— Смотря насколько он тебе близок. Но в любом случае ты нанесешь душевную травму. И можешь потерять друга. Но ты ж понимаешь, что, не зная подробностей, мне трудно точно определиться с ответом.

— Этого достаточно, — отрезала Натка.

Нет, потерять Лерку она не может. И Натка молчала.

Вырвав с корнем очередной пучок сорной травы, Натка со злостью отшвырнула его в сторону. Ну с чего это вдруг она вчера решила Лерке рассказать? На солнце, что ли, перегрелась? Хотя нет, что лукавить самой себе. Вечером накануне звонила мама и мимоходом рассказала, что Лана беременна. Мама Натки — врач-гинеколог в женской консультации в их районе, и Лана пришла к ней на прием. И почему-то Натка была уверена, что отец ребенка Ланы именно дядя Леша. И так хотелось кому-то открыть свои догадки. А Лерка — лучшая подруга. Так тяжело от нее вообще что-то скрывать. Они дружат с семи лет и все-все друг другу рассказывают.

— Натка... — Жалобный, полный слез голос тихо позвал ее от ворот. Натка даже не поняла, кто это.

Она встала во весь рост и увидела Лерку. Лерка стояла в пижаме, босая, с распущенными волосами и заплаканными, опухшими глазами.

— Лерка! — Натка побежала к ней. — Что с тобой?

Лерка обхватила подружку за плечи и зарыдала. Натка потащила ее на веранду, влила в нее две большие кружки ледяной воды, и только после этого Лерка сказала:

— Родители разводятся.

Натка упала на стул.

— Я так и знала.

— Что ты знала? Откуда? Почему ты вчера сказала, как я буду относиться к тому, если мои разойдутся? Натка, только не ври, ты что-то знаешь? — Лерка засыпала Натку вопросами.

— Послушай, Лер, откуда мне что-то знать? — Натка постаралась изобразить искреннее удивление. — Я это так, просто предположила. А что они тебе сказали?

И Лерка, вновь залившись слезами, рассказала, что мама с папой с утра позвали ее для серьезного разговора. Мама четким голосом объяснила, что они с папой больше не могут жить вместе. На вопрос ошеломленной дочери, почему, отец мягко ответил, что на это есть множество причин, которые не имеют особого значения. Пока. При этом мама многозначительно улыбнулась и ввернула что-то о разногласиях и несхожести характеров.

— Врут, Лерка. Они все врут. Просто Ланка забеременела, вот дядя Леша и уходит к ней, — выпалила Натка. И тут же об этом пожалела.

Карие, полные слез глаза подруги остановились на лице Натки. Лерка от удивления даже перестала плакать.

— Какая Лана, кто беременна? Натка, колись немедленно!

И Натка, проклиная в душе свою болтливость, рассказала Лерке все, что знала.

— Как ты могла?! — выдохнула Лерка, когда Натка замолчала. — Как ты могла мне ничего не рассказать?

— Я считала, что не имею права вмешиваться, — неуверенно ответила Натка.

— Ты же моя подруга!

— А что бы от этого изменилось? — сделала попытку оправдаться Натка.

— Да все!!! — заорала Лерка. — Все! Я бы поговорила с отцом, рассказала маме. Сделала бы хоть что-нибудь, пока не поздно.

— Лер, пойми...

— Я ничего не хочу понимать, — тихим, твердым голосом проговорила Лера. — Знать тебя не желаю.

— Лерка, постой! — Натка схватила подругу за руку.

— Отвали, предательница! — Лерка вырвалась и убежала.

Вот тебе и душевная травма. Как ни крути, а мама была права. Натка сползла на пол и горько расплакалась. Она чувствовала, что никогда, никогда ей этого Лерка не простит и что она впервые в жизни потеряла друга.

Лера сидела в длинном коридоре суда. Секретарь сказала, что ее вызовут, когда она понадобится. С того ужасного утра, когда родители объявили свое решение, прошел месяц. Она жила с мамой в Москве, отец на даче. Они оба пытались разговаривать с дочерью, но Лерка закрывалась в своей комнате и не подходила к телефону, когда звонил отец.

Но сегодня ей пришлось сесть вместе с родителями в машину и поехать в суд. Мама сказала, что ее присутствие обязательно.

— Валерия Пересветова! — Толстая тетка в очках в огромной старомодной оправе выглянула из-за дверей зала суда. — Проходите, пожалуйста.

