как Блистательная Порта сама неправды его усмотреть тотчас

может, и по всем прочим его поступкам заметил я, что он больше

способен нарушать дружбу, а не сохранять, даже и против меня

не сохранил он надлежащей учтивости, не только против других.

Он у меня был с визитом, принят весьма ласково, а когда я

в соответствии был у него, со мною был генерал-майор

Бороздин и много первых по нас чиновников, после нескольких

разговоров об учтивостях, когда я пошел вон от него, предупредя его

сведением, что я иду, я заметил, что он при провожении моем

не встал, тотчас я, воротясь, велел ему об оном сказать, что я

за его неучтивость против меня представлю и потребую

удовольствия; и за всем тем по всем видимостям замечаю, кто-нибудь

его нарочно настроил, чтобы поступать и писать несправедливо и

не так, как что есть, а клонящееся все к расстройке и к

нарушению дружбы. Он в том письме своем написал даже, что будто

российские начальники собрали с крепости пушки, это писано на

мою бытность, а ни на кого другого, что мог он на сию

несправедливость отвечать, откудова он эти вести мог взять и почему;

я уже к вам в других двух письмах писал, что нами никаких

пушек не взято, кроме перемены испорченных и на место пяти

утопших на барказе при атаке и взятье острова Видо, и что на

турецкою ескадру пушек забрато больше и сверх того они взяли

к себе вооруженный полной артиллериею фрегат «Бруну» и

бомбардирский с большими медными орудиями; на крепостях во

всех местах ,пушки все целы и еще с большой прибавкою, сколько

было при французах. Когда генерал-майор Бороздин приехал,

тогда комиссиею, от него учрежденною, вся артиллерия во всех

крепостях освидетельствована, и оказалось по ведомостям, нами

прежде представленным, не только все полное число, но сорок

орудиев нашлись еще излишних против оной ведомости; при

приеме от французов крепостей тогда не были они отысканы, даже

в Святую Мавру отсюдова потребное число орудиев посланы,

после сего, что значило объяснение его об артиллерии, когда ее

никто не трогал и никакого дела ему по оному прошедшему

времени не касалось. Орудия без нас перевозили некоторые

с места на место для укрепления крепости, постановили их в

местах приличных, что, где и как лутче, брали с места, оковывали

и исправляли некоторые станки, ибо турки, где только не

случилось, все ободрали, даже не только чеки изо всех колес

вынули, железные горбыли с лафетов и со станков отодрали, на

острове Лазаретном, который был под ними с начала и наивсегда,

и на крепости Сальвадоре, взятой от неприятеля штурмом,

в прах все обращено, на Лазаретном острове строения были

наипрекраснейшие, капли ничего не оставили, и камень на камне

не остался, остров Видо также весь разорили, на нем станки

пушечные даже все ободрали, а Виду ничего оного не оставили,

как он был укреплен; я все переносил терпеливо и не хотел ни

об чем писать, дабы жалобами не нарушать дружбы и прият-

ства, а этот человек кажется подкуплен кем-нибудь, чтобы

изыскивать всякие даже напрасные случаи и наводить расстройку

и неприятства. Прошу ваше превосходительство об нем

объясниться с рейс-ефендием или с кем должно, и гораздо лутче,

ежели бы прислали кого другого человека, учтивого и умеющего

сохранять дружбу и благоприятство. Генерал-майор Бороздин

с самого прибытия его сюда к вам писал то же. Сей капиджи-

паша никогда не сделал визиту генералу Бороздину, хотя он со

мною вместе был у него, но и после сего даже в соответствие

визит ему не сделал, это можно почесть дерзкостью, невежли-

востию, чего между дружественных нациев не водится. В

прочем с наивсегдашним моим почтением и совершенною преданно-

стию имею честь быть

Федор Ушаков

Почтенное письмо ваше 5 октября минувшего 1799 года и

список перевода суммы в разные места, составляющей двести

восемь тысяч семьсот двадцать четыре пиастра, я получил, за

писание и за добрые ваши желательности покорнейше благодарю

и уведомляю вас, что я с ескадрами нахожусь теперь в Корфу,

и как все те места, откудова назначили вы получать деньги, от

нас отдалены, да и деньги неаполитанские и ливорнские совсем

неудобны и весьма убыточны, да и посылать за ними столь

далеко даже и судов малых не имеем, потому все эти кредитивы

останутся без исполнения, кроме одного, давно уже прежде сего

данного, по которому деньги получил я от агента Манзо, а не от

тех кредиторов, которых вы назначили, ибо в бытность в

Мессине и в Палермо предлагали они мне наличных каждый не

больше, как по две тысячи унциев, а других должно бы ожидать

очень долго, пока они могли их достать, а надобность наша была

крайне необходима, потому весьма надобно благодарить

господина Манзо, что он избавил нас, можно сказать, даже от

бедствия и бедности, чрез которую бы мы страдать могли, не имев

у себя куска хлеба, не получая до полутора года жалованья и

порционных денег; вы можете с господином Манзом списаться

и перевести на себя; на меня вы не только претендовать не

имеете права, но можете почитать себя обязанным, что я на вас

не претендую за неисправность ваших кредиторов в неимении

наличных денег, как бы им должно; обо всем оном дал я все

полные сведения по оным делам его пр[евосходительств]у Васи-

лью Степановичу Томаре, от него обо всем узнаете

обстоятельнее. Теперь нужно мне иметь достаточные суммы денег здесь

близко Корфу, нужно, чтобы вы переменили прежние ваши

кредитивы, а адресовали бы здесь ближе, а ежели можно, всего

лутче из Константинополя получить бы сюда наличными

деньгами, так я писал к его пр[евосходительств]у Василью

Степановичу. В прочем, свидетельствуя, м[илостивый] г[осударь] м[ой],

истинное мое почтение и преданность, с каковыми наивсегда

и[мею] ч[есть] б[ыть], м[илостивый] г[осударь] м[ой], ваш

покорный слуга

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Федор Федорович!

Вчерашний день прибыл из лагеря курьер к Порте с

известием о заключении капитуляции1 французов с верховным

визирем об опразднении2 Египта. До получения ратификации на

оную от Клебера, ожидаемой здесь не позже как чрез 10 или

12 дней, Порта решила не делать сему огласки и капитуляции

не выдавать в публику, а мне в откровенности сообщены

запискою главные статьи оной, которые здесь влагаю. Между

прочим, ваше высокопревосходительство усмотрите обязательство,

принятое Портою, конвоевать транспорты с французами

военными своими и союзников кораблями. Командор Шмит столь

мало просвещенным оказался во все время договоров, на

которых присутствовал, и столь попечительным и в пользу

французов, что может быть и аглинскими флагами провождать будет их

транспорты. На таковой случай необходимо нужно, кажется,

вам, милостивый государь мой, для исполнения данных пред сим

вам высочайших предписаний учреждаться с адмиралом

Нельсоном и действовать с ним заодно. При подписании в Эль-Арише

сей капитуляции верховный визирь не знал еще определения

Порты податься на капитуляцию только для обмана французов

и, дабы тем легче, естьли возможности окажутся, истребить их

до единого. Повеления сии отправлены были к визирю вместе

с секретарем посла английского, Мариес, который не прибыл

еще в лагерь верховного визиря, когда отправился к Порте

курьер с известием о заключении капитуляции. За получением