— И как это подействовало на Кэрол? — спросил я.

— В отчетах прессы было слишком много всякого рода подробностей. Кэрол узнала все, рыдала, визжала, пыталась меня исцарапать, наконец заявила, что я исковеркала ей всю жизнь, лишила чувства собственного достоинства и что она покончит с собой. Мне казалось, прежде чем начать ее переубеждать, ей надо дать время успокоиться’. Но Кэрол не стала ждать. В одно прекрасное утро постель оказалась пустой — моя дочь исчезла. С тех пор я ни разу ее не видела, пока сегодня утром не вышла к бассейну.

— И не пытались разыскать?

— Пыталась, — вяло ответила миссис Сидделл. — Наняла детективов, которые безуспешно искали повсюду шесть месяцев. В конце концов посоветовали мне не тратить попусту денег.

— Вы сказали, что убийца оставил тело вашей дочери у бассейна, чтобы предупредить вас или причинить вам боль, а возможно, и то, и другое…

— Многие из больших боссов синдиката живы и здоровы, — пояснила она. — Даже стали влиятельнее. Может, кто-то сказал им — или одному из них, — что я могу передумать и нарушить молчание.

— В таком случае было бы проще убить вас.

— А может, они убили Кэрол совсем по другой причине, но потом решили использовать ее тело, чтобы запугать меня. Так сказать, прикончить двух зайцев одним выстрелом.

— Они? — не упустил я возможности уточнить. — Кто это они?

— Мой рот был на замке пятнадцать лет, — решительно произнесла Элизабет. — Не собираюсь менять свою позицию. И у меня есть собственные каналы, чтобы все выяснить. Сначала узнаю, кто убил Кэрол и почему, а уж потом решу, что делать. Возможно, даже назову вам кого-то.

— Послушайте, — настаивал я, — вашу дочь убили, и вы позвонили в службу шерифа. Вы должны нам помочь.

Она приготовила себе свежий коктейль, глотнула его и только тогда ответила:

— Пайн-Сити симпатичный городок, а вы симпатичный лейтенантик, успешно справляющийся с игрушечными преступлениями, которые здесь случаются. Но тело Кэрол, брошенное у бассейна, означает, что ее убийца из гораздо более высокой лиги, чем вы могли бы себе вообразить. Так что оставайтесь на своем уровне и не беспокойте меня, пока я буду искать убийцу!

— А не слишком ли много вы на себя берете?

Элизабет одним глотком опорожнила полбокала и осторожно поставила его на стойку бара.

— Пока еще ничего не беру, — пояснила спокойно. — Пока всего лишь пью, чтобы не думать и притупить боль. И это все на сегодня. А вот завтра все начнется. Сейчас вам, пожалуй, лучше уйти, лейтенант. Займитесь своими делами и дайте мне, пожалуйста, знать, когда можно будет забрать тело.

Я оставил ее в одиночестве в излишне нарядной гостиной. Что еще можно было поделать, черт побери?! Вернулся к бассейну, к жалкому юному телу рядом с ним. Утреннее солнце не согрело его.

Док Мэрфи и Эд Сэнджер прибыли вместе через пятнадцать минут. Мэрфи раскрыл свой маленький черный саквояж и принялся за работу, а Эд смотрел на меня остекленевшими глазами.

— Знаю, у нас общество вседозволенности, каждый делает что хочет, включая старушек, — начал он потрясенным тоном. — Но выражения, которыми она нас приветствовала, открыв дверь! Никогда бы не поверил, если бы сам не слышал. Значение нескольких слов так и не понял.

— Она мать убитой, очень расстроена, — объяснил я.

— Мать? — удивленно протянул он. — Не может быть!

— Пожалуй, вам здесь нечего делать, Эд, — сказал я. — Ее, очевидно, убили в другом месте, а сюда тело просто подбросили. Но позднее мне понадобятся ее фотоснимки для опознания.

— Ох уж эти портреты из морга! — возмутился он. — Знаете, лейтенант, иногда я кажусь сам себе каким-то вампиром.

— Держу пари, вы каждый раз делаете лишний экземпляр портрета из морга для собственной коллекции, — проворчал Мэрфи, поднимаясь на ноги.

— Я теперь почти никогда не болею, — холодно заметил Сэнджер. — Стоит мне почувствовать себя неважно, тут же вспоминаю, что могу попасть в лапы доктора Мэрфи, и моментально выздоравливаю.