Лерка похолодела. Ей почему-то стало страшно. Казалось, что как только она войдет в эти двери, вся ее жизнь кардинально изменится. Хотя что это она, ее жизнь изменилась в то мгновение, когда мама с отцом позвали ее на разговор.

— Лера, ты уже взрослая девочка, и по закону мы обязаны тебя спросить, с кем ты хочешь остаться жить из родителей.

Этот вопрос загнал Леру в тупик. Накануне мама что-то пыталась такое спрашивать, но Лерка зажимала уши не желала даже думать об этом. Но ей в голову не приходило, что вопрос прозвучит здесь, в чужом доме от чужих людей. И ответ надо дать немедленно. На раздумье времени нет.

Она повернулась к матери. Ольга сидела прямая, словно в спину ей вбили стальной прут, бледная и напряженная. Казалось, только тронь ее — и она лопнет, как натянутая струна, с жалобным треском. Лерка посмотрела на отца. Он сидел, опустив плечи и голову. Каким жалким и несчастным он казался. Лерка никогда не видела отца таким. Ей всегда казалось, что ее сильный, энергичный веселый отец никогда не раскисает.

— Лера! — надавила на нее судья.

Лерка развернулась к высокой трибуне, за которой сидели три человека. Она твердо посмотрела в глаза судье и сказала:

— Я очень люблю свою мать. Она прекрасный человек, добрая, отзывчивая. Она любит меня и все сделает для того, чтобы мне было хорошо.

Ольга расслабилась. Слава богу, Лерка сделала правильный выбор. Они договорились с Лешкой, что не будут выворачивать бак грязного белья их семьи перед чужими людьми. И указали причину самую тривиальную и банальную — не сошлись характерами. О существовании Ланы и измене не знал никто. Ни Лерка, ни Фаина, ни даже адвокат Ольги.

Она, конечно, могла в любой момент изменить свои показания, устроить показательный процесс. В этом случае Лерка стопроцентно останется с ней. У нас гуманное государство и ребенок останется с пострадавшей стороной. Но потом, представив, как чужие тетки будут задавать мерзкие провокационные вопросы, содрогнулась. Нет, такого она не допустит. Пусть будет так, как решит Лерка. Это будет ее выбор.

«Так и должно быть, — пронеслось у Ольге в голове. — Я все-таки мать».

— Значит ты хочешь остаться с мамой? — уточнила судья.

Лерка молчала, потом повернула голову к Ольге и тихо сказала:

— Я люблю тебя, мамочка, но жить я хочу с папой. Прости.

Трень-к! Струна мгновенно натянулась и лопнула с ужасающим треском. Голова загудела, и Ольга прижала пальцы к вискам. Зря обманывалась. «Зря. Зря. Зря», — стучала кровь в ушах.

— Ольга Павловна, вы согласны? — откуда-то, словно через плотный слой ваты донесся голос судьи.

— Да, — через силу сказала она. — Согласна.

— Суд удаляется на совещание.

— Ольга, что ты делаешь? — Ее потряс за плечо адвокат.

Она посмотрела в глаза старому школьному другу, которому она позвонила сразу после того, как Алексей подал заявление на развод. Сашка Полянский был потомственным адвокатом и слыл в Москве большим специалистом по гражданским делам. Ведь даже сейчас ей надо лишь только шепнуть, что у Лешки любовница, и заседание отложат, или назначат новое, или еще что там делают в таких случаях. Но Ольга покачала головой.

— Нет, Саш, пусть живет с ним. Ей так будет лучше. Она всегда была для меня закрытой книжкой.

— Но, Оль... — Адвокат сделал попытку что-то сказать.

— Нет. — Металл в голосе Ольги остановил его. Еще со школьных времен ему был известен этот тон. Непререкаемый и жесткий.

— Как знаешь, — Пожал плечами адвокат и стал собирать бумаги в большой кожаный портфель. — Но знай, что с этого момента ты дочь потеряла.

— Я ее потеряла, как только родила, — прошептала Ольга.

Лера взглянула на часы. Уже три ночи. Пора ложиться. Через два дня — экзамен в институт. Единственный, так как абитуриенты с золотой медалью имеют право сдавать лишь один экзамен. Но Лерка все равно исправно готовилась. Очень не хотелось терять целый год. Надо обязательно поступить.