— Аннабел Джексон, — заговорил я, глядя на нее с мягким упреком, — разве я отношусь к категории людей, которые становятся между девушкой и ее подвязками?

— Получи вы только такую возможность, вы бы встали между девушкой и ее… ладно, не имеет значения!

Она вернулась к своему столу, уселась на стул, нервно натягивая юбку на колени.

— Неужели вам некуда пойти и для разнообразия заняться каким-то делом? — фыркнула она. — Чего ради вы стоите здесь и пялите на меня глаза, как старый козел?

— Какая же вы все-таки девчонка! — миролюбиво заметил я.

Она весьма картинно вздрогнула.

— Мне казалось, что максимум, до чего может опуститься мужчина, — это стать сексуальным маньяком, способным силой взять девушку, но теперь я сомневаюсь. Возможно, развратник-болтун еще хуже.

— Вот я смиренно стою, желаю посоветоваться с вами по весьма важному вопросу, а единственное, что вы способны сделать, — это…

— Мой совет, Эл Уилер, — энергично заговорила она, — предельно прост: даже не пытайтесь. Если только не хотите, чтобы стальная линейка заплясала по вашей голове!

— Я же говорю совершенно серьезно, если бы вам нужно было выбирать между «хили», «эм-джи-би» и одним из этих классических «морганов»…

Несколько минут я продолжал в том же духе, пока Аннабел не замахала руками.

— Эл, на каком языке вы только что пытались со мной изъясниться?

— На английском, на каком же еще? — проворчал я.

— Некоторые слова мне показались знакомыми, — с сомнением произнесла она, — но почему же я ничего не поняла?

— Лично я был уверен, что даже бывшая первая красавица Юга должна кое-что знать о спортивных машинах!

— Спортивные машины?

Я взорвался:

— Вот именно, я планирую приобрести себе новую машину, вы, пахнущая магнолиями кретинка!

— В самом деле?

Ее глаза приобрели заинтересованное выражение.

Вики Ландау открыла дверь Научно-исследовательского фонда Ландау и без всякого энтузиазма посмотрела на меня своими темными глазами.

— Я предупредил вас утром, что вернусь, — на всякий случай напомнил я.

— Знаю. — Она сокрушенно вздохнула. — Я просто надеялась, что в течение дня вы угодите в серьезную аварию. В данный момент отец очень занят в лаборатории. Вам очень необходимо его беспокоить?

— Нет, я хотел повидать доктора Алтмана и мистера Жерара, — сказал я.

— Они оба здесь.

Она приоткрыла дверь чуть шире и отступила в сторону, пропуская меня в холл.

— Может быть, я смогу воспользоваться кабинетом вашего отца? — спросил я.

— Полагаю, что можете, — равнодушно бросила она. — Не поговорите ли вы сначала с Луи Жераром? В данный момент доктор Алтман беседует с отцом, но я знаю, что он освободится через четверть часа.

— Я — самый любезный лейтенант, — сообщил я чуть дрогнувшим голосом, потрясенный собственной покладистостью. — Сначала Жерар, и, если это вас не затруднит, попросите доктора Алтмана прийти в офис, как только он освободится.

— Конечно, — сказал она, кивая. — Как двигается ваше расследование? Пришлось ли вам использовать свое увеличительное стекло при допросе еще одной хористки вчера?

— Я храню его для вас, дорогуша, — очень серьезно произнес я. — Может быть, вы желаете войти в офис прямо сейчас и покончить с осмотром до того, как я побеседую с другими? На это уйдет не более двух часов.

Ее лицо вспыхнуло, она круто повернулась на каблуках и зашагала прочь по коридору, причем даже ее расправленные плечи и спина ясно говорили о с трудом подавленной ярости.

Я вошел в офис Ландау, сел за его стол, сдвинул в сторону какие-то бумаги, чтобы можно было все видеть через стол, и закурил сигарету.

Через несколько минут раздался вежливый стук в дверь, и в помещение вошел весьма серьезный человек лет тридцати.

— Лейтенант Уилер? — У него оказался удивительно приятный голос. — Я — Луи Жерар.

Я предложил ему присесть, и он опустился на стул с прямой спинкой и с вежливым вниманием уставился на меня. Его светлые волосы начали быстро редеть, чем добавили несколько дюймов к его высокому лбу, подчеркивая интеллектуальность его облика, глубину внимательных серых глаз.

— Сколько времени вы работаете в фонде, мистер Жерар? — начал я.

— Немногим более двух лет, лейтенант. Я химик-аналитик. После окончания университета работал в научно-исследовательской бригаде по иммунологии и…

— Черт возьми, что такое иммунология? — спросил я.

— Ох, извините! — Он усмехнулся. — Ну в основном, это изучение причин того, почему некоторые люди восприимчивы к определенным заболеваниям, а другие нет.

Во всяком случае, наши исследования неизбежно вторгаются в психиатрические области, ну и в психотерапию.

Для меня, химика, связь заключалась в употреблении наркотиков, вызывающих галлюцинации, таких как ЛСД. Когда я услышал о той работе, которую в этой области проводит доктор Ландау, я понял, что это именно то, что мне необходимо, и списался с ним. Через полгода у него появилась ставка химика, и я получил работу.

— Что за человек был доктор Марш? — спросил я.

— Фанатично преданный своему делу.

«Вновь это проклятое слово, — недовольно подумал я. — Ну почему кому-то понадобилось убивать человека только за то, что он был фанатично предан своему делу?»

— Вы с ним ладили?

— У нас были прекрасные отношения. Не только со мной одним. Он был симпатичным малым, очень застенчивым и излишне сосредоточенным на своем внутреннем мире, но, возможно, именно это делало его особенно привлекательным. Все старались подружиться с ним и разрушить те барьеры, которые он сам создавал своей стеснительностью.

— И это удавалось сделать?

Он слабо улыбнулся.

— Да не очень-то. Но это никого не обескураживало. Я не могу представить себе такой причины, по которой кому-то вздумалось убить его, лейтенант.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера вечером после обеда, мы все пили кофе в общей комнате. Я отправился спать рано, еще до десяти, тогда он еще был там. Когда я находился в постели уже минут десять, я услышал, как он прошел мимо моей комнаты, направляясь в свою. Но видел я его последний раз в общей комнате.

— Марш не был вовлечен в какой-нибудь спор или ссору с кем-то из остальных сотрудников? Скажем, из-за работы, которой вы занимаетесь, или из-за эмоциональных взаимоотношений с мисс Аллен или Вики Ландау?

Жерар широко улыбнулся.

— Нет, сэр. Думаю, что он видел в докторе Ландау гения, почти святого. Что бы ни изрек доктор Ландау, все это было словом Божьим. Что же касается этих двух особ… — Он медленно покачал головой. — Бедняга Боб прекрасно ладил с ними обеими в смысле работы, но о личных отношениях не могло быть и речи. Знаете, если даже одна из них похвалила бы его галстук, он бы покраснел и так смутился, что не смог бы вымолвить ни слова.

— Ну что же, мистер Жерар, благодарю за отнятое у вас время, — сказал я.

— Какие пустяки, лейтенант! — Он рывком поднял свое стройное мускулистое тело со стула. — Если я смогу хоть чем-то помочь вам поймать убийцу Боба Марша, дайте мне знать!

Он подошел к двери и отступил в сторону, позволяя другому человеку войти внутрь. Я наблюдал, как он подходит к письменному столу, когда Жерар уже закрыл за собой дверь.

Незнакомец оказался крупным мужчиной, высоким и полным, не будучи грузным. Он был абсолютно лыс, и контраст между его розовой блестящей кожей на голове и темным «дубленым» лицом был почти смехотворным. Рот у него был твердым, но одновременно чувственным, ярко-голубые глаза смотрели не мигая из-под тяжелых век, буквально утонувших под жировыми наслоениями сморщенной ткани. Все вместе создавало впечатление настороженного ума и напористости в достижении цели. «Примечательная личность», — невольно подумал я.

Он остановился в нескольких шагах от письменного стола, только что не щелкнул каблуками и наклонил слегка голову заученным жестом.