— Смерть от удушения, — объявил Мэрфи. — Даже такой тупой коп, как вы, Уилер, мог бы догадаться. Она мертва уже шесть часов, — он взглянул на свои часы, — значит, смерть наступила около двух часов ночи, плюс-минус полчаса.

— Что еще? — спросил я.

— Вскрытие покажет. Да! Она была наркоманкой. Масса следов от инъекций на внутренних сторонах бедер.

— Когда закончите со вскрытием, снимите с нее медную удавку и приведите в порядок черты лица, чтобы Эд мог сделать снимки, — велел я нейтральным тоном.

— Вы что, некрофил? — окрысился Мэрфи.

— Нет, симпатичный лейтенантик, успешно справляющийся с игрушечными преступлениями, которые здесь случаются. Но убийца девушки из гораздо более высокой лиги, чем я могу вообразить, поэтому не стоит беспокоить ее мамашу, пока она будет заниматься этим делом и не найдет убийцу своей дочери.

Эд с видимым усилием захлопнул отвалившуюся челюсть.

— Прямо так и сказала?

— И была права, — хмыкнул Мэрфи. — За исключением того, что вы способны справляться с игрушечными преступлениями, которые здесь бывают. У моей жены пару недель назад украли поддельное жемчужное ожерелье. До сих пор не нашли!

— Верните ожерелье, Эд, — наказал я. — Жемчуга не в вашем стиле.

Но Сэнджер был настолько погружен в свои мысли, что не заметил моей ремарки.

— Прямо так и сказала?! — восхищался он вслух. — Вот это мамаша!

— Да, хороша, — буркнул Мэрфи. — Труповозка вот-вот подъедет. Хотите, чтобы я занялся телом, Эл?

— Спасибо. А когда Эд сможет сделать снимки?

— Около полудня. Пусть позвонит мне в окружную больницу.

— Может, сфотографировать здесь, Эд? — спросил Сэнджер. — Прежде, чем эти зомби увезут ее?

— Пожалуй, — согласился я. — И мать снимите тоже.

— Черт возьми, но как же мне подобраться к ней? — забеспокоился он. — Она наверняка схватит кухонный нож и лишит меня потомства!

— А вы с ней не разговаривайте, — устало посоветовал Мэрфи. — Наставьте на нее камеру, щелкните — и бегом прочь. Правильно, Эл?

— Правильно, — отреагировал я.

— Тоже хочу быть лейтенантом из отдела убийств, а не сержантом из криминалистической лаборатории, — заныл Эд. — Мог бы слоняться, ничего не делая, посылать своих подчиненных на верную смерть!

— Как вы думаете, у Эда действительно комплекс неполноценности? — спросил я у Мэрфи.

Но эту тему нам не пришлось развить, ибо раздался громогласный окрик:

— Лейтенант!

Мы все трое замерли, пригвожденные к месту мощью децибел ее голоса. Когда я смог наконец повернуть голову, то увидел на краю выложенной кафелем террасы миссис Сидделл.

— Не пора ли вам убраться отсюда, а то вы уже превратили мой дом в свой мерзкий кабинет! — завопила она. — Тут какой-то идиот хочет поговорить с вами по телефону.

— Спасибо, миссис Сидделл, — робко поблагодарил я.

—. Дошло до того, что уже не можешь напиться в собственном доме, без конца отрывают от дела! — Слегка покачнувшись, она повернулась к нам спиной и исчезла.

Когда я вошел в гостиную, Элизабет уже была у бара, готовя очередной коктейль.

— Это Вилсон, лейтенант, — ответил мне голос на другом конце провода, — дежурный. — Он нервно засмеялся. — Кажется, у вас сегодня хлопотливое утро.

— В чем дело? — рявкнул я.

— Только что сообщили еще об одном убийстве, — доложил он. — Или самоубийстве. Позвонившая дамочка все время путалась. Это за городом, на озере. Последний дом по приозерной дороге. Ее зовут Зана Уитни.

— Кого, труп?

— Да нет, дамочку, сообщившую об убийстве. — Он надолго замолчал. — Может, это все-таки самоубийство?

— Судя по фактам, которые вы собрали, это очередное висячее дело, — проворчал я, вешая трубку.

Мирная глубокая синева озера манила к себе, чего нельзя было сказать о бассейне у дома миссис Сидделл. Я поставил мой «остин» перед каркасным домом, изображавшим из себя бревенчатую хижину, и вышел из машины. Парадная дверь хлопнула, и через пару секунд на меня обрушился ураган женских рук и ног.