковинное задание? – поинтересовалась она.

– Да вроде бы ничего, только…

– Что – только?

– Нет у меня полной уверенности. Никогда не приходилось заниматься такими вещами.

– Придумали тоже, приглашать такого подонка, – сказала Рея. – Эти социал-демократы совсем стыд потеряли.

– Похоже, он не особенно популярен.

– Популярен? Жаль, если тебе удастся его уберечь.

– Ты серьезно?

– Да нет, что ты. Оружие – не лучший способ решать проблемы. Разве только в некоторых случаях.

– Например?

– Освободительные войны, которые идут уже не первый год. Возьми хоть Вьетнам. Что людям остается делать? Они вынуждены сражаться. Теперь там победа близка. Сколько еще осталось – неделя? До его приезда?

– Теперь уже меньше недели. Он будет в следующий четверг.

– Репортаж по радио или телевидению?

– Там и тут.

– Приеду на Чёпмангатан, посмотрю на это безобразие.

– Демонстрировать не собираешься?

– А что, – ответила она с сердитым видом. – Вообще-то следовало бы. Да только возраст уже не тот. Мне бы скинуть несколько лет.

– Ты слыхала про БРЕН?

– Что-то читала в газетах. Непонятно, чего они добиваются. Думаешь, готовят вылазку здесь?

– Не исключено.

– Опасный народ, похоже.

– Весьма.

– Ну как, хватит?

Температура поднялась почти до ста градусов. Рея плеснула воды на камни, и сверху спустился приятный нестерпимый жар.

Они приняли душ. Потом растерли друг друга махровыми полотенцами.

Вернувшись в квартиру, ощутили доносящийся из кухни весьма заманчивый запах.

– Кажется, готово, – заключила Рея. – Хватит сил накрыть на стол?

Только на это его и хватило. Да еще на то, чтобы поесть.

Ужин был вкусный, Мартин Бек давно так не наедался. Потом взялся за бокал с вином и притих. Она посмотрела на него:

– Да ты совсем выдохся. Иди-ка ложись.

Он и впрямь выдохся. Этот день с непрерывными звонками и совещаниями добил его.

Но почему-то не хотелось сразу ложиться спать. Очень уж хорошо он себя чувствовал в этой кухне с плетями чеснока, пучками полыни и тимьяна, гроздьями рябины.

– Рея? – произнес он наконец.

– Что?

– По-твоему, не надо было мне браться за это задание? Она подумала, прежде чем ответить. Потом сказала:

– Этот вопрос требует основательного разбора.

– А ты разберись, – сказал он, зевая.

– На мой взгляд, со стороны правительства вообще было скандальным ляпсусом приглашать этого реакционера. США давно уже выступают в роли знаменосцев войны. Не только они, конечно, достаточно назвать Израиль. Но США самые сильные и опасные. У нас тут в Швеции псевдосоциалистический режим не одно десятилетие твердит о нейтралитете. Да что это за нейтралитет, сплошной обман. Все время, задолго до холодной войны, нашу внешнюю политику направляли противники социализма и сторонники западного капитализма. Тот же Даг Хаммаршёльд, о котором одно время столько шумели, был именно таким. Его главной задачей в министерстве иностранных дел являлось обоснование внешнеполитической позиции страны. Он явно считал социалистический Советский Союз естественным врагом Швеции, а ее логическим союзником – США. Поскольку социал-демократическое правительство, хоть и сумело заморочить голову народу, будто воплощает своего рода социализм, по существу, представляет интересы частного капитала, оно только и делает, что подавляет подлинный социализм. По его милости шведская разведка служит американским интересам. Оно выступало против сторонников освобождения Вьетнама, пока не стало ясно, что дальше обманывать народ не удастся. В данном вопросе. Вспомни хотя бы дело «Каталина», и ты поймешь, что я подразумеваю.

Дело «Каталина» принадлежало к наиболее засекреченным закулисным махинациям режима. По заданию американцев шведские самолеты совершали разведывательные полеты над советскими водами. В те времена правительство пускало в ход самую низкую ложь, разжигая антикоммунистические настроения, которые едва не привели к конечной цели всей затеи, а именно спровоцировать вступление Швеции в антисоциалистический блок НАТО.

Рея Нильсен глянула на Мартина Бека, проверяя, не уснул ли он. И продолжала:

– Ты тут на днях говорил мне про «Везерюбунг». Я не очень разбираюсь ни в шахматах, ни в мудреных морских сражениях и операциях. Но у меня хватает ума понять, что германский военно-морской штаб неплохо поработал. Как его звали, адмирала?

– Редер.

– Вот именно. Я прочитала его воспоминания, которые ты мне давал в прошлом году. Он явно был не лишен способностей, обладал личным мужеством. Но…

– Что – но?

– Ты забываешь одно обстоятельство, которое относится к «Везерюбунг». Французы и поляки все-таки заняли Нарвик и разрушили рудопогрузочные агрегаты после того, как англичане разгромили германский флот.

– Не флот, а эскадру миноносцев. У них не хватило топлива.

– Ну да, ну да, – раздраженно согласилась она. – Но главное то, что немецкий генерал – Дитль, кажется, – оказался в безнадежном положении. Был вынужден отступить в горы и просил разрешения Гитлера капитулировать. Но шведские железные дороги перебросили ему подкрепление и боеприпасы, так что он выстоял. Вот тебе еще один великолепный пример шведской политики нейтралитета. Правительство знало, что Гитлер не собирается нападать на Швецию, считает ее дружественной нацией. Тем не менее в правительстве, среди военных и, коли на то пошло, в полицейском ведомстве, тоже хватало людей, которые изо всех сил старались втянуть Швецию в войну на стороне фашистов: дескать, надо противостоять «красной угрозе». А когда русские разбили нацистов под Сталинградом и стало очевидно, что Гитлер проиграет войну, Швеция тотчас перенесла свои симпатии на США. И с тех пор верна этой позиции. Десятилетиями шведская социал-демократия дурачит массы лживой пропагандой. На самом деле она представляет интересы капитала да клики боссов, которые якобы руководят большинством рабочих. Это – преступление против народа, против каждого живущего в стране человека. И полиция причастна к этому преступлению. Знаю, знаю – ты и твоя группа расследования убийств не запятнали себя жестокими методами, и вы не участвуете в политических преследованиях. Но я отлично понимаю твоего товарища, который ушел из полиции.

– Колльберга?

– Он вообще славный мужик. И жена его мне нравится. Так вот, по-моему, он сделал правильно. Понял, что полицейское ведомство главным образом терроризирует две категории людей – социалистов и тех, кого сокрушило классовое общество. И поступил так, как требовали его совесть и убеждения.

– А по-моему, он поступил неправильно. Если все порядочные полицейские уйдут, потому что принимают на себя вину других, останутся одни болваны и дерьмо. Кстати, мы с тобой этот вопрос уже обсуждали раньше.

– Мы почти все уже обсуждали раньше. Верно? Он кивнул.

– Но ты сам задал конкретный вопрос, и теперь я тебе отвечу. Просто хотела сперва кое-что прояснить. Да, дорогой, по-моему, ты допустил ошибку. Что было бы, если бы ты отказался?