Он вдруг с ужасом понял: то, что он сейчас испытывает, — нечто большее, чем просто физическое влечение, и вызвано не только неудовлетворенностью. Это чувство было больше, чем страсть. Он хотел защитить эту женщину. Сделать так, чтобы она ощущала себя в безопасности. Он хотел успокоить ее и никогда не отпускать от себя.

Брианна увидела, что его холодные темно-серые глаза приобрели мягкий теплый фиолетовый оттенок. Когда его губы коснулись ее губ, она замерла, затаив дыхание. Она напомнила себе о том, что этот мужчина спас ее от торговцев из Санта-Фе, что он все эти дни спал буквально в метре от нее и ни разу даже не прикоснулся к ней. Однако он часто злил ее и даже пугал — вот как сейчас, например. И все же она прекрасно понимала, что если бы он хотел причинить ей зло, то он бы давно уже сделал это. Он ведь как-то сказал ей, что никогда не посмеет ударить ее, однако она все еще не могла избавиться от скованности и страха. Где-то в глубине души она понимала, что если она позволит этому мужчине сделать то, что он хочет, это будет не что иное, как самый обыкновенный грех. Ведь она все еще была замужней женщиной и то, что она сбежала от мужа, ничего не меняло.

Его губы легко касались ее губ, как бы пробуя их на вкус и пытаясь добиться ответной реакции. Однако все было напрасно. Он держал в объятиях заледеневшую от страха женщину. Это уже было выше его сил, и он открыл глаза. Что же, он так и думал. Ее лицо было белым как полотно, а в глазах застыл ужас.

Его охватила неистовая ярость. Он злился на себя, злился на нее. Он оттолкнул ее от себя, и она плюхнулась на стул, а он наклонился над ней и схватился руками за спинку стула.

— Черт побери, женщина, почему ты не дашь мне отпор? Если ты не хочешь, чтобы я тебя целовал, то скажи мне об этом. Защити себя.

Она некоторое время недоуменно смотрела на него, а потом сказала:

— Ты рассержен.

Он отшатнулся от нее и отскочил к противоположной от окна стене.

— При чем здесь моя злость? — спросил он и снова подошел к ней. Он долго смотрел на нее, пытаясь взять себя в руки. Потом он опустился перед ней на колени. — Брианна, если я злюсь, то это совсем не значит, что ты должна подчиняться моей воле, — мягко произнес он. — Ты тоже можешь разозлиться на меня и имеешь на это полное право.

Брианна так на него посмотрела, как будто он говорил с ней на незнакомом языке. Она нахмурилась, и ее тонкие брови сошлись на переносице, а в уголках глаз образовались морщины. Потом она часто заморгала своими длинными ресницами и подняла голову. Казалось, она обдумывает его слова и никак не может понять их смысл.

Най взял ее изящную руку в свои руки.

— Далеко не все мужчины такие, как твой муж. Большинство из них никогда не бьют своих жен, что бы те ни сделали.

— Вы никогда не били свою жену?

— Никогда, — сказал он и улыбнулся. — Но она однажды отдубасила меня за то, что я ходил в грязной обуви в ее вигваме.

Он говорил об этом с такой нежностью, что это поразило ее до глубины души. Казалось, ему приятно было вспоминать о том, что жена побила его. Похоже, это его даже забавляло.

— И вы не наказали ее?

— Это был ее вигвам — жилище всегда принадлежит женщине, а я принес в него грязь. Думаю, что она имела право злиться на меня. Вы со мной согласны?

Брианна грустно улыбнулась.

— Я бы никогда не посмела даже повысить на мужа голос, не то что ударить его.

— Не стоит больше переживать из-за этого. И вам не нужно меня бояться. Понятно?

Она кивнула в ответ, однако он уловил тень сомнения в ее глазах. Она все еще не доверяла ему. Он вздохнул и решил не обращать на это внимания. Она напоминала ему молодую кобылу, которую он однажды выкупил у ее прежнего владельца, чтобы тот не загнал ее до смерти. Ему пришлось потратить много времени и усилий, прежде чем кобыла перестала бояться его и начала ему доверять. Только терпением и лаской он смог добиться этого. В конце концов она превратилась в великолепную лошадь. Брианна также стоила того, чтобы завоевать ее доверие.

Однако был еще один вопрос, который ему предстояло ей задать. Когда он находился так близко от нее, то не мог ясно мыслить. Он отошел к двери, оперся о нее и вытащил из кармана пакетик с зубочистками. Вкус дерева показался ему несколько резким по сравнению со сладким вкусом ее губ. Черт возьми! Что же она с ним сделала?

— Теперь вы готовы ответить на мой вопрос? — спросил он.

— Ответить вам?

— Скажите мне, от кого вы убегаете.

— Почему вы думаете, что я от кого-то убегаю? — спросила она, и он уловил досаду в ее голосе.

— Вы все время настороженно оглядываетесь по сторонам, — сказал он, беря в рот зубочистку. — Взять хотя бы тот случай в магазине в Джефферсон-сити. Вы чуть не подпрыгнули от страха, когда я подошел к вам сзади и положил руку на плечо. А вчера, когда тот мужчина потребовал, чтобы пьяница убрал руки от его жены, вы так испуганно смотрели на меня.

Он встала со стула и начала ходить по комнате из угла в угол, как посаженная в клетку пума.

— Вы ведь уже научились читать мои мысли, и поэтому нет необходимости вам что-либо рассказывать. И от кого же, по-вашему, я могу убегать?

Най пожал плечами.

— Глядя на вас, я не могу сказать ничего определенного. Прежде всего в голову приходит мысль о том, что у вас какие-то неприятности с законом. Может быть, вы ограбили банк? Или спасаетесь от кредиторов? Думаю, что если бы все это было правдой, то местный шериф уже знал бы об этом. Прошло достаточно времени для того, чтобы послать сюда гонца из Сент-Луиса. Шериф уже успел бы навести о вас справки у местных жителей.

Она вдруг замерла на месте. От волнения у нее так громко билось сердце, что она ничего не слышала, кроме этих оглушительных ударов. Она не может допустить, чтобы он пошел к шерифу. Баррет мог разослать сообщения о том, что у него пропала жена. Ей необходимо было как-нибудь успокоить Коламбуса Ная. Она выпрямилась, глубоко вдохнула и уперла руки в бока.

— Какое вы имеете право обвинять меня во всех этих преступлениях, мистер Най? И как вы смеете меня допрашивать? Неужели я похожа на воровку и мошенницу?

То, как, гордо вскинув голову, она с негодованием смотрела на него, привело его в полный восторг. Она была изумительной женщиной. И вместо того чтобы, как обычно, улыбнуться слегка презрительно, он сказал:

— Нет, я так не думаю.

Его слова несказанно удивили ее. Похоже, что ее план сработал. Она была горда собой и с величественным видом проследовала к окну.

— В таком случае советую вам не забывать о том, что я наняла вас для того, чтобы вы помогли мне добраться до Индепенденса, а не для того, чтобы вы учили меня, как жить. Вы всего лишь мой наемный работник, — сказала она и, смягчившись, добавила: — Хотя я надеялась, что мы сможем стать друзьями.

Она замолчала, и Най понимал: она ждет, чтобы он подтвердил, что они действительно стали друзьями. Однако его больно укололо то, что она указала ему его место.

Она первой нарушила молчание, заявив:

— Если вы не хотите сопровождать меня в Орегон, то я готова вас понять. Мне кажется, что в Индепенденсе много мужчин, желающих отправиться в путешествие. Я уверена, что мне удастся найти того, кто согласится взяться за эту работу.

Все же она не осмелилась посмотреть на него и поэтому не заметила, как он презрительно сощурился. Зато она услышала его низкий и убийственно спокойный голос:

— Думаю, вам действительно это удастся.

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Звук был таким сильным, как будто рядом выстрелили из пушки. У нее чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

Брианна долго стояла, невидяще уставившись в окно, а у нее в ушах продолжал звучать этот оглушительный звук закрывшейся за ним двери. Наконец она сняла плащ и аккуратно повесила его на спинку стула. Потом она развязала ленты и сняла шляпу. Ее она положила на плащ. После этого она легла на кровать рядом с Шекспиром. Взяв кота на руки, она зарылась лицом в его теплую и мягкую шерстку и заплакала